• Фандом: Supernatural.
• Название: Голубая мечта.
• Жанр: «пропущенная сцена», ангст; драма.
• Рейтинг: R (за сцены жестокости).
• Персонажи: Сэм, Дин, Джессика, Джин.
• Спойлеры: 2.20.
• Дисклеймер: отказываюсь от всего, кроме фика.
• Статус: окончен.
• От автора: название фика никаким боком не стояло рядом со слэшом или нестандартной ориентацией.

1 – Незнакомец.

 Это не непривычно. Не дико.

 В руках Дина оно выглядит обычным – ружьё. Но не так как всегда.

 - Отойди, - произносит, даже выдавливает из себя, Дин.

 Кивает головой вправо, там голая стена – без двери. Без выхода.

 - Убери его, - Сэм глазами показывает на ружьё, дуло которого по-прежнему смотрит, указывает. – Убери ружьё, Дин.

- Отойди, - повторяет и продолжает целиться.

 Он не похож на себя. Дин, но не тот – новый. Или просто другой, непривычный. Глаза слишком тёмные и усталые, волосы гладкие – тоже слишком. И он целится.

 - Не заставляй меня, - характерный щелчок, и Сэм пятится. Потому что боится.

 Делает несколько быстрых шагов к стене и поднимает руки в примиряющем жесте.

 - Не делай так, - рука Дина нервно дёргается, и это неправильно. Как и всё, что здесь происходит. Как всё, что не должно происходить. – Опусти руки, - он запинается на секунду, - Сэм, - имя брата произносит на выдохе – тихо и отчуждённо. Странно.

 - Я не хочу, чтобы ты выстрелил в меня, - Сэму страшно. – Я не хочу, чтобы ты убил меня, - он делает ударение на одном слове. – Поэтому я опущу руки.

 Дин кивает. Приглаживает одной рукой волосы – не взъерошивает.

 - Слышишь? – тупо спрашивает Сэм.

 - Слышу.

 - Я ухожу, ладно?

 Дин не отвечает. Наблюдает – изучает. Медленные шаги Сэма к двери сопровождаются тяжёлым дыханием. Тонкая нить натягивается и напрягается. Нервы натягиваются. Дверь широко открывается, и Сэм исчезает в коридоре.

 - Ладно, - Дин сплёвывает на деревянный пол. Ружьё опустить не решается.

 Он втягивает носом воздух. Пахнет страхом. Пахнет болью. И это чужой запах. Чужого Сэма. Кого-то, просто очень похожего на Сэма.

 Дин смотрит на дверь. Дин целится на дверь – на того, кто скрылся за дверью. Ожидание тягучее и липкое. Ожидание чего-то. Но дверь остаётся дверью. Тот – похожий на Сэма – не возвращается.

- Ладно.  

Он приглаживает волосы – не взъерошивает.

~ Двенадцатью часами раньше ~

 У него холод ассоциируется с голубым цветом – холодно-голубым. Такие и глаза Джина – холодные и голубые. Пронзительные. Душу выворачивающие наизнанку. Сэм только мельком заглядывает в них, но уже не отводит взгляда – уже не сопротивляется.

 Голову притягивает к стене, как будто прибивает. Боли нет, только туманное забытье.

 Сэм скукоживается. Сворачивается. Закрывает глаза, чтобы не видеть холода – чтобы не чувствовать. Сознание теряется в руках Джина, где-то с голубым разрядом сливается. Образов нет. Темнота пустая. Дыра.

 Из последних сил, усилием воли, цепляется пальцами за куртку Дина – за Дина. Разлепляет глаза, размыкает их и слепнет от голубизны.

 Дин не шевелится – он смешной сейчас и неуклюжий. Только смеяться не хочется. Его руки туго связаны веревкой, а голова опущена на грудь. Он отрешённый и незнакомый. Он спит.

 Джин сильнее сжимает руку на шее Сэма. Глубже вглядывается в его зрачки – уже потухшие и не реагирующие.

 - Дин… - хрипит Сэм.

 Извиниться хочет. Но замолкает, в висках стучит, как-то уж слишком – почти разрывает. Дышать не получается. Вздрагивает в тщетной попытке освободиться и засыпает.

~

 Потолок белый, стены коричневые. Воняет так, что приходится уткнуться носом в одеяло. Оно тоже воняет.

 Глаза Сэма болят, будто сутки смотрел на солнце – они слезятся просто так.

