Часть третья
Черт знает где
- Добро пожаловать домой, Дин!
Гарис стоял на месте, разведя руки в стороны, будто бы ожидая, что Дин бросится ему на шею. Спустя какое-то время, под полным искреннего презрения взглядом Дина Гарис шумно вздохнул и опустил руки. Он шагнул вперед, сокращая расстояние между собой и Дином, и принялся медленно обходить охотника кругом, разглядывая его, как коллекционер - редкий экспонат. Желтые глаза скользили по телу юноши, не упуская ни малейшей детали, от взъерошенных русых волос до жесткой, несгибаемой позы. Само воплощение непокорности!
- Сбегай за фотоаппаратом, чего время зря терять, - съязвил Дин, напрягшись всем телом, когда демон приблизился.
Гарис рассмеялся; его дыхание коснулось затылка Дина, и волоски на коже встали дыбом.
- Я ценю дерзость, Дин. Это сделает минуту твоего подчинения еще более сладкой.
Когда уже это случится!
Дин постарался скрыть охватившую его дрожь, но Гарис заметил невольное движение и снова рассмеялся.
- Ну что? Где ваши фирменные Винчестерские остроты? Дин, я несколько разочарован в тебе! Но неважно, впрочем, ты все равно подчинишься. Рано или поздно, с легкостью или с болью. Лично я предпочитаю последний вариант.
Дин не пошевелился, когда Гарис обошел его и встал впереди, лицом к лицу. Прямо за левым плечом демона виднелась дверь в комнату, которую Гарис не закрыл, когда вошел. Дин смотрел прямо перед собой, но успел осторожно бросить взгляд направо, взвешивая в уме расстояние между двумя громилами и соблазн свободы. Взгляд длился долю секунды, но от Гариса все равно не ускользнул.
- Ох, уволь! Прошу. Рискни сбежать. Я хоть повеселюсь сегодня, - пригласил Гарис.
Двое охранников синхронно растянули губы в улыбке, блеснув чернотой глаз и белизной зубов, словно два питбуля, ожидающих, что хозяин вот-вот бросит им кусок сырого мяса. На этот раз Дин не стал скрывать свой взгляд, переводя его с двери на охранников и обратно на сардоническую ухмылку Гариса.
Дин Винчестер бывал безрассуден, причем частенько, особенно когда дело касалось безопасности его семьи, но сейчас ситуация складывалась не в его пользу, и он это понимал.
Парировав улыбку демона своей собственной, он покачал головой, сделал шаг назад, слегка расслабив мускулы.
- Э, нет, я лучше подожду и погляжу, что ты там приготовил в мою честь. Если что, я предпочитаю горячие куриные крылышки под холодное пивко.
Гарис рассмеялся в ответ, распознавая под маской сарказма признание охотником своего поражения. Он придвинулся ближе, остановившись в считанных дюймах от лица охотника. Их взгляды скрестились. Желтый и зеленый, зеленый и желтый. Все еще озадаченный отсутствием черноты в глазах Дина, Гарис вгляделся повнимательнее, будто бы пытаясь прочитать душу стоящего перед ним человека.
Почему этот юноша не поддался демону внутри него? Что мешало полной одержимости? Если б он сам не видел, как черный дым его демонического отродья окутал молодого охотника и проник в него, он бы решил, что одержимость удалось каким-то образом блокировать.
- Чувак, я даже с девчонками на первой свиданке так не зажимаюсь. Ну ладно, ладно, бывает, но ты определенно не в моем вкусе, а этот запах серы изо рта... сомневаюсь, что ментол здесь хоть чем-то поможет, - сострил Дин, близость лица демона раздражала.
Гарис отошел назад, смеясь. Сколько в нем непокорности! подумалось ему. Достойный противник, из него выйдет отличный солдат моей армии!
- Все еще натягиваешь свои маски, а, Дин? Кажется, это мы с тобой уже проходили. Ооо, эта ночь в хижине! Какие очаровательные открытия... Очередное воссоединение семьи Винчестеров, как я припоминаю!
- Ближе к делу, ты, ублюдок! Какого черта тебе от меня нужно! - раздраженно бросил Дин; слова демона вызвали к жизни призраки, преследующие его с той долгой ночи. - Зачем ты притащил меня сюда?
- Я собираю здесь свое войско, Дин. И ты тоже в его рядах. Ты принадлежишь мне! - спокойно объявил Гарис.
- Я никому не принадлежу! - возмущенно прошипел Дин в ответ.
- А вот здесь ты не угадал, Дин. У тебя на борту один из моих детей.
Молодой охотник отвернулся от пристального взгляда желтых глаз.
- За кого ты меня принимаешь? За мини-фургончик из преисподней, который возит твою демоническую братию туда-сюда? - фыркнул Дин. Вопрос был риторический, и он сам знал на него ответ.
Гарис обошел его, снова становясь лицом к лицу. Зеленые глаза опустились к полу, но напряжение, охватившее тело охотника, чувствовалось даже издалека.
- И все же, это любопытнейшая ситуация, - продолжал Гарис. - Сейчас ты должен был бы находиться под полным контролем моего «сына». И там, в том здании, ты явно ему уступил. Но теперь, хмм... я не уверен в том, что происходит.
- Нда, это уже чересчур для всезнающего, всевидящего, всемогущего Оза, - парировал Дин. - Искренне надеюсь, что от любопытства у тебя поедет крыша!
Гарис занес руку, намереваясь в следующую же секунду сломить это нахальство одним ударом в упрямо вздернутый подбородок. Соблазн выбить из охотника подчинение был велик, но демон взял себя в руки. Существуют гораздо более эффективные способы сломить человеческую волю, а Гарис прекрасно знал, что за страхи прячутся в этих глазах, смотрящих на него прямо сейчас. Он знал слова, которые смогут сорвать неприступную маску с его лица. Он и раньше их использовал, и всегда добивался нужного результата.
- Зачем все так усложнять, Дин? Разве ты не видишь, что я могу тебе предложить? Все, чего тебе когда-либо хотелось. Семья, имущество, дом