Петербург! я еще не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.
Петербург! у меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
/ Осип Мандельштам /
Режиссер Чарльз Бисон снимал не так уж много эпизодов в Supernatural. Лично для меня знаковы, незабываемы и очень любимы две из трех его работ: «Игрушки» 2.11 и - недавно ставший премьерным для России - «Город греха», 4-я серия третьего сезона. Также авторству Бисона принадлежит мистический 2.16 («Смерть на дороге»). Литературная основа для «Звонка того света» создана великолепным профессионалом мира сверхъестественного - Сэрой Гэмбл.
Не знаю как вам, а мне все еще не верится, что до финальной развязки третьего сезона остается в буквальном смысле слова пара эпизодов. Сериал неспешно набирает обороты. Развитие действия гармонично, Крипке и его режиссерская команда не суетятся, не делают резких сюжетных ходов: такое впечатление, что все идет по неимоверно точному развернутому перспективному плану, и следующие сезоны (4 и 5 как минимум) уже существуют не только в фантазии Эрика Крипке и сценаристов, а совершенствуются уже воплощенные на бумаге. Что позволит будущим блокам СПН в момент фактического запечатления их на кинопленке стать не менее интересными историями, чем все, увиденное нами ранее.
Из-за банальной лени впервые «Звонок с того света» я смотрела в оригинальном варианте совершенно без субтитров. Даже при моем более чем скромном владении английским языком не возникло ни малейшей потребности искать распечатку субтитров или транскрипт Нат, настолько хороша актерская работа Эклза и Падалеки в этом эпизоде.
Несмотря на то, что мир серии наполнен второстепенными персонажами, каждый из них воспринимается как проходной, незначительный. Наше внимание целиком приковано к жутчайшей ангстовой ситуации в жизни братьев Винчестеров: Дин подобно ряду людей из Милана (штат Огайо) получает реальное телефонное голосовое сообщение от дорогого давно умершего человека: от отца. От Джона Винчестера.
Дин подходит к Импале, открывает дверцу, продолжая телефонный разговор с младшим братом.
Сэм: Да. Ладно, я тебе потом перезвоню.
Дин: Ладно.
Он захлопывает телефон, лезет в карман, и тут его телефон снова начинает звонить.
Дин (поднося трубку к уху, нетерпеливо): Да, что?... (Не слыша ответа, переспрашивает). Сэм?
Голос Джона: Дин. (Дин выпрямляется). Дин, это ты?
Дин: Папа?
Слышен шум статики. Дин стоит, прижимая трубку к уху. Экран чернеет.
Ситуация для братьев неимоверна трагична, сложна и даже страшна.
Во-первых, во втором фрагменте серии Дин не выдерживает и без предисловий ошарашивает Сэма своим знанием того, что даже помогающая им демон Руби знает, что не сможет избавить его от ада.
Сэм (со смертельной серьезностью): Дин, мы должны вызвать Руби.
Дин (обрывает его): Я не собираюсь с тобой спорить.
Сэм (начиная сердиться): Она сказала, что знает, как спасти тебя!
Дин: Ну, она не может!
Сэм (гневно): О, неужели? Ты в этом уверен?
Дин (твердо глядя ему в глаза): Уверен.
Сэм (с долей насмешки): С чего бы?
Дин: С того, что она мне сама сказала, ясно?
Сэм замирает, и Дин виновато отводит взгляд.
Сэм (не веря своим ушам): Что?
Дин (мгновенно овладев собой, и все равно слегка задыхаясь, выкладывает брату всю правду, не глядя на него): Она сказала мне.... Всё впустую... Она не может меня спасти... Никто не может.
Можно представить, как в душе проживает Сэм это известие. Он с трудом удерживается от того, чтобы не разрыдаться на городской площади. Он искал различные варианты спасения брата - просто, чтобы не сойти с ума от бездействия и неумолимого хода времени. Но ложное заверение Руби в эпизоде 3.02 относительно того, что Дину можно помочь было его константой и незыблемой надеждой.