 Комнату эту прежде он не видел. Мотель? Квартира? В голове гудит, и вспомнить никак не получается.

 Сэм отбрасывает одеяло в сторону и с трудом нащупывает под ногами пол. Грязный. Он опускает голову – соль повсюду, рассыпана на шатких деревянных досках, служащих полом. Обводит комнату взглядом. Стол, стул, шкаф. И разломанный диван с вонючим одеялом. Оружие в углу – ножи, ружьё и куча бесполезного дерьма, вроде верёвок, железных сосудов.

 Здесь нестерпимо воняет.

 Сэм старается не шататься и быстро пересекает комнату. Дверь в ванную не открывается, а падает, когда Сэм толкает. Хотя ванной это сложно назвать. Включает большой напор холодной воды. Холодной.

 Сэм сводит брови к переносице. Холодные, голубые – он пытается вспомнить. Руки коченеют; он опускает глаза и отпрыгивает от раковины, словно ошпаренный. Красная вода, красные руки – кровь. Кровь и на его измятой рубашке. Он вспоминает внезапно эти холодно-голубые глаза. Дина, нелепо повисшего на верёвках, что туго обтягивали запястья, а его лицо – спокойное очень.

 Зеркало заляпано тёмными пятнами и разводами от зубной пасты. Они не скрывают, однако, чужого лица с потемневшими глазами и разбитой губой, заросший густой щетиной подбородок.

 - Мать твою, - говорит Сэм в зеркало, а незнакомец шевелит губами одновременно с ним – повторяет.

 Руки приходится мыть до локтей. Вода постепенно становится светлее, и кровь стирается. Она давняя – кровь; местами подсохла и потемнела. И не его – чья-то.

 Он выключает воду, когда руки принимают свой естественный цвет, и проходит по двери в вонючую комнату.

 Здесь воняет.

 И теперь он понимает чем.

 Дверцы шкафа открываются с трудом, и труп с хлопком падает на пол. Горло мужчины перерезано, но кровь уже не брызгает и не сочится – времени много прошло.

 Воняет.

 Сэм добегает до унитаза и почти падает, когда его начинает рвать от осознания того, что это сделал он. Что-то произошло – с ним, с его жизнью.

 Это всё же оказалось квартирой. Он даже не захлопнул за собой дверь – всё равно красть нечего, разве что труп найдут. А Дина найти необходимо. Пока не поздно.

 - Эй, - Сэм окрикивает темноволосую школьницу и останавливается.

 Девушка бросает на него недоверчивый взгляд.

 - Что?

 - Где мы?  

Она качает головой и брезгливо отворачивается.

 - Это Лоурэнс, - бросает через худенькое плечо и поясняет на всякий случай, - Канзас.

 Сэм замирает на мгновение и давит в себе желание убить девчонку за эти слова – слишком знакомые. Она поспешно уходит, наверное, затылком чувствуя злобный взгляд.

 Что с ним? С его жизнью?

 Он нервно трясёт головой, пытаясь избавиться от навязчивого чувства ненависти. Злость беспричинная, необъяснимая. 

Сэм достаёт из кармана джинсов мобильный телефон не новой модели и набирает знакомый номер.

 Может быть с Дином уже всё в порядке. Вдруг.

~

2 – В “сказке”.

 Сначала много длинных гудков, затем коротких – ещё больше. Сбросил.

 Сэм снова набирает и прикладывает к уху трубку. На этот раз отключен.

 Он садится напротив двери в свою квартиру и смотрит в одну точку. Туда не хочется заходить. Редкие соседи опасливо посматривают в его сторону и торопливыми шагами уходят прочь – в противоположную сторону от него. Часы на мобильным показывают 00:01.

 Поздно и неизвестно.

 - Ты звонил?

 Сэм поднимает голову, вздрагивая от этого голоса.

 - Дин, я думал ты… - сложно поверить, что на его запястьях даже не осталось следов от верёвок.

 - Я тоже думал.

 Сэм осекается и замечает в правой руке брата ружьё.

 - Кто ты? – его тело напрягается, рука инстинктивно сжимается в кулак.

 Дин усмехается – не по-доброму усмехается – и поднимает ружьё.

 - Что там? – он кивает на дверь в квартиру и морщится. – Труп, Сэм? Так?

 - Где брат? – Сэм всё же спрашивает, но уже понимает, что это вопрос риторический.

