Часть первая
 
Внутренние помещения

Сэм слышал душераздирающие вопли людей, которых рвали на клочки когти демонов. Людей, с которыми он когда-то вместе сражался, охотился, а теперь, возможно, умирал. Он слышал беспорядочный грохот ружей, паливших вокруг него, и пустые гильзы сыпались на пол; битва с легионами Гариса продолжалась.

Комнату заполнял едкий дым бесконечной стрельбы; в нос забился знакомый удушающий запах пороха, от которого Сэма вскоре замутило. От окружавших его потухших свечей тянулся аромат плавящегося воска и жирный дым.

Все его чувства были начеку, и хотя зал был погружен в непроглядную тьму, он мог «ощущать», что происходит.

Сэм не пытался пошевелиться. Просто не мог. Какофония звуков обрушилась на его сознание, парализовала тело, пригвоздив к алтарю, как будто Сэм был накачан наркотиками.

Даже притом, что на одной из рук веревка была перерезана, когда Дина подстрелили, Сэм не мог заставить мускулы двигаться. Все тело будто онемело, застыло безжизненной массой, хотя нож в руках падающего брата задел кожу лишь по касательной.

 - Дин! - Сэм вглядывался, вслушивался в темноту, пытаясь уловить слабый отзвук голоса брата в ответ, подтверждение тому, что старший еще жив; но все, что он слышал - стоны умирающих, смешавшиеся с воинственными криками тех, кто еще сражался.

Где-то среди них был и его отец. Отец, который только что послал пулю в своего старшего сына, едва ли осознавая, что Дин никогда бы не причинил вреда брату.

Сэм крепко зажмурился и перекатился на бок, не вставая, боясь оказаться на линию огня. Освобожденная рука дрожала, непослушными пальцами распутывая до сих пор удерживающие его на алтаре веревки.

Где Дин?

Пальцы Сэма обхватили узел на запястье и принялись ожесточенно его дергать. Он должен освободиться, должен найти брата и попытаться ему помочь.

Сэм видел, как в кабинете Гариса в Дина вселился демон, видел угольно-черные глаза, когда старший брат проходил сквозь толпу фанатиков к алтарю, и все-таки - Сэм был уверен, что нож Дина перерезал веревку не случайно.

Какая-то часть Дина все еще принадлежала ему. Если нет, то как пуля могла причинить ему боль? Человек, одержимый демоном, даже не замечает, что ранен, пока демона не изгоняют - как было с Мэг.

Длинные пальцы Сэма заработали быстрее, подстегиваемые внезапной мыслью: если Дин - все еще Дин, то пуля Джона могла серьезно его ранить.

Но что, если?..

Шальная пуля просвистела в дюйме от головы Сэма, едва не прошив ему череп, и срикошетила от стены позади него с металлическим звоном. Он вздрогнул, инстинктивно пригнувшись, когда очередной ружейный залп грохнул из дальнего угла, на секунду озарив подземелье яркими белыми вспышками.

Что, если...?

Что, если он ошибся? Что, если Дин и в самом деле собирался перерезать ему горло, и Сэма спас лишь выстрел Джона? Что, если Дин и в самом деле одержим? В конце концов, неужели может быть иначе?

Сэм почувствовал, что узел на запястье поддался, и торопливо сдернул его прочь, освобождая вторую руку. Пригнувшись, он занялся путами на лодыжках. Не отрываясь от работы, он сощурился в темноту, пытаясь сориентироваться по вспышкам выстрелов.

Может, Дина отбросила назад только лишь сила удара. Может, прямо сейчас он уже ищет меня в темноте, чтобы прикончить...

Сэм потряс головой. Долю секунды, до того, как вмешался Джон, он был уверен, что видел перед собой зеленые глаза Дина; глаза, которые говорили все без слов. Глаза, которые обещали: «Я не убью тебя, братишка», снова и снова, пусть даже действия Дина говорили об обратном.

Сэм содрал с себя остатки веревки и только сбросил ноги с алтаря, как слева что-то просвистело. Секунду он пытался опознать звук; затем его ослепила ярчайшая алая вспышка.

Младший поднял руку к голове, прикрывая глаза, которые медленно привыкали к свету сигнальной ракеты, брошенной кем-то в самую середину комнаты. Пару секунд спустя ему захотелось накрепко зажать глаза ладонью, не отнимая ее от лица, скрывая от него ужасную картину.

Бетонный пол помещения был усыпан бесчисленными телами охотников, лежащих в лужах собственной крови; конечности вывернуты под неестественными углами, вырванные из суставов яростными руками демона.

Стоны умирающих друзей, охотников, а может, и родственников, оглушили его и наполнили сердце ужасом. Новая волна беспорядочной стрельбы; будто бы несколько отставших солдат еще не сообразили, что битва окончена, а война, похоже, проиграна, едва успев начаться.

 - Дин! Папа! - глаза Сэма метались от трупа к трупу, пока не задержались на израненном и окровавленном теле человека, которого он узнал.

Это не был ни его отец, ни брат; это был коллега. Фрэнк Дрисколл был отличным следопытом, специализировался на оборотнях, но мог взяться за любое дело, едва возникнет нужда, и вот это случилось.

Завороженный ужасом происходящего, Сэм увидел, как тело зашевелилось, и по полу к нему заструился мистический черный дым, втягиваясь в ноздри Дрисколлу и поднимая того на ноги.

Неужели такая же судьба постигнет всех охотников, доживающих свои последние минуты? Стать сосудом для «бездомного» демона, чтобы они могли продолжать битву, свою войну против человечества?

Сэм упал на колени у алтаря и торопливо пошарил руками в полумраке, нащупывая что-то металлическое. Вытащив из-под мертвеца сорок пятый, он прицелился прямо в голову.

Черный дымок уже почти весь забрался в умирающего Дрисколла, уже почти завладел его оболочкой, поддерживая жизнь в израненном и окровавленном теле.

 - Ни за что, ублюдок! - Сэм жал на курок, пока по щелчкам опустевшего барабана не понял, что истратил все пули. И все же он продолжал; перед глазами у него стояла Мэг Мастерс, снова и снова умирающая у него на руках. Он не мог позволить Дрисколлу так же страдать долгие месяцы. Не мог позволить, чтобы его умирающим другом попользовалось какое-то отродье тьмы.

Тело Дрисколла осело на бетон; череп был разнесен в клочья. Пульсирующая струйка черного демонического дыма вытекла наружу и потянулась низко над полом, добралась до вентиляционной решетки и свободно втекла в нее.

Сэм тяжело дышал, сердце билось как сумасшедшее. А что, если Дин попал в ловушку, как Мэг? Что, если Дин все еще здесь, принужден делить свое тело с тварью, на которых охотился всю свою жизнь?

Сорок пятый выпал из руки Сэма, когда ему вдруг почудилось, что на полу перед ним лежит тело не Дрисколла, а Дина. Израненного, окровавленного, убитого его рукой. Винчестера-младшего забила дрожь, и он полностью растерял все понимание реальности; понимание того, кто или что стоит позади него.

Тяжелая рука опустилась Сэму на плечо, разворачивая его с такой силой, что он чуть было не потерял равновесие. Может, это Дин, который пришел довершить жертвоприношение. Может, это Гарис, который пришел за тем, что ему принадлежит.

Жребий брошен, Сэмюэл...

Насмотревшись на это кровавое побоище и воцарившуюся на поле боя смерть, Сэм уже даже не сопротивлялся.

***

Боль звала его, выдергивала в некоторое подобие сознания, а он не был уверен, что хочет туда сейчас вернуться. Ему было гораздо уютнее в темноте. Последнее мимолетное воспоминание, что пробивается сквозь заволокший мысли туман: Какой-то ублюдок меня подстрелил!
Когда сила выстрела отбросила его назад, он едва успел разглядеть нападавшего. Тем более что единственная мысль, бившаяся в его измученном мозгу, была - Сэмми. Его братишка Сэмми, которому он только что собирался повязать колумбийский галстук...[i]

Нет! Я не сделал бы этого... Я бы никогда не причинил боль Сэмми.