Во-вторых, братья осознают, что в городе бесчинствует какая-то неведомая им демоническая сущность, использующая для связи с реальным миром несуществующий телефонный номер не менее чем столетней давности. Телефон, с которого звонит будущим жертвам призрак, должен быть ровесником Томасу Эдисону.
Винчестеры ухватываются за нить поисков сверхъестественной твари благодаря странноватому работнику телефонной станции. Безнадежно погрязшему в «сайтах для взрослых», забивающему казенные диски «горячими цыпочками» и не обращающего никакого внимания на запах гнили и тучи помойных мух в собственном кабинете.
Сэм: Вообще-то, нам надо отследить номер.
Стьюи (берет листок, всматривается и интересуется): Откуда вы это взяли?
Сэм: С определителя номера.
Стьюи (мотая головой): Нет, нет. Это невозможно.
Дин (отрываясь от изучения оборудования): Их не используют несколько лет. Знаем.
Стьюи (с иронией повторяет): "Несколько лет". Он допотопный. Поверьте, такие номера давно никто не использует.
Сэм (улыбнувшись с долей угрозы): Конечно. Так вы можете его отследить?
Стьюи: Ну, конечно. (Огрызается). Вот только жизнь свою сначала налажу, (пробарабанив по клавиатуре, замирает, увидев ряд записей на экране, высветившихся в ответ на его запрос): Вот черт!
Сэм: Что?
Стьюи (выводя записи на печать): Я не могу сказать, откуда звонили, но могу сказать, куда.
Он проходит мимо ребят к принтеру.
Дин: Что ты имеешь в виду?
Стьюи (доставая из принтера распечатку и глядя на нее): Звонок с этого номера за последние 2 недели поступил в 10 разных домов.
И третий нюанс, переводящий ангст в ранг трагедии: так как Дин и Сэм не простые обыватели, а охотники, им не впервой разговор с призраком умершего человека. Впервые происходит то, что об общении просит отец. Дин идет по пути веры в лучшее: Джон вышел из ада, в телефонных беседах он упоминает нюансы жизни семьи, он сожалеет о том, что Дин заключил сделку с адом и - главное - его голос уверяет старшего сына в том, что именно отец сможет избавить его от преисподней. Чашу веры Дина в отца переполняет самоубеждение себя в том, что раз Джон был в аду, кто как не он знает возможность побега из него.
Дин хватает трубку.
Дин (шепотом): Папа?
Голос Джона: Дин.
Дин встает, выходит на улицу, тихо прикрывает за собой дверь, оглянувшись на спящего брата.
Дин: Это правда ты?
Голос Джона: Я.
Дин: Откуда мне знать?
Голос Джона (через возникающие время от времени шумы статики): Неоткуда... Дин, как ты мог это сделать?
Дин: Что сделать?
Голос Джона: Продать свою душу.
Дин (задохнувшись от неожиданности, срывающимся шепотом): Я заботился о Сэмми. Как ты мне велел.
Голос Джона: Я никогда не хотел такого. Никогда. Ты мой сын. Я люблю тебя. Я не могу видеть, как ты отправишься в ад, Дин.
Дин (выражение на его лице - душераздирающая смесь муки, растерянности, мольбы): Прости. Я не знаю, как это остановить.
Голос Джона: Потому что, если ты нарушишь сделку, Сэм умрет, правильно?
Дин: Что?
Голос Джона: Ну, я знаю выход... Для вас обоих.
Дин: Как?
Голос Джона: Демон, у которого твой контракт... Он сейчас здесь.
Дин застывает, вцепившись в трубку телефона.
Сэм более чем напуган: он ни разу не слышал голос отца (причем мы уже знаем, что призрак говорит лишь с одним членом семьи - остальные слышат лишь помехи). А еще он понял, с чем предстоит сражаться. На правильный вывод его натолкнула откровенность несчастной девушки, напуганной регулярным Интернет-общением с умершей мамой и осознавшей, что единственное, чего добивается приведение - это ее самоубийство.
Лэни: Сначала я решила, что надо пойти на кладбище.