 - Так что там? – Дин не обращает внимания на его слова и снова кивает на дверь. – Ты опять убил?

 Опять.

 Это говорит Дин – со злой усмешкой и чужим сверлящим взглядом. Но это точно Дин. Только не тот.

 - Зачем ты позвонил мне?

 - А зачем ты приехал?

 - Потому что я знал, - Дин крепче сжимает ружьё. – Что ты сделал это. Я хочу прекратить это. Я могу прекратить.

 Сэм отшатывается назад. В нос почему-то только сейчас снова ударяет запах крови.

 - Отойди, - произносит Дин и кивает головой вправо – на голую стену.

 Сэм не двигается. Запах крови – кровавый запах – одурманивает. Мышцы напрягаются – он может просто подойти и забрать ружьё. И Дин не выстрелит – никогда.

 - Убери его. Убери ружьё, Дин.

 Дин сжимает зубы и повторяет:

 - Отойди.

 Сэм сдерживается и не подходит – и не отходит. Глупое – неправильное – желание забрать ружьё и выстрелить.

 - Не заставляй меня, - Дин внимательно смотрит.

 Теперь Сэм отходит. Ему страшно - он боится этой своей ненависти, своих незнакомых мыслей и чувств. Страшных.

 Дин целится, но отпускает. Сэм проскальзывает в дверь и выходит на лестничную площадку – заплёванную и грязную, как всё здесь. Как эта его жизнь.

 Сэм оборачивается, но не возвращается. Он хочет вернуться.

 Стены почему-то выкрашены в голубой цвет – холодный.

~

 Темно и тихо.

 Но Дин готов спорить, что слышит тяжёлое дыхание и едва уловимые звуки голоса.

 Темно и холодно.

 На его руке остались следы от пальцев. Ни боли, ни ощущений – ничего. Просто появились и остались.

 Тихо.

 Дыхание и голос. Но Сэм не здесь – это не может быть его голос. Он где-то – с Джессикой и собственной устроенной жизни. Хоть и без него.

 И Дин не жалеет о сбывшемся желании. Он лишь сомневается в его реальности. И слышит голос.

 В мозгу странные ассоциации и всплывающие слова – ниоткуда всплывающие. Мелькающие картинки – быстрые, неуловимые и тусклые.

 Дин открывает окно, и ветер свободно врывается в комнату.

 Лица и сцены. В его голове проскальзывают странные вещи – необъяснимые вещи, которым не место в этом его мире.

 И поэтому он сомневается.

 Всё идеально слишком, реально чересчур.

 И Сэм. Он тоже на картинках – он среди лиц в его голове. Голос его. Пальцы, впивающиеся в кожу и оставляющие следы.

 Дин не жалеет о сбывшемся желании. Он сомневается в том, что оно сбылось.

~

3 – Крик совы.

 Бомжи оборачиваются и смотрят, как-то презрительно. Будто он – Сэм – ещё хуже бомжа.

 Он идёт медленно, еле передвигается и пошатывается. Со стороны – то ли пьяный, то ли больной. В действительности – потерянный и растерянный. Он мало, что понимает, хотя и помнит всё. Не понимает, почему пожелал себе такую жизнь. Никогда не было его тайным желанием стать тем, кто он сейчас. Существом, убийцей, как те многие – другие.

 Сэм останавливается, заметив тёмную фигуру.

 - Есть закурить? – спрашивает у фигуры.

 Тот кивает и протягивает тонкую сигарету – изящную, не для убийцы точно.

 - Угу, - мычит Сэм и быстро переходит на другую сторону улицы, не дождавшись щелчка зажигалки.

 Ему противно. Теперь уже не он себе противен, а эта мужская фигура – с тонкими сигаретами и в дорогом костюме. Убить хочется – задушить.

 Сэм втягивает носом воздух и отбрасывает сигарету в сторону. Он ведь не курит. Или не курил. В другом мире - настоящем, не созданном Джином.

 Сигарета падает в лужу с хлюпающим звуком, и Сэм наступает на неё, словно затушить хочет. Где-то в стороне мелькает белое пятно, и он оборачивается порывисто – быстро. Слишком быстро.

 Она как будто пугается – в глазах что-то такое мелькает.

 На ней белое платье – порванное, грязное, но белое. И это почему-то контраст с кожей. Хотя кожа тоже бледная. И лицо. А глаза пустые и страшные; напоминают что-то. Она шепчет – шевелит губами беззвучно.