Но вся проблема в том, что провалы в памяти не могли дать ему полной уверенности. Все происходившее запечатлелось у него в голове старой заигранной кинопленкой с нечеткими и расплывчатыми кадрами, и, честно говоря, запись была настолько потертой, что в ней недоставало отдельных кусочков, отдельных сцен, и Дин не был уверен, кто контролировал его в эти моменты.
Я могу сопротивляться... оно не имеет надо мной власти...
Он ощутил, как внутри что-то шевельнулось - что-то нематериальное, но, несомненно, чужое. Демон желал заполучить его душу, использовать его, выжечь изнутри до полного, совершенного подчинения. Он желал сделать его заложником в ловушке Гариса, чтобы получить возможность управлять Сэмом. Но больше всего на свете он желал понять, какого черта он до сих пор не может подчинить эту душу?

Дин застонал, на губах заиграла слабая улыбка. Он прерывисто вдохнул, и мир тут же опасно поплыл в сторону от пропитанного серой и пороховым дымом воздуха.

Ты там, должно быть, задыхаешься от злости, что сидишь внутри, а командовать не можешь, верно, сучонок?..

Существо внутри яростно впилось когтями в его душу, и в голове эхом отдался какой-то утробный рык, хотя на самом деле расслышать что-то  в непрерывном грохоте выстрелов было фактически невозможно.

Дин мстительно порадовался, ощутив гнев демона. Его утешало сознание того, что он все-таки мог сопротивляться этому исчадию ада, не уступая ему контроль над собой; хотя у Дина не было ни единой идеи, каким образом это у него выходит.

Я должен найти Сэмми. Должен сказать ему, что не стал бы причинять ему боль... я же не мог этого сделать, правда?

Охотник попытался приподняться на ободранных локтях, но правая рука отказалась повиноваться. Он съежился, вспомнив о ране, которую нанес неизвестный стрелок - наверно, какой-то охотник принял его за солдата армии Гариса. Болело, но не сильно. Насколько он мог разглядеть, пуля прошла насквозь, не задев ни кость, ни важные кровеносные сосуды. Чистый вход, чистый выход. Но даже если так, он должен был бы сейчас корчиться в агонии, а вместо этого чувствует лишь тупую боль в плече.

Он ощупал себя, чтобы убедиться наверняка, но и так уже все понял. Может, ему и удавалось контролировать демона, но тварь все еще была в нем, была его частью. А пока она «на борту», и притом кое-что даже может, его физическое тело будет каким-то образом защищено от боли и повреждений.

Дин шумно выдохнул и с усилием перекатился за помост, с которого Гарис обычно произносил речи, обращаясь к своему «войску». Это едва ли могло служить хорошим прикрытием, но он все еще был слишком слаб, чтобы присоединиться к сражающимся или попробовать отыскать себе более надежное укрытие, чтобы выждать удобного момента для разговора с Сэмом.

Видишь ли, братишка, я на самом деле не одержим. Вся штука в черных контактных линзах из магазина приколов... Нда, конечно, он купится на это, после того как я приставил ему нож к горлу! Вот дерьмо!

Дин почувствовал, что его тело дернулось, впечатываясь в жесткие деревянные доски помоста, и резко выдохнул, осознав, что мир перед глазами все еще плывет. Проделки демона? Он теряет контроль? Черт, да был ли у него контроль вообще?

Ты уверен, что не пытался убить брата, Дин? Ты и ПРАВДА уверен в этом? Фраза отдавалась эхом в подсознании, но слова были не его собственные. Слова были горькие, язвительные - дьявольские.

Дин подавил желание зажать уши ладонями, чтобы приглушить голос демона; он знал, что это бесполезно. Голос звучал у него в голове.

И вообще, неужели ты и ПРАВДА уверен в том, что не закончил работу? Мне кажется, ты ее закончил, а теперь просто не желаешь вспомнить...

 - Нет! - Дин забыл о том, что прячется, забыл, что его ищут люди Гариса, да и, пожалуй, чертова куча охотников тоже, те из них, кто углядел блеснувшую у него в глазах черноту, когда он склонился над Сэмом на алтаре.

В помещении раздались крики, и темноту прошил очередной ружейный залп. Дин не представлял себе, как они умудряются целиться, но, по крайней мере, его вскрик вроде бы остался незамеченным. Он огляделся по сторонам, но не увидел ничего; ни охотников-спасителей, ни их противников, один сплошной мрак. Хотя, наверно, демоны неплохо видят в темноте. В конце концов, Ад довольно-таки темноватое место.

 - Приведите мне первенца! - откуда-то из укрытия Гарис резким, ядовитым голосом выкрикивал приказания своим одержимым солдатам. - Перегруппировка по плану...

Дин осмелился приподнять голову из-за помоста, не осознав еще, что это его сейчас разыскивают в гуще усеявших помещение трупов.

Первенец...

В памяти вдруг вспыхнуло воспоминание о мрачной хижине посреди болот. Только ворчливый старик, давший ему амулет, называл его так. Это что-то значило? И с чего бы это желтоглазому ублюдку вдруг понадобился я? Разве не в Сэме всегда было дело?

Дин потряс головой, пытаясь разогнать до сих пор царящий в голове туман. Если бы только не было так чертовски темно... Если бы только он мог видеть, что происходит, и знать, что брат в безопасности.

 - Куда-то собрался?

Дин вскинул взгляд, фокусируясь на высоченной тени, что выступила из мрака и нависла прямо над ним. Это был один из охранников Гариса из того подземелья, и выглядел он донельзя взбешенным - хотя как можно было взбесить такого огромного демона, оставалось загадкой.

 - Я полагаю, это не Диснейленд, нет? - губы Дина изогнулись в усмешке, хотя существо над ним уже сгребло его за воротник и подняло вверх, да так, что ноги охотника болтались в нескольких дюймах над полом. - Знаешь, Гарис так надерет тебе задницу, если узнает, как ты обращаешься с одним из его детишек...

Чернильно-черные глаза охранника сузились, когда он увидел черный проблеск в глазах Дина, но все же громила покачал головой. Приказы есть приказы, а ослушников Гарис не прощает.

 - Ты не солдат армии хозяина...

Существо повернулось, не обращая внимания на очередь, выпущенную ему в спину каким-то охотником. Единственное, что занимало его мысли - пламенное желание порадовать своего отца, повелителя легионов тьмы.

Дин выбросил вверх здоровую руку, пытаясь вывернуться из захвата демона, собрав всю суперсилу, которой теперь обладал, но все было тщетно. Воспользоваться заполнявшей его сейчас демонической силой означало уступить твари внутри него еще чуточку контроля. И каждый раз, когда он черпал эту силу, голоса внутри принимались за свое, снова и снова, уговаривая его сдаться. Уговаривая его перейти на темную сторону.

Кто-то в самом центре помещения выпустил красную сигнальную ракету, и на секунду Дину почудилось, будто он слышит такой родной голос Сэма, зовущего старшего брата. Он раскрыл рот, решив крикнуть в ответ, что старший жив, что его забрали, но в последний момент снова его захлопнул. Может, этого Гарис и добивается. Может, сейчас он - приманка.

А ты уверен, что он вообще жив? Ты приставил нож к его шее, Дин...

Нет!

Гнев Дина вырвался наружу, чуть ли не такой же вспышкой, как та, что полыхала сейчас в зале. Он ненавидел эту тварь внутри него, ненавидел ее предположения, потому что боялся, что они окажутся правдой. А еще больше он ненавидел себя за то, что позволил всему этому случиться.