Сэм: Сходила?
Лэни: Ничего не случилось. Но потом она начала просить меня о других вещах.
Сэм (сузив глаза): Какого рода?
Лэни (поколебавшись): Плохих вещах. Мама велела мне пойти к папиной аптечке.
Сэм (поощряя продолжать): И?
Лэни (выкрикивает сквозь слезы): Достать его снотворное... И выпить все таблетки!
Она закрывает лицо руками.
Сэм (тихо): Она хотела, чтобы ты покончила с собой?
Лэни (кивает, спрашивает беспомощно отведшего глаза в сторону Сэма): Почему моя мама этого хотела?
Сэм: Не знаю.
Лэни: Только затем, чтобы я пришла к ней?
Что-то в ее словах "цепляет" Сэма, потому что выражение близкой к слезам беспомощности исчезает с его лица, сменившись пристальным вниманием.
Сэм: Что ты сказала?
Лэни: Она хотела, чтобы я пришла к ней.
Сэм (шагая к ней): Нет, нет, нет. Какие именно слова она использовала?
Лэни (слезы заливают ее лицо): "Приди ко мне". Повторила, наверное, миллион раз.
Сэм (смотрит на девушку, тяжело дыша, и, кажется, знает, с чем они имеют дело): Лэни, это не твоя мать.
Демон разделяет Винчестеров, мастерски используя призрачную надежду Дина (на контакт с отцом) и внезапное озарение Сэмми. Неясно, кому из братьев хуже: Дин попадает в ловушку, двигаясь по ложному демоническому следу. Он близок к тому, чтобы убить невинного человека - осиротевшего отца, измотанного горем, потерявшего маленькую дочку. Дин готовится к схватке с демоном, о котором успел предупредить его брат:
Сэм (в телефонную трубку): Дин, это не папа.
Голос Дина: Что же это?
Сэм: Крокотта.
Голос Дина: Это что, бутерброд?
Сэм: Своего рода падальщик. Имитирует любимых людей, нашептывает "приди ко мне", заманивает тебя в темноту и поглощает твою душу.
Голос Дина: Крокотта? Ясно. Проклятье, это все объясняет.
Сэм: Дин, послушай... Мне жаль, старик. Знаю...
Голос Дина (перебивая его): Эй, разве эти твари живут не в мусоре?
Сэм: Да.
Голос Дина: Сэм, в телефонной компании было полно мух.
На лице Сэма - внезапное понимание.
Но его ждет жесточайшая драка с простым человеком, который думает, что напротив него принимает боевую стойку убийца дочери. И поэтому он не смущается в методах и выборе оружия. Аналогично действует и сам Дин - его план уничтожения загадочной твари Крокотты привычен: ловушка, нарисованная на полу и фляга со святой водой. Но трагический момент осознания, что ни один демон не может игнорировать все это, вместе взятое, не позволяет старшему Винчестеру позволить убить себя.
На полу под ковром - дьявольская ловушка. Дин достает из кармана листок с текстом экзорцизма.
Мужчина (шатаясь, поднимается на ноги): Что это?
Дин: Твои похороны.
Поднеся ближе листок, он начинает читать латинские слова (не обычный обряд, который мы уже видели).
Мужчина (перешагивая линию "ловушки", глухо спрашивает, не слушая спотыкающейся латыни Дина): Ты и с дочкой моей сделал то же?
Дин: Как, черт возьми, ты вырвался?
Мужчина (с обезумевшим видом): Ты сделал с моей дочкой то же самое?!
Дин (потрясенно отступая от надвигающегося мужчины): Погоди. Это ошибка.
Мужчина сбивает Дина на пол. Слышны звуки ударов. Дин вскидывает руки, пытаясь защититься.
Мужчина: Ты убил ее, сукин сын!
Дин: Я не убивал ее!
Мужчина (не слушая, один за другим обрушивает на него удары, кричит в муке): Ей было 9 лет!
Дин (между ударами): Стой! Я ее не убивал! Ты должен мне поверить!