 В его висках начинает стучать – с безумной скоростью и силой. Больно и невозможно терпеть. Сэм зажмуривается и коротко вскрикивает. Но девушка не исчезает – смотрит, гипнотизирует. Он в её глазах теперь ещё что-то разбирает, кроме страха и пустоты – схожесть, смутно знакомая отрешённость. Как у Дина.

 Он с трудом доходит до неё и протягивает руку.

 Белое пятно растворяется. Исчезает просто.

 Сэм хватает пальцами воздух. Перед глазами совсем темно. Должно быть, и его глаза сейчас такие – пустые, отчуждённые. Страшные.

 А на запястьях следы от тугих веревок.

~

Их двое. Появляются неожиданно. Один прижимает Сэма к дереву, другой хватает за горло и скалится.

 Страх мелькает и мгновенно сменяется новой волной ненависти.

 Их сила поистине демоническая. Сомнений нет – дружки из ада. В руке первого сверкает лезвие ножа и оставляет резкую царапину вдоль предплечья Сэма. Они говорят что-то – бормочут, друг с другом взглядами обмениваются. Они знакомы с ним. Без сомнений.

 Голова Сэма с силой ударяется об дерево, стоит демону только взглянуть туда. В висках снова адская боль, похожая на взрыв. И ненависть – она не просто разливается; она заполняет каждую клетку, нагревает кровь, напрягает мышцы.

 Глаза холодно-голубые появляются. Мерещатся Сэму. Не дают провалиться, забыться – не дают измениться. Кем-то другим стать.

 Угораздило в лес забрести и нарваться на этих.

 Сэм прикрывает глаза, чтобы не видеть луны. Она как призрак – почти прозрачная, странная.

 Руки, цепко сжимающие его горло, ослабляют хватку, но не отпускают совсем. Сэм вынуждает себя открыть глаза и посмотреть. Они всё ещё скалятся – это улыбка их такая. Демоническая.

 Сова кричит. Или сипуха.

 Но не к добру это. Говорят к холоду. А здесь и так холодно.

 И глаза эти холодно-голубые с луной мешаются. Безмолвный призрак-убийца.

 А сова ещё к печали кричит, говорят.

 Тот, что больше скалится, подымает нож на уровне глотки и прислоняет его. Тонкий ручеёк крови появляется безболезненно. Сэм даже не чувствует, но запах есть – чёткий такой, манящий запах.

 Он отрывает голову от дерева и перехватывает нож – легко совсем. И только страх мелькает в глазах демона – плещется там – когда нож врезается в сердце.

 А запах крови манит.

 В висках стучит, болит. Руки дрожат, даже дёргаются, и движения у Сэма нервные, как у больного – одержимого. Не демоном одержимого – желаниями своими.

 Звук хлюпающий получается, когда он нож вытаскивает, и кровь ещё на рубашку брызгает – мелкие капельки попадают и впитываются, въедаются. Следы оставляют красные.

 Другой демон снова бормочет что-то и зло всё так же. Выхватывает нож из-за пояса джинсов и кидается на Сэма.

 Они падают на землю. Сначала Сэм лежит лицом вниз и задыхается – земля вонючая попадает в глаза, в нос, в рот забивается и дышать совсем трудно – почти невозможно. Он отплёвывает, вдыхает. И переворачивается.

 Его страх почему-то приносит удовлетворение – больное какое-то удовлетворение. Но демон, правда, боится. Он отталкивает Сэма – этой своей демонической силой – и бежит быстро. Прячется между деревьями. Тяжело дышит.

 Боится.

 Сэм тоже подхватывается. Ещё зачем-то оттряхивает джинсы и подбирает с земли нож, испачканный кровью. Он спотыкается несколько раз о суки, цепляется за ветки, но всё равно бежит. И он похож на сумасшедшего.

 Он догоняет демона.

 Они падают на колени. Демон устало. Сэм, чтобы быть на одном с ним уровне, он и сам не понимает, зачем делает это.

 Движение, которым он режет горло привычное и приятное. Но чужое – не его движение. Чьё-то просто.

 Сэм убивал демонов раньше. Но не так убивал.

 Он никогда не гнался за ними через лес, чтобы насладиться теплом крови на своих руках. Он не смотрел так жадно на труп – не думал об этом. Не хотел этого. Он не заказывал такую жизнь. Грязную.