Беспомощного, будто забитого на охоте зверя, его утащил за собой из комнаты громила из преисподней; ботинки волочились по полу. А все потому, что  он доверился Заку и гребаному кодовому слову.

Дин облизал губы, чувствуя на них вкус своей собственной крови. Ему внезапно до жути захотелось что-то напеть. Он не летел на самолете, его даже над полом уже не поднимали, но упрямое бормотание под нос успокаивало его на уровне, понятном только самому Дину Винчестеру. Это помогало ему сосредоточиться. Оставаться в сознании. Оставаться человеком.

Демон перешел в другой коридор и обернулся, изумленно склонив голову. Под его мимолетным взглядом Дин усмехнулся и продолжил напевать песню Роллингов, Sympathy for the Devil («Пожалей дьявола»). Он добился той реакции, на которую и надеялся.

 - Пожалел бы ты своего босса, чувак, потому что он еще чертовски пожалеет, что его отродье решило вселиться в Винчестерскую задницу...

Выражение лица охранника не изменилось; одним стремительным броском левой руки он швырнул Дина в ближайшую каменную стену с такой силой, что острот больше не последовало. Сопротивления тоже.

Удовлетворенный своей работой, демон кивнул, поднял окровавленного охотника, перебросил его через плечо и зашагал прочь из здания.

***

Сэм ощутил чью-то руку на своем плече - жест, напоминающий о любви - и выдохнул. Глаза, смотревшие на него сейчас сверху вниз, были не черными демоническими угольками, а ободряющими глазами отца.

 - Сэм...

Джон притянул своего младшего к себе в мимолетном объятии, затем отступил на шаг, внимательно оглядывая его с ног до головы. Не найдя признаков серьезных ранений и дырок от пуль, он кивнул с облегчением.

Видеть, как Дин прижимает клинок к шее Сэма, было ужасно. Но если бы младшему довелось схватить еще и шальную пулю, Джон никогда бы себе этого не простил. Братьям и так уже довелось пройти сквозь многое, и все из-за его руководства, порой ошибочного.

Джон прокашлялся. Дину, пожалуй, уже пришлось заплатить в полной мере за свою слепую преданность семье. Пуля, выпущенная отцом, не причинила ему серьезного вреда - Джон и не собирался стрелять на поражение, но где бы сейчас ни был Дин, он все еще был одержим. И, может быть, ему уже было не помочь.

Экзорцизм срабатывал, но не всегда. Временами истерзанное тело, освободившись от засевшего внутри демона, не выживало после ритуала. А сегодня - кто знает, сколько вреда Дину уже успели причинить?

 - Папа? Где Дин, черт побери? - Сэм оттолкнулся от алтаря, освобождаясь от остатков веревки и поворачиваясь к отцу. - Ты выстрелил в него... как ты мог...?

В словах младшего отец почувствовал гнев, страх, обиду, но этого стоило ожидать.

 - Сэм, это было необходимо. Ты видел его глаза. Он был одержим, и ты это знаешь, - голос Джона оставался спокойным, тихим, хотя внутри его сердце было разорвано на две части после выстрела в старшего сына.

Какая-то его часть все еще каждый день мечтала, чтобы Сэм застрелил его тогда в хижине, уничтожив заодно и демона. Эта его часть мучилась сознанием того, что он выжил, а потому проклятая тварь до сих пор здесь, до сих пор причиняет боль людям - причиняет боль его детям.

Сэм огляделся, замечая, что стрельба утихла. Где-то там был Бобби, выкрикивающий приказы тем, кто еще держался а ногах. Страдальческие вопли умирающих и испуганных заполнили залу. Надолго ли затишье? Или Гарис все-таки сбежал? Сэм не был уверен, что его это интересует. Его миссией, его первым и самым важным делом было отыскать Дина.

 - Я видел его глаза, - признал он, отводя взгляд в сторону. - Но в самую последнюю секунду... как раз тогда, когда он держал нож у моего горла... я видел Дина, папа, а не какого-то гребаного демона...

 - Это могла быть хитрость.

Сэм покачал головой, глядя, как группа папиных друзей сбивается в неровную кучку, не зная, куда двигаться теперь.

 - Это была не хитрость. Дин не случайно перерезал веревку на моем запястье. Я в этом уверен. А тут тебе вздумалось ворваться сюда и выстрелить в него! - слова были горькие, едкие, прямо как в старые добрые времена. Каким-то образом в глазах Сэма Джон всегда умудрялся делать что-то не то и обязательно не вовремя.

Не то чтобы он особенно в это верил; просто включился защитный механизм, отстраняющий его от всех навалившихся на Винчестеров бед. Теперь ему придется все начинать заново. Он должен надеяться, что Дин каким-то образом пережил наступление охотников, и сейчас лежит где-то в зале, истекающий кровью, но живой.

 - Сэм... - не находя слов, он почесал седеющую бороду, будто от этого жеста в голову придут нужные оправдания, нужные приказы, которые перечеркнут все прочие мысли. Но Сэм в любом случае никогда не подчинялся его приказам.

Сэм отмахнулся, когда Джон назвал его по имени, и отвернулся. Джона он на самом деле не винил, при чем тут вообще отец? Они с Дином пришли прямо в ловушку. Джон пытался их защитить. Он пытался подсунуть им какую-то фальшивую работку, которая удержала бы их в стороне от боевых действий, когда начнется война. Но нет, вы что, это же Винчестеры! Хитрость  они чуют за версту. Жаль только, что хитрость Мурзака они учуяли не так скоро.

Моя вина. Это меня искал демон. Это меня он хотел принести в жертву, или что за чертовщина там вообще происходила...

Сэм ругал себя, шагая среди тел, каждую пару метров останавливаясь, чтобы наклониться над останками; и сердце замирало каждый раз, когда ему казалось, что они могли принадлежать брату.

Когда началась пальба и Дина подстрелили, Сэм приметил, куда упал брат. Где-то около небольшого возвышения, с которого Гарис произносил свои речи. И все же, теперь там не было ни следа раненого охотника. Добрый ли это знак?

Сэм опустился на колени, зацепившись взглядом за маленькую лужицу крови на полу. Она была смазана, и казалось, тянулась до самого конца помоста, как будто здесь лежал кто-то окровавленный.

Дин...

Сэм провел указательным пальцем по засыхающей алой жидкости. Ее было немного. Это хорошо. Это значит, что ранение не смертельно. Папа всегда был метким стрелком. Так где же, черт побери, Дин? Младший качнулся на пятках, не поднимаясь с корточек. Может, Дин переполз в более укромное местечко. Может, он знал, что его подстрелил охотник. Может, он испугался своих же.

Дин - и испугался? Да быть того не может...

Но тогда что, если он видел, кто в него стрелял? Что, если Дин знает: на курок нажал его отец, и нажмет еще, если придется? Воспоминания из Миссури прокручивались у Сэма в голове, пока он не зажал голову руками.

Стреляй, сынок! Стреляй! Сынок, я прошу тебя! Мы покончим с этим раз и навсегда! Сэмми!

Дин тоже слышал эти слова. Будет ли Джон руководствоваться теми же принципами теперь, когда одержим Дин? Сэм поморщился от самой мысли и чуть вздрогнул, когда голос отца окликнул его с противоположного конца зала. Мягкие, глубокие интонации его голоса, казалось, сейчас резали не хуже ножа.

 - Сын, нам пора идти...

Сэм выпрямился, ловя устремленный на него взгляд отца. Джон присоединился к другой группе охотников и как-то сумел утихомирить шум и ропот, резко, по-военному.

Бобби был рядом с Джоном; в одной руке дробовик, другая, левая - залита кровью. Чьей именно, охотника или врага, Сэм не знал.

 - Мы должны отыскать Дина... - это было единственное связное предложение, которое Сэм смог выдавить из себя.

Бобби переглянулся с Джоном, прежде чем ответить.