Наконец ему удается дотянуться до ружья, он разворачивает его, бьет мужчину прикладом, сбросив его с себя. Шатаясь, Дин поднимается на ноги и стоит над мужчиной, направив на него ружье.
Мужчина (рыдая): За что ты ее убил?
Дин (тяжело дыша): Прости. Я не убивал твою дочь.
Если все основное время серии Дженсен Эклз проживает в специфике экшна, действии либо просто яростных психологических реакциях, Джаред Падалеки проживает момент психологического бенефиса. Он оценивает происходящее и пытается действовать не так как всегда - эмоционально и бездумно, по-Сэмовски. Он изо всех сил примеряет на себя способ реакций Дина. Его рефлексию, его зрелость и умение оценить момент с максимального количества ракурсов. В каждый миг эпизода Сэм думает о Дине и пытается, прежде всего, помочь ему и не навредить ничем.
Так было во фрагменте ангстового драматического диалога братьев, когда только Сэм заставил меня загонять назад непрошеные слезы своим троекратным обескураживающим «Пожалуйста, Дин!..» Сказанным с интонацией Дина - вспоминайте момент, когда старший брат умолял Сэмми переждать и осмыслить факт невосприятия «студентиком» демонического вируса из серии «Кроатон». Сэм повторил незабываемую просьбу Дина один в один. Интонационно и в сходной ситуации.
Сэм (поворачиваясь к Дину, негромко): Дело не в этом.
Дин (кричит): Тогда в чем?!
Сэм (потеряв остатки и так не присущей ему выдержки, кричит в ответ): Факт в том, что у нас все еще нет доказательств, Дин! После всего, что было, ты все еще слепо веришь!
Дин (все так же на повышенных тонах, гневно жестикулируя): Может, и так! Знаешь, может, это все, что мне осталось, ясно!
И его слова останавливают, как по волшебству, сердитый крик Сэма, и затыкают рот ему самому. Не в силах выдержать пристально-понимающий взгляд младшего брата, пряча свои полные паники глаза, Дин опускает голову, глядя в пол, хмуро мотает головой.
Сэм (умоляюще глядя на него): Прошу тебя... Пожалуйста, не предпринимай ничего, пока я не вернусь, ладно, Дин? (Когда брат отказывается посмотреть на него, Сэм повторяет). Пожалуйста.
Так и не дождавшись ни слова, Сэм вздыхает, качает головой и выходит за дверь. Дин сверлит взглядом его спину, пока дверь не захлопывается, потом тоже качает головой.
Сцену схватки с Крокоттой из ранга банальной драки демона и человека Падалеки выводит на уровень трагедии и победы добра над частицей ада. Нас не коробит ничто в яростном мордобое двух мужчин, мы воспринимаем схватку не глазами, а сердцем, которое на стороне младшего Винчестера. Поэтому, как ни страшен миг смерти демона, наша душа ликует.
Должна сказать, что выбор актера на роль демона феноменально удачен. Этот безусловно отличный исполнитель не просто хорош фактурно, прекрасно владеет мимикой и телом, умеет играть и драму, и сюр, и комедию, он очень схож в момент эмоциональной подачи с Робертом де Ниро. Думаю, это подобие было запрограммировано режиссером. Когда Крокотта высасывает жизнь из своего подчиненного, идет двойная ассоциация: мы не только вспоминаем серию про Штригу, которая так же лишала жизни жертв, мы вспоминаем монстров, сыгранных гениальным де Ниро, который как никто другой в Голливуде умеет показывать страшную психологию маньяка или психопата. Проще говоря, данный эпизод становится шедевром и заставляет вспоминать его снова и снова благодаря точно подобранному актеру второго плана.
Кларк запрокидывает голову и открывает... пасть с редкими длиннющими зубами, не имеющими ничего общего с человеческими.
Сэм в отвращении отворачивается, и все же, не выдерживая, изредка бросает взгляды на крокотту. Он видит, как "Кларк" обхватывает Стьюи за плечи, наклоняется к нему, и светлая струйка чего-то, похожего на легкий дым, перетекает изо рта и носа Стьюи в пасть крокотты. Наконец все закончено. Крокотта отпускает Стьюи, довольно вытирает рукой рот.