В висках стучит. И холодно.

 Стало понятно, почему Дин держал его на прицеле, почему говорил это слово «опять». Такое странное слово. В нём что-то необычное есть.

 Сэм отталкивает от себя труп – отодвигает. Прислоняется к дереву и думает – просто думает, понять пытается, зачем он хотел себе такую жизнь.

 Но не понимает.

 Руки снова красные по самый локоть.

 У него красный цвет ассоциируется с теплом почему-то. Может потому, что кровь красная.

 Сова кричит.

~

4 – Голубым отливает.

 Сэм то бежит, то ползёт. Невероятная усталость на него наваливается, и тогда он падает на асфальт и пытается ползти. А когда в мозгу снова что-то взрывается и его переполняет ненависть, он бежит. Но цель всегда одна.

 Этот дом ничуть не изменился. Видно даже издалека, что это он. Да и помнит Сэм хорошо.

 Он нажимает на звонок – давит так, что указательный палец начинает болеть. За дверью слышатся шаги, и она неторопливо открывается.

 Светлые кудри падают на заспанное лицо. Вдоль щеки след – от подушки, наверное. Всё такая же – красивая.

 Сэм отдёргивает, наконец, руку от звонка и с трудом сглатывает. Меньше всего он ожидал увидеть здесь Джессику. Отца, Дина, маму, но не Джессику.

 Они молча смотрят друг на друга. Он – ошарашенный, непонимающий. А она… испуганная. Этот её страх убивает Сэма; медленно выковыривает из него остатки жизни.

- Что ты? – он спрашивает.

 Джессика запахивает туже тёплую кофту и выходит к нему, но страх с лица не стирается. Тихо прикрывает за собой дверь и поднимает глаза на него.

 - Я? – голос дрожит, но только немного – неуверенно как-то дрожит.

 Сэм кивает.

 - Я живу здесь, Сэм, если помнишь, - она не говорит – шепчет, как будто боится, что их услышат.

 Сэм снова кивает, не отрывая от неё взгляда.

 - Не думай, пожалуйста, что если я вышла к тебе, то не могу выгнать, - произносит Джессика, нервно перебирая пальцами и старательно игнорируя его испытывающий взгляд. – Просто не хочу, чтобы твоя мама пугалась.

 - Мама? – Сэм поднимает глаза на окна, будто в них можно что-то рассмотреть. Но нет – там темно.

 Джессика чуть отходит от двери в сторону, но к нему не приближается – боится.

 - Зачем ты пришёл? – спрашивает она.

 Он не отвечает. Не знает, что ответить. Пришёл, потому что ему нужен кто-то родной и близкий? Пришёл, потому что это не его мир, и он не знает, куда ещё идти?

 - Дин запретил тебе, - Джессика смотрит в сторону, иногда за его плечо, но никогда на него. – Если ты только попытаешься, - страх в её глазах теперь различим отчётливее, - я позвоню Дину.

 - Дину? Почему?

 Она переставляет ноги, и её дыхание становится тяжёлым, громким.

 - Что я попытаюсь? – продолжает Сэм, пытаясь заглянуть в её лицо – пытаясь прочесть там ответы.

 Взгляд Джессики останавливается на его подбородке – заросшим щетиной, в земле ещё, наверное.

 - Просто уйди.

 - Нет.

 - Пожалуйста, Сэм, - она не просит – умоляет.

 - Я не сделаю ничего, - он пытается протянуть к ней руку, но ловит пустоту.

 Джессика отшатывается и начинает часто, испуганно моргать.

 - Ты уже сделал.

 - Я просто хотел…

 - Твоя рубашка, - она показывает на грязную одежду, - твои руки.

 - Это не то.

 - То, и мы оба прекрасно знаем это.

 - Я убил демонов, - говорит Сэм в попытке объяснить; но она не поймёт, конечно, и не поверит. Она ведь даже не знает, кто такие демоны.

 - Демонов? – переспрашивает Джессика.

 - Ты не можешь поверить мне, ты не знаешь…

 - Знаю, - неожиданно произносит она, и голос срывается от шёпота, она набирает в лёгкие воздуха и продолжает. – Сегодня демоны, завтра люди. Так?

 Сэм сводит брови к переносице и сжимает пальцами виски.

 Значит, здесь Джессика знает.

 - Я боюсь, - добавляет она. – А вдруг следующей буду я?