 - Сэм, Гарис и его люди смылись отсюда. Мы не знаем, где сейчас Дин. Он может быть с ними...

Сэму почудился намек в голосе Бобби. Может, другие охотники видели черноту в глазах Дина, может, и нет, но Джон и Бобби заметили ее совершенно точно. Они предполагают, что Дин мог уйти с Гарисом добровольно...

 - Нет, - одно лишь слово, но его хватило, чтобы выразить все, что хотел сказать Сэм.

Джон кивнул, принимая ответ младшего. Дин - Винчестер. Он скорее умрет, чем будет сражаться бок о бок с демоном или позволит ему взять себя под контроль.

 - Эй, народ, может, хватит болтовни, и давайте лучше займемся демонической задницей прежде чем она умотает прочь? Слишком много наших полегло сегодня, чтобы этот ублюдок остался в живых...

Голос прозвучал из задних рядов, и Джон не узнал человека, который озвучил свое недовольство. Призыв, однако, был радостно подхвачен всеми остальными.

Язвительные фразы смешались с нездоровым запахом старого пота и смазки, который заполнил залу; и чего-то еще. Джон не мог разобрать, что именно, но был еще один запах, еле уловимый, но все равно дразнящий его обоняние. Он отбросил мысль о нем и поднял руку, чтобы успокоить толпу.

 - Слушайте. Много хороших людей полегло сегодня, верно. Но если мы последуем за Гарисом сейчас, мы лишь удвоим их число. Он убегает не потому, что боится нас. Этот ублюдок чересчур умен. Я выслеживал его, я сражался с ним чаще, чем кто-либо из вас... вы должны мне довериться...

Джон выдержал паузу, задумавшись, а смогут ли охотники вновь довериться кому-то после предательства Зака Мурзака. В толпе зашумели, каждый пытался понять, кому и насколько он верит. Некоторые из них даже не слышали о Джоне Винчестере до сегодняшнего дня. Другие, включая Бобби, знали о годах, проведенных Винчестером в морской пехоте, знали полевой опыт Джона, и знали: он никогда не отступит, если только не останется выбора.

 - Джон прав, - Бобби закинул свой Ремингтон на плечо. - Единственный способ выследить Гариса - обыскать каждый закоулок в этом здании. Это слишком сильно напоминает мне туннели, которые противник рыл во Вьетнаме. Парни, поверьте, вам не захочется проверять, так ли весело быть подопытной крысой в лабиринте. Я слышал все это от моего брата, а у него имеется несколько чертовски впечатляющих шрамов в качестве доказательства...

Снова шум в толпе; затем короткие кивки, означающие доверие новому предводителю. Джон слабо улыбнулся и кивнул в знак того, что ценит оказанное ему доверие.

 - Нам нужно выбраться наверх, перегруппироваться и позаботиться о раненых, - Джон снова повернулся к Бобби. - Можешь их вывести? Я останусь и помогу с пострадавшими...

В глазах Бобби блеснул огонек, а борода шевельнулась, обозначая понимающую улыбку. Джон оставался. Он поможет тем, кого ранили в бою, верно, но затем отправится на поиски Дина.

 - Ты отыщешь его, Джон, - охотник достал из кармана маленькую фляжку и протянул другу. - Только обещай, что когда это случится, ты не станешь в него стрелять. Это уже вошло у тебя в привычку, если я правильно помню...

Джон взял фляжку и подержал в ладони, не зная, что с ней делать.

 - Святая вода? - наконец спросил он.

Бобби хохотнул.

 - Боже, нет! Виски! А теперь пойти и отыщи своего мальчика...

 - Что-то горит!

Джон, Сэм и Бобби одновременно повернулись на звук голоса из толпы, который снова выкрикнул предупреждение. В ту же секунду Джон наконец понял, что за запах он не мог определить раньше. Запах тлеющего пластикового кабеля. Он не был достаточно силен до этого, но сейчас уже трудно было не заметить эту тошнотворную вонь.

 - Гарис никогда бы не ушел без прощального привета, - Сэм бросился к ближайшему коридору, замечая, как из входной двери медленно выползают едва уловимые струйки дыма, стелятся по земле, точно самый обычный утренний туман. - Скорее всего, это очередная ловушка. Да его люди, верно, понаставляли этих ловушек по всему зданию!

В подтверждение его слов в одном из дальних туннелей прозвучал взрыв, от которого небольшой зал задрожал, со стен и потолка посыпалась штукатурка. За первым толчком цепной реакцией последовало еще несколько, и сама земля теперь уже затряслась под ногами охотников.

Воздух смешался с густой белой пылью; бетон крошился с потолка прямо на разодранные, истерзанные тела, смешиваясь с кровью и тошнотворной жижей бурого цвета растекаясь по полу.

 - Нужно уходить! Сейчас же! - Джон перехватил свой собственный дробовик и махнул им в направлении коридора, который казался самым целехоньким и бездымным. У него создалось впечатление, будто вернулись дни его службы в морской пехоте, и он принимает командование разношерстной группой солдат, считающих его своим предводителем.

Сэм поглядел на отца с гордостью и страхом. Они спасаются бегством, покидая здание, пока оно не развалилось на куски, но что же будет с...

Дин! Мы не можем уйти. Он может быть где-то здесь. В ловушке, в камере... даже при смерти...

Джон поймал взгляд Сэма и угадал мысли сына с такой легкостью, будто сам был телепатом. Добравшись до входа в коридор, он остановился, позволив Бобби двигаться во главе группы, бегущей по тускло освещенному туннелю.

Опустив руку на плечо Сэма, он сглотнул.

 -Мы найдем его, Сэм. Мы найдем его и мы ему поможем. Но сперва нам нужно отсюда выбраться...

Сэм знал, что отец прав. Они не помогут Дину, если погибнут в этом «храме» Гариса. Но на душе все равно лежал камень. Уйти отсюда, ничего не узнав - было тяжело.

 - Ну же, Сэм, нам нужно уходить... может, Дин уже выбрался и ждет нас наверху... - Джон еще решительней потянул Сэма за плечо, не давая ему воспротивиться. Потому что, черт побери, это был Сэмми. Сэмми, который терпеть не мог подчиняться приказам, и при этом великолепно знал, как им не подчиняться.

Но на этот раз Сэм не стал спорить и медленно вошел следом за отцом в туннель в окружении последних охотников. Он не поможет Дину, если погибнет.

Когда его глаза привыкли к полутьме, он принялся пробираться вперед, следуя за отцом и лучом фонарика, мелькающем где-то впереди. Идущие рядом охотники молча двигались вместе с ним, прекрасно зная, что увидеть снова солнечный свет им позволит лишь чудо.

 - Назад!

Крик раздался почти одновременно с последним взрывом. Сэм не разобрал, кто кричал, или как далеко стоял охотник, но это ему не понадобилось. Яркая слепящая вспышка, казалось, прожгла глаза насквозь; за ней последовал оглушительный грохот обвала.

Сэм едва успел прикрыть глаза, едва успел увидеть огненный шар, разгорающийся перед группой, едва успел помолиться напоследок, прежде чем земля ушла у него из-под ног и в глазах потемнело.

Часть вторая

В здании

Сэм почувствовал, как что-то льется ему в горло струйкой, стекает по подбородку и шее. На него что-то капает? Будь он проклят, если это не Дин с его вечными выходками...

Охотник пошевелился и вздрогнул от резкого движения; толчки острой боли прокатились по спине. Он застонал, решившись открыть один глаз, когда воспоминание об огненном шаре, полете и падении градом обрушились на него.

 - Сэмми? - растрепанный, залитый кровью Джон Винчестер склонился над сыном, но за его спиной стояли лишь немногие. Много охотников погибло в этом новом взрыве и ловушке; некоторым досталось так, что их внутренности налипли на стены туннеля, будто страшный демонический гобелен из человеческих конечностей.