Сэм (сдерживая тошноту): Мой последний звонок Дину... Я говорил с тобой. Ты привел меня сюда.
Крокотта (поворачивается к Сэму, причем в шее существа что-то хрустит при движении): Одни звонки я делаю, другие перехватываю. (Он улыбается и едва не подмигивает Сэму). Ты должен признать, что на время я тебя одурачил. И вся эта фигня с телефоном Эдисона... (Он самодовольно хмыкает, идет к коммутатору на стене). Ну ладно.
Крокотта прислоняет раскрытые ладони к коммутатору, закрывает глаза, не то сосредотачиваясь, не то от удовольствия.
Сэм: Что ты делаешь?
Крокотта (спокойно объясняет): Убиваю твоего брата. (Потом задумывается). А, может, убиваю другого парня. Посмотрим, как пойдет.
И, конечно, два слова о финале. Два эпизода отделяют нас от страшной точки третьего сезона, и братья, выжившие каждый в своей схватке, говорят о главном. О сделке с пока что неведомым им боссом Красноглазой. Дин не играет словами. Он второй раз за сезон, теперь уже просто и предельно конкретно признается Сэму в том, что единственное чувство, которое он сейчас испытывает - это неимоверный страх.
Дин (у него явно на уме что-то, помимо извинений. Он не смотрит брату в лицо, говорит, глядя в пространство): Не могу. Я так хотел верить, что есть способ выбраться из этого. Я задумался над этим... Ты знаешь, ад... (Сэм вскидывает голову и смотрит на брата, Дин продолжает). По-настоящему, навсегда. И я просто...
Сэм (понимая): Да.
Дин (признает со слезами, звенящими в голосе): Я боюсь, Сэм. Я правда боюсь.
Он наконец осмеливается посмотреть на Сэма, и тот слабо улыбается ему.
Сэм: Да. (Проглатывает собственные слезы). Знаю.
Дин: Наверное, я готов был поверить во все. Знаешь, последняя соломинка для отчаявшегося. (Он горько усмехается).
Сэм (горячо): Нет ничего постыдного в надежде, Дин.
Дин: Надежда ничего не даст. (Все с той же горькой насмешкой над собой продолжает, усмехаясь, чтобы не заплакать). Я не могу ожидать, что в последнюю минуту объявится папа с каким-нибудь чудом. (Сэм запрокидывает голову, сдерживая слезы, отворачивается). Никого не могу ожидать, понимаешь? Единственный, кто может вытащить меня из этого - я сам.
Братья сидят, глядя в пол перед собой, потом Сэм поднимает глаза и смотрит на Дина.
Сэм: И я.
Правда, оптимистичная шалунья Сэра Гэмбл сбивает ангст странным финальным диалогом, во время которого Сэм изумленно пытается «въехать»: что же надо этому Дину, что сейчас толкает его на хохмы и издевательства над «тугодумом-студентиком». Кстати, подкол о Стэнфорде и тех, кто читал книги вместо беготни по свиданиям, Дин уже использовал в начале эпизода. Так что Сэму как всегда не привыкать.
А сам финал, фактически, безмолвная сцена, которая ясней ясного говорит нам о том, что все произошедшее на наших глазах - не главное, а суть эпизода 3.14 в том, что продолжение обязательно последует.
Дин отыскивает пульт от телевизора и, пока Сэм смотрит на него со слабым намеком на улыбку и выражением: "я никогда тебя не пойму", включает ТВ, потом наклоняется, вытаскивает две бутылки пива, стоящие между кроватями и протягивает одну Сэму. Оба открывают бутылки, Дин мгновение медлит, словно собираясь сказать что-то, потом слабо качает головой, и вместо этого подносит к губам бутылку. оба отпивают из своих бутылок, потом Сэм пытается что-то сказать, но тоже не находит слов.
Вот на этом и мы с вами остановимся.
Продолжение следует...
Ваша Redwoman.