 Неужели она этого боится? Что он попытается убить её?

 - Я никогда…

Её печальная усмешка прерывает слова Сэма.

 - Неужели…

- Да, - выдыхает Джессика. – Мы бы не расстались. Я поддерживала тебя до конца, но та попытка стала последней каплей. Я верю Дину. Верю, что ты снова попытаешься и не хочу просто умереть – так умереть.    

 - Дин говорит, что я попытаюсь убить тебя?

 Она утвердительно качает головой.

 - Снова.

 Есть что-то странное в этом слове.

 - Я не знаю, чего от тебя ожидать, - произносит Джессика. – Знаешь, а иногда я думаю, лучше бы ты пошёл тогда с братом на охоту. За отцом, - поясняет, - лучше бы ты стал охотником, чем убийцей.

 Неужели так? Сэм поднимает голову и тупо смотрит на тёмное небо. На призрак-луну. И выть хочется. Неужели вот он – перекрёсток. Перекрёсток его жизни.

 - Я остался, - говорит он скорее для себя, чем для неё. – Спас тебя.

 - Да, спас, - подтверждает она. – Но ты не спас себя.

 Джессика вздыхает и качает головой.

 - Не помнишь ничего? – спрашивает. – Или не хочешь помнить? – она следит за тем, как он руки вытирает об рубашку. – Может, пойди ты тогда с Дином, он смог бы спасти тебя. Он бы не позволил стать тебе таким.

 Сэм делает шаг вперёд. Она назад отходит.

 - Но ты стал, - она отворачивается от него.

 - Убийцей? – зачем-то переспрашивает.

 Руки Джессики сжимаются в кулаки, словно ей больно слышать это. Словно признавать больно.

 - Ну, скажи! – кричит Сэм и ощущает, как в висках появляется уже знакомая пульсация, и это проклятое чувство – слепое чувство ненависти. Готовность ударить её – задушить. Уничтожить.

 Джессика пятится ещё больше и поспешно отворачивается от него, хватаясь за дверную ручку. Останавливается и шепчет:

 - Я не скажу Дину, - жалобно, печально шепчет.

 Сэм поджимает губы и одёргивает себя.

 - Я ухожу уже, - говорит и спускается с крыльца. – Спасибо, Джессика.

 Она ещё смотрит ему вслед некоторое время. Потом опускает руки и рассеянно прислоняется к двери.

~

 Закричать хочется, но Дин не кричит. Он уже не здесь, но и ещё не там. Между где-то застрял – желаниями.

 Одновременно и мёртв и жив. Здесь мёртв, там жив.

 Картинки странные там. А здесь пока только кровь и боль.

 Не реально это всё-таки было – обманчиво.

~

 Он возвращается в свою вонючую квартиру. Распахивает входную дверь и входит. Здесь воняет всё так же. И грязно.

 Куча с оружием рядом – в ближнем углу.

 Сэм подходит и хватает нож. Долго рассматривает – примеряет. Что поострее выбирает. Что поубийственнее.

 Их там несколько – ножей. Все острые, кстати. Так, по большому счёту он плевать должен на то, какой из них возьмёт. Но ему не плевать. Подбирает долго.

 Останавливает свой выбор на самом остром, с серебряной рукояткой – красивый, а лезвие кровью запачкано.

 Он сжимает зубы. Стискивает рукоятку. В висках стучит снова.

 Холодно, и лезвие всё-таки голубым отливает. Медлить не хочется, но он медлит – такое, наверное, только один раз бывает – умирают только раз. И потом обычно не оживают.

 Резко, быстро и неожиданно – даже для себя неожиданно, что уж говорить о нём – другом Сэме. Пустота сначала. И темно, больно. Даже страшно. Голову отпускает, на запястьях противные ноющие раны, глаза режет.

 Он моргает усиленно. Шевелит руками, но больно. Верёвки очень тугие.

 Дин где-то справа невнятно бормочет.

 Сэм поворачивает голову и всматривается в расплывающееся лицо брата.

 Узлы на верёвках не крепкие, но петли для запястий тесные – оттого и боль. Их легко пальцами развязать, если в сознании. Сэм освобождается и подходит к Дину – тот уже глаза открыл.

 - Исполнилось, - говорит хрипло.

 Ага. Это Сэм про себя добавляет, а вслух лишь отвечает:

 - Слава Богу.

The End.