Бетонный коридор был заполнен дымом, в котором чувствовался запах жженой и все еще горящей плоти. Сэм ухватился за протянутую руку и его вывернуло наизнанку.

 - Что...?

 - Западня, - Джон подтвердил зловещее предположение сына и оглянулся назад, где стояло еще полдюжины человек. - Мы окружены. Огонь впереди, огонь сзади... И, скорее всего, повсюду натянуты незаметные проволочки...

Сэм выждал минуту, пока мир перед глазами окончательно не перестал вращаться, и вытер нос тыльной стороной ладони. Рука окрасилась в алый цвет, и он наконец понял, что же капает ему на шею. Сила взрыва отбросила его к стене, разбив нос и губу. Все ж лучше участи тех, кто шел в самом начале колонны.

 - Должен быть другой выход. Может, нам стоит вернуться в зал...

 - Мы не можем, - возникший из темноты Бобби кивнул в сторону коридора. - Огонь уже перекрыл путь. Я только что проверил.

Сэм покачал головой. Есть другой выход, он чувствовал это. Оттолкнув старого друга, он кинулся обратно, туда, откуда они пришли. На полдороге он остановился, оглядывая стены. Здесь они были другими. На бетоне вырезаны странные значки и символы, а одна из стен слегка отличается цветом.

Гарис не стал бы переделывать что-то в здании, не имея на то веской причины.

Сэм присел на корточки, проводя пальцами по следам на полу. Похоже на кровь, причем свежую. Дин? Молодой охотник поморщился. Он цепляется за соломинку. Кровь могла принадлежать кому угодно - может, даже кому-то из охотников за его спиной.

Но одно эта кровь, неважно, чья, означала точно: из туннеля есть еще один выход. Засохшая красная лужица натекла в одном месте, как будто раненый ненадолго остановился. Затем след уходил прямо к одной из стен коридора и там обрывался.

Сэм подобрался ближе, замечая в полу две выемки.

 - Здесь где-то потайная дверь!

На его крик сошлись усталые охотники, готовые выслушать любой новый план; на этот раз их загнали в угол. В буквальном смысле.

 - Что ты видишь, сын? - Джон наклонился, заслонив собой остатки света, но Сэму свет уже не требовался.

Он провел кончиками пальцев по вырезанным в стене символам, нащупывая спусковой механизм. Он был уверен, что найдет. Казалось, какая-то часть его просто знала, что нужно делать.

Добравшись до середины, между полом  потолком, он замер и осторожно тронул кончиком пальца знакомый узор. Сделав глубокий вдох, Сэм надавил, понадеявшись, что в результате они получат открытую дверь, а не очередную серию взрывов.

Под его рукой стена двинулась вперед, к нему, открывая еще один узкий коридор. В лицо плеснула волна свежего воздуха, который Сэм и его спутники жадно вдохнули. Затхлый запах жженых внутренностей внезапно вызвал дурноту.

 - Ну же, давайте, ПОШЛИ! - Джон не остановился, чтобы поздравить сына. Он даже не хлопнул младшего по спине, когда первым прошел мимо него в потайной выход. Вместо того Джон просто снова принял командование своей разношерстной группой, и Сэм последовал за ним.

Новый проход оказался лишь небольшим ответвлением от основных туннелей, очень скоро он вывел их в очередной зал. Воздух все еще был свеж, а врага не было видно.

Дина тоже...

Сэм огляделся, внезапно узнав помещение, в котором его раньше держали. Вдоль одной из стен - зарешеченные двери камер, и из ближайшего к охотникам отсека на них смотрел Зак Мурзак, вцепившийся в ржавые прутья.

При виде охотников Зак попятился, его глаза расширились от внезапного страха.

 - Ты, ублюдок! Ты завел нас сюда, чтобы мы сгорели в ловушке! - выкриков стало больше, когда охотники поняли, что перед ними человек, который их предал, предал той самой твари, с которой должен был сражаться.

 - Оставьте меня здесь... оставьте меня огню. Я не заслуживаю большего... - в голосе Мурзака, к их удивлению, не прозвучало страха, как будто он уже принял свою участь, и даже жаждал ее.

Сэм покачал головой, тратя драгоценные секунды на поиск ключей, отпирающих темницу Мурзака. Лязгнула цепочка; он попробовал один, другой, пока, наконец, нужный ключ не скользнул в замочную скважину.

 - Ты не заслуживаешь такой легкой смерти. После того, что сделал с моим братом...

Дверь распахнулась, но Сэм удержал охотников в стороне. Они бы вздернули его на первом же суку, а может, убили бы прямо сейчас, за все его прегрешения. Сэм не хотел этого. Он хотел, чтобы Мурзак страдал, во имя Дина, он хотел, чтобы охотник знал, каково это: видеть своего собственного брата одержимым, бьющимся в судорогах. Но больше всего Сэм хотел получить ответы. Он хотел знать, почему Мурзак предал их, почему перешел на сторону демона, и, в конце концов, на что Гарису понадобился одержимый Дин?

 - Он пойдет с нами наверх, - тон Сэма был непреклонен. Это был громовой приказ, с которым никто из охотников не захотел спорить. Здание рушилось. Времени на раздоры внутри группы не было.

Подхватив Мурзака под руку, Сэм потащил его из камеры. Бобби понял его план расспросить предателя позже и подхватил Зака под другую руку.

 - В какую сторону? - Джон посмотрел на два коридора, не уверенный в том, какой из них ведет к спасению.

 - Вот этот... - Сэм указал кивком. - Идите, пока не выйдете к лестнице. Она ведет к выходу из здания. Лестница, про которую шутил Дин. Лестница, на которую мы чуть не грохнулись своими задницами...

Горько-сладкие воспоминания разъедали его изнутри. Неужели он тогда в последний раз видел Дина? По крайней мере, Дина-настоящего?

Сэм сморщил лицо, пытаясь унять гнев, разрядами пронизывающий все его существо. Гнев, которого он не чувствовал никогда раньше. Такого - никогда. И с каждой ступенькой гнев нарастал. Ему хотелось убить кого-нибудь, что-нибудь, черт побери, да что угодно! Теперь он начал сомневаться, кто из Винчестеров был по-настоящему проклят. Дин, может, и одержим демоном, но Сэм? Этот гнев, эта жажда мести в нем - его собственная.

То, что я могу сделать или убить ради тебя и отца, просто... мне просто иногда становится страшно...

Когда-то эти слова принадлежали Дину. Но когда Сэм выволок Мурзака по лестнице на солнечный свет, то должен был признать: нет ничего, что бы он не смог сделать, на что не смог бы пойти ради Дина.

Топот ботинок по бетону означал, что другие охотники вместе с его отцом уже почти покинули здание. Отпустив задыхающегося пленника, он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как верхние этажи логова Гариса разлетаются на куски с оглушительным грохотом и слепящей вспышкой.

Сэм взял себя в руки; он едва держался на ногах, земля содрогалась чуть ли не на две мили вокруг от рушащегося здания.

Мурзаку повезло меньше; судя по приглушенному стону, он упал лицом вниз и вывихнул себе челюсть. Глядя на него, сплевывающего кровь - прикусил язык при падении - Сэм не чувствовал ни капли жалости. Просто не мог.

Эта рана будет наименьшей проблемой перебежчика, если он не поможет им узнать, где Дин. Дин, который мог быть в здании, когда оно взорвалось. Дин, который, может, сейчас заживо горит где-то в подземных туннелях. Дин, который переживал сейчас самый настоящий ад, находясь под контролем демона, даже если и в безопасности.

Сэм смотрел, как языки пламени облизывают камень и обломки, единственное свидетельство того, что здание когда-либо существовало. Стоявший рядом Джон положил руку на плечо своего младшего сына.

 - Мы отыщем его, Сэм...

***

Черт знает где

Сначала пришел запах, отвратительный запах плесени и пота. Еще один вдох; воздух застоявшийся, значит, помещение уже давно не использовалось. Мертвый воздух. Он рискнул вдохнуть глубже, отчаянно надеясь, что запах гниения и смерти исходит не от него. А нет, стойте. Мертвецы же не пахнут? А он чувствует запах, значит - дышит, а дышит - значит, живой, верно? Черт возьми, рановато ему в мертвецы!

Сосредоточившись, он смог различить звуки; шарканье чьих-то ног неподалеку. На заднем плане шум каких-то механизмов, а совсем рядом с комнатой, где он находился - голоса, незнакомые человеческие голоса.

Так, на этом он далеко не уедет. Пора подключать к работе зрение. Очень медленно охотник приоткрыл покрытые какой-то корочкой веки, разлепил ресницы, и в глаза ворвалось белое свечение флюоресцентных ламп. Первое, что он увидел - грязный пол; он лежит, прижавшись к нему щекой. Не поворачивая головы, Дин оценил обстановку.

Сам пол был унылого серого цвета, местами сквозь дыры в покрытии проглядывал бетон. На прочей поверхности виднелись пятна, о происхождении которых задумываться ему не хотелось. Чуть дальше - две пары сапог, форменных, полувоенного типа, и размер ноги впечатлял. Подняв взгляд от обуви к самим людям, он увидел двоих громил, вполне подходящих для чемпионата мира по борьбе. Внушительные - не то слово, и хотя оба были безоружны, охотник ощутил уверенность, что оружие им, в общем-то, без надобности.

Закончив осмотр, он остановил взгляд на их глазах, и тут же его захлестнула волна воспоминаний. Черные, угольно-черные глаза демона безучастно смотрели на него. Черные глаза, которые он столько раз уже видел: пожарник в Миссури, тот парень, убитый им возле «Рассвета», Мэг, его отец.

«Черные глаза, и у тебя самого тоже!»

Одержимость; черный вихрь, вырывающийся изо рта Зака, охвативший его самого так крепко, что, казалось, захрустели ребра. Боль; непрошеный гость рвет его душу в поисках способа подчинить. Злость; Гарис смотрит на него сверху вниз, уговаривая «смириться», «поддаться», «уступить».

Уступить, вот еще! Да он в жизни никому не уступал.

«Не уступал, верно. Но можешь! Смирись, поддайся, уступи!»

И еще был Сэм! В памяти заново всплыли печальные, умоляющие глаза, не черные, как у него. Умоляющие, затягивающие, обнимающие; а он бился в судорогах боли. Голос Сэма, хриплый от страха, редкий проблеск и тут же - желтоглазая фигура, которая возвышается над ними обоими.

«Не слушай его. Это из-за него ты здесь оказался. И эту боль должен испытывать он, а не ты. Это все его вина! Ты ему безразличен! Смирись, поддайся, уступи!»

Он с усилием подтянулся и сел на полу, благодаря небо, что позади оказалась стена, о которую можно было опереться. Все тело ныло так, будто его разорвали на части, а затем снова склеили, причем совершенно не по инструкции. Он все еще чувствовал боль, от которой хотелось снова окунуться в благословенную темноту. Боль была другом, постоянным его спутником все последние двадцать лет; пожалуй, это была единственная константа, которая ни разу его не предавала, ни разу не бросала.

«Мама бросила тебя! Отец бросил! И даже Сэмми! Они все бросили тебя. Но тебе необязательно оставаться одному, верно? Смирись, поддайся, уступи!»

Слова гулко грохотали у него в голове, снова и снова повторяясь, прыгали и метались туда-сюда, словно мячик для пинбола.

«Смирись, поддайся, уступи!» Такой простой приказ, закрой глаза, отдайся тьме внутри себя и снаружи.

«НЕТ!» еще один голос, гораздо громче, выкрикнул в ответ. «Борись, не вешай нос, держись!» Голос раздавался где-то в нем самом, глубоко-глубоко, будто бы выплескиваясь из мозга костей. Гораздо громче, сильнее голоса, который царапал и сдирал подсохшие корочки со старых шрамов души; до боли знакомый голос.

«Вставай, ты же Винчестер! Ты никогда никому не поддавался! Борись, не вешай нос, держись!»

Подхлестнутый волной воодушевления, он оттолкнулся от стены. Мышцы по всему телу тут же завопили в знак протеста, перед глазами все закружилось, так, что он чуть было не грохнулся обратно на пол. Он прикусил нижнюю губу, до крови, ощутив на языке вкус меди, собрался с силами и, как обычно сумел отстраниться от физического дискомфорта.

Две горы мускулов поодаль даже глазом не моргнули, когда он поднялся на ноги. Не шелохнулись, видимо, прекрасно понимали, что угрозы он не представляет. Он подошел прямо к ближайшему из них, оказавшись на целую голову ниже обоих. Ростом чуть ли не с Сэма, вот только брату никогда б не удалось набрать такую мышечную массу, да и черных глаз никогда не было!

Сэм! «Борись, не вешай нос, держись!»

Единственная дверь комнаты находилась прямо за спиной первого громилы, но добраться до нее было бы не легче, чем переплыть океан. Может, и в самом деле рискнуть, подумал он, раньше ведь всегда так и было! Плевал в лицо дьяволу, бросал вызов, дрался до последнего, никогда не показывал страха!

«Но страх-то есть, верно? Ты боишься отца, боишься разочаровать его. Боишься брата и того, чем он может стать. Ты боишься остаться один! Смирись, поддайся, уступи!»

Не страх заставил его отойти назад от этой горы мускулов, а простая человеческая потребность. Жажда! Она отвлекла его от этой странной рефлексии, от этого диалога у него в голове. Голоса, борющиеся за право завладеть его вниманием, притихли. Небольшая раковина, вмонтированная в стену слева, манила его возможностью утолить жажду.

Подойдя к проржавевшей раковине, он повернул рукоятку, но из крана потекла лишь тоненькая струйка. Подставил ладонь чашечкой под струйку, жадно плеснул в рот, прополоскал и тут же выплюнул, избавляясь от вкуса крови. Набрав еще одну ладонь, он выпил; еще две горсти, и струйка истончилась, одинокие капли лишь дразнили его неутоленную жажду.

Он выпрямился и поймал свое отражение в треснутом зеркале над раковиной. Избитое, покрытое синяками лицо. Зеленые глаза, усталые, измученные, темные круги под ними - все это говорило о том, что с его телом обращались не очень-то и бережно. Верх порванной зеленой рубашки справа был насквозь пропитан кровью, на ткани виднелась дырочка - пулевое ранение, которое должно было бы болеть намного сильнее, чем сейчас.

Он коснулся плеча, не отрывая взгляда от зеркала; но черный проблеск заставил его забыть обо всех ранах. Чернота залила усталые зеленые глаза. Черные глаза одержимого. Черные глаза демона, засевшего глубоко внутри него.

«Смирись, поддайся, уступи!» Манящий призыв, сладкое искушение, точно голос любовницы, зовущей его в мягкую теплую кровать.

Тысячи мыслей рванулись у него в сознании. Я был одержим! Я и сейчас одержим! Как я могу оставаться в сознании, когда глаза - черные? НЕТ, НЕТ и НЕТ! Он потряс головой, отгоняя наваждение, отрицая очевидное, отрицая правду, которая смотрела на него из зеркала. У него ореховые глаза... ну ладно, пускай зеленые, но не черные! Не сейчас и никогда! Сотри их прочь, верни зеленый, не поддавайся!

Осторожно, неохотно он поднял голову и еще раз заставил веки приоткрыться. Чернота исчезла, уступая место измученным зеленым глазам. Он мысленно улыбнулся, ощутив прилив душевных сил, пусть и довольно слабый.

Я горжусь тобой, сын! Борись! Не вешай нос! Держись! голос его отца поддерживал, ободрял, что так редко случалось на самом деле.

Он отошел от зеркала, побоявшись испытывать судьбу и дальше; побоявшись, что иллюзией окажется не черный, а зеленый. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы окинуть взглядом всю комнату-камеру. Ни мебели, ни вещей, лишь мусор и две человекообразные горы мяса. Он принялся мерить комнату шагами, как делал всегда, когда о чем-то размышлял; тем более, что больше заняться было абсолютно нечем. Он пересекал комнату уже в третий раз, когда его внимание привлек скрип ржавых петель.

Пристальный взгляд желтых глаз, зловещая улыбка на человеческом лице; Гарис поднял руки и развел их в жесте родителя, приглашающего своего малыша обняться.

 - Добро пожаловать домой, Дин!

***

Неподалеку от убежища Гариса

Возле Импалы

Сэм не знал, сколько времени он следил за пожаром в здании. Он даже не заметил, что остальные охотники снова собрались вокруг них, Джон и Бобби принялись их считать и раздавать указания.

Из оцепенения его вывел лишь жалобный скулеж бывшего старого друга.

 - Убейте меня... мне уже все равно. Только пусть это будет быстро...

 - Быстро, Зак? Черт, ты не заслуживаешь быстрой смерти, а легкой тем более, - Бобби бросил на своего бывшего коллегу презрительный взгляд, но не присоединился к тем охотникам, которые окружили Мурзака.

Люди обезумели. Они жаждали расплаты за гибель своих друзей, и не собирались останавливаться даже перед самыми чудовищными вариантами смерти Мурзака. Кто-то предложил линчевание, другие желали более впечатляющей, более кровавой пытки. Он были охотниками; они уже слишком многое повидали за свою потайную, полную смертей жизнь, чтобы переживать из-за пролитой крови, даже если страдать будет человек, ранее бывший одним из них.

Джон смотрел, но не вмешивался - глубоко в душе он чувствовал то же самое. Мурзак обманул их всех, и это могло стоить Дину жизни. Так достоин ли он жалости? Я не могу позволить им убить его.

Джона передернуло; чувства раздирали его надвое. Мурзак заслуживал, пожалуй, избиения, но не смерти. Если они лишат его жизни, то сами будут не лучше тех, на кого охотятся. Это превратит их в убийц.

Минус на минус не дает плюс. Убийство за убийство не творит справедливости.

Винчестер поморщился от своих собственных воспоминаний, потер шею, которая, казалось, от каждой новой жестокой мысли вспыхивала болью все сильнее. Гарис сказал Дину те же самые слова тогда, в той хижине, когда был в теле Джона. А ему пришлось смотреть; испытывать настоящие мучения, чувствуя, как тобой управляет демон - будто куклой на веревочках вертит. Ему пришлось смотреть, как его собственного сына рвут на части руки демона - руки, которыми двигала тварь внутри него. Неужели Дин испытывает сейчас то же самое, если, конечно, жив? Неужели именно такую судьбу уготовил его сыну Зак? Смотреть, как твое тело творит страшные вещи с другими людьми?

 - Папа, мы не можем позволить им тронуть его, - Сэм прервал его раздумья, подойдя к отцу; его лицо до сих пор было в крови, и с него не сходило выражение отчаяния. - Зак был одержим, папа! Он не по своей воле завел нас с Дином в ловушку. В нем был демон, как и в Дине...

 - Ты будешь защищать его даже после всего того, что случилось с твоим братом? - Джон пихнул руки в карманы и поднял взгляд на стоявшего перед ним юношу. Юношу, некогда бывшего крошечным младенцем, которого Дин вынес на руках из горящего дома. Джон никогда не говорил этого, но он гордился Сэмом - гордился тем, кем стал его младший сын. Гордился так же, как и Дином. Просто такое всегда чертовски сложно говорить вслух.

Сэм кивнул, не зная о том, какую гордость вызвали в отце его слова.

 - Он нужен нам. Он может знать, где находится Дин, или хотя бы какую-то зацепку, которая поможет нам отыскать Гариса.

 - Думаю, я уже знаю, где Дин, и вам это вряд ли понравится... - Бобби вмешался в разговор, подходя к ним ближе, теребя в руках свою бейсболку. Немного помедлив, он продолжил.

 - Некоторые из наших говорят, что видели, как один из людей Гариса волок Дина прочь из зала. Похоже, по крайней мере, что в здании его уже не было.

 - А если его волокли, это значит, что он шел не по своей воле, одержимый или нет, - Сэм оглянулся на Зака; сгрудившиеся вокруг него охотники пинали предателя ногами, стараясь ударить побольнее.  - Мурзак единственный, кто может все прояснить...

 - Если захочет, - поправил его Бобби, кладя свой обрез в багажник старого потрепанного пикапа. - Я давно знаю его, и уверен, что в этой его сделке с Гарисом не все так просто.

Сэм остановил взгляд на отце. Он уже рассказал Джону, что Зак был одержим, но неужели он что-то упустил? Прямо сейчас, однако, это не имело значения. Зак Мурзак был их единственной зацепкой в поисках Гариса - в поисках Дина.

 - Думаю, ты прав, - согласился молодой охотник. - Но мы не будем допрашивать его на глазах у всех остальных охотников. Нам нужно остаться с ним наедине. Мне нужно остаться с ним наедине...

Джон Винчестер прищурился и удивленно наморщил бровь. Обычно такой агрессивный подход был его привилегией. Да, черт побери, Дин унаследовал темперамент отца, но Сэм? Сэм весь в Мэри. Сэм всегда спокоен. Сэм - мозги семейства Винчестеров.

Постаревший бывший морпех глубоко вздохнул и облизал пересохшие губы. Наконец он кивнул в сторону окружившей Мурзака толпы.

 - Я займусь охотниками. Пока мы с Бобби их отвлечем, ты заберешь Зака в домик, где я остановился. Второй поворот с шоссе, заброшенная дорога. Поедешь до развилки, дальше налево, и через полмили будешь на месте. Я догоню тебя позже...

Джон примолк, сдерживая готовые сорваться с губ слова. Он не хотел, чтобы Сэм причинил Мурзаку вред, пусть предатель и заслуживал этого. Если они собрались проводить допрос, то займется этим он сам. Лишний груз на совести Сэму ни к чему.

Сэм отметил паузу, догадываясь о мыслях отца. Отец вел себя непривычно. Словно одержимый...

Он хотел посмеяться над этой мыслью, но передумал: это было бы совсем не к месту. Даже для Винчестера.

 - Я дождусь тебя, - наконец проговорил он, ожидая, пока отец заговорит с толпой, окружившей Импалу.

Джон выслушал своего сына, не задавая больше вопросов, и повернулся к группе охотников, не вынимая рук из карманов. Охотники все еще были в гневе, но, заслышав его хриплый голос, тут же оставили свои дела и сосредоточились на его импровизированной речи.

 - Друзья, я хотел бы сегодня поздравить вас с победой, но не могу. Мы потеряли много товарищей, некоторые - членов семьи...

Джон продолжал, но Сэм уже не слушал, в его мозгу прокручивались одни и те же слова.

Потеряли членов семьи... Дин...

Перегруппировка - это хорошо. Но для Сэма выкрасть Зака Мурзака в их с отцом убежище сейчас представлялось куда как более важной задачей - жизненно важной.

Никем не замеченный, он скользнул между высоким гориллоподобным охотником и Импалой, и схватил Зака за запястье с такой силой, что тот задохнулся.

Сэм немедленно приложил палец к губам, а затем провел по горлу ребром ладони, поясняя, что лишний шум обернется для Зака смертью. Охотники жаждали крови, и утолить эту жажду мог лишь предатель.

 - В машину, быстро...

Сэм осторожно потянул за ручку, пытаясь открыть массивную дверь Импалы, не производя обычного для нее скрипа, который выдавал почтенный возраст машины. Даже гроб Дракулы, и тот открывался мелодичнее...

Задумка удалась наполовину; дверь издала лишь слабый стон.

Мурзак глубоко вздохнул и протиснулся в узкую щель, устраиваясь на сиденье. Он не двинулся с места, не попытался сбежать или оказать сопротивление.

 - Гарис в бегах, он уже не так уверен в победе, как раньше. Мы можем перегруппироваться, подкрепить силы для будущих сражений...

Сэм слышал голос отца, забираясь на водительское место малышки своего брата. Это была машина Дина, и только он должен сидеть за ее рулем. Все было неправильно, все казалось чужим, когда он повернул ключ зажигания и оживший мотор взревел.

Когда вместе с двигателем проснулась и стереосистема, включенная словно какой-то силой свыше, это лишь усилило пытку. Из динамиков вырвалась музыка, рок, удовольствие от которого мог получать только Дин. Рок, который говорил сам за себя, когда Сэм выезжал на дорогу, визжа шинами, торопясь сбежать от мучительной реальности.

You're caught in a crossfire
Of a greater love than man has ever known
Caught in a crossfire
And you've got to choose which way you're gonna go
Caught in a crossfire
In a world of darkness turn to the light...

Ты попал под перекрестный огонь

самой великой на свете любви,

под перекрестным огнем

тебе придется выбирать, куда идти,

под перекрестным огнем

в мире, затопленном тьмой, повернуться лицом к свету...

Слова песни группы Kansas говорили сами за себя, потому что то, что Сэм собирался сделать в ближайшее время, решит дальнейшую судьбу его брата. И его собственную, пожалуй, тоже.

***

Внутри Импалы

Некоторое время спустя...

Зак Мурзак не отрывал взгляда от проносящегося за окном пейзажа, не осмеливаясь даже одним глазом глянуть на юношу рядом с ним. Винчестеры всегда сражались на его стороне, а он сдал их врагу с такой же легкостью, как вдохнул и выдохнул.

Он знал, каково это: чувствовать в себе присутствие демона. Знал, как мучительна одержимость, когда ты теряешь весь контроль над своими действиями. И тем не менее, он пошел на это сознательно. Пожалуй, это мучило его больше всего прочего.

Сознательно. Нет, то, что он сделал - он сделал не по своей воле. Но так было нужно.

Мурзак сморщился, когда Сэм потянулся рукой через салон Импалы; он ожидал от охотника хлесткой пощечины. Которую, впрочем, заслуживал в полной мере.

Но Сэм всего лишь выключил тяжелый рок, бивший им в уши с тех самых пор, как они отъехали от здания. Щелкнув выключателем древнего кассетника, он поднял взгляд и встретился глазами с Заком.

В этих огромных глазах был гнев, гнев и какой-то особый страх, который Мурзак знал очень хорошо. Семья для охотника - порою настоящее проклятье. Это слабое место, которым может воспользоваться противник. И Сэм сейчас переживал именно это.

 - Куда Гарис забрал моего брата? И почему? На кой черт ему вдруг понадобился Дин, а обо мне все забыли? - голос Сэма был низкий, и, судя по тону, сейчас Винчестер хотя и контролировал себя, но сорваться мог в любую секунду.

 - Он не забыл о тебе, Сэм. В этом я не сомневаюсь. Просто у него появились дополнительные интересы... - поседевшее, но все еще привлекательное лицо Мурзака залила краска стыда. - Я хотел бы рассказать тебе больше, но я ничего не знаю...

 - Ничего не знаешь? У тебя внутри был один из детей Гариса, бог знает сколько времени, и ты не уловил ни малейшей детали из его планов? - Сэм грохнул кулаком по приборной панели, так, что ободрал кожу на костяшках пальцев до красноты. Хотя лучше пусть это будет рука, чем лицо Мурзака. Он лжет. Мэг знала, что замышлял демон, когда была одержима. Она вспомнила про «Рассвет»...

Мурзак снова перевел взгляд на проносящиеся за окном деревья; на них смотреть было несравнимо легче, чем на искаженное болью лицо человека рядом с ним. Легче сосредоточиться. Легче молчать.

 -Ублюдок, ты! - нога Сэма дернулась, вжимая педаль газа в пол, так, что Мурзака бросило вперед силой инерции. Он выставил вперед руки, хватаясь за приборную доску, и как раз вовремя; он чудом не врезался лицом в ветровое стекло.

Сэм не обратил внимания на дрожь, пробегающую по телу пленника. Не обратил внимания на то, что Импала своим разворотом перегородила шоссе. Все, о чем он мог сейчас думать - боль и жажда мести. Зак организовал эту ловушку. И Зак должен испытать на себе всю его ярость. Ему нужна была отдушина, и плевать, что он знает: они с Дином не должны были поддаваться на уловку Мурзака.

Сэм сгреб Мурзака за воротник оцарапанной рукой, крепко стиснул, прижимая пленника к боковому стеклу; лицо Винчестера побледнело от гнева.

 - Где Дин? Куда, черт побери, этот сукин сын дел моего брата!

Кадык Зака дернулся; он попытался сглотнуть, попытался вдохнуть. Он бы не смог ответить, даже если бы и хотел: Сэм слишком сильно сдавил его шею. Он зашелся в кашле, слабо сопротивляясь захвату, пока Сэм не осознал, что творит.

Охотник отпустил Зака и отшатнулся. Он теряет здравый смысл. Теряет контроль. Заморгав, он глубоко вздохнул, чтобы успокоить натянутые как струны нервы.

 - Просто скажи, где я должен искать...

Мурзак потер шею, подумав о том, что от атаки Сэма, скорее всего, останутся синяки - хотя это несравнимо лучше, чем то, что ему досталось от озлобленной толпы охотников.

 - Гарис убьет меня, если я хоть что-то тебе скажу. Дин, вероятно, уже мертв. Гарис на дух не переносит язвительных подколок в его стиле, ты же знаешь... - он настороженно наблюдал за Сэмом, ожидая очередного нападения. - Зачем мне рисковать, напрашиваясь на ярость демона, ради человека, который уже мертв?

Фраза хлестнула Сэма, точно пощечина, и гнев охотника вернулся, выбираясь из потайных уголков его души, словно ядовитая тварь. Он не мог сдержать этот гнев; он не мог подавить боль от воспоминания, которое снова и снова прокручивалось у него в голове: черный дым поглощает Дина.

 - Ты бы лучше не о Гарис думал, а о том, что мы с отцом с тобой сделаем, если не получим ответов, - Сэм постарался взять себя в руки, вернуть себе контроль над эмоциями, но не мог, помня о Дине. - Мы вернем моего брата, и меня ничуть не волнует, отбросишь ты коньки в процессе или нет...

Лицо Мурзака исказилось в ужасе, глаза расширились, чуть не лопнув от напряжения. Он ожидал такого отношения от Дина или Джона, но Сэм?

Если бы он не знал наверняка, он бы подумал, что Винчестер-младший тоже одержим. Но ведь, если верить Гарису, чудо-детишки с легкостью превращались в солдатов тьмы, из которых Гарис собирал себе армию. Может, Сэм уже сделал свои первые шаги по этой дороге, сам того не подозревая.

Сколько потерь, ударов, мучений способна вынести человеческая душа, пока ее не сломают, вынуждая покориться новой судьбе, новому предназначению?

Зак знал об этой критической точке; он сам ее преодолел. Пожалуй, это и страшило его сейчас больше всего. Он делал то, что было необходимо: расставлял ловушки, видел смерть невинных людей - среди них были даже его друзья, и все это по одной-единственной причине.

Он видел, что у Сэма такая причина есть; причина ступить на дорогу, ведущую в ад, и эта причина - Дин.

Мурзак расслабил мышцы, покоряясь неизбежному. В эту минуту он был уверен: ради брата Сэм пойдет на все, что угодно, даже на убийство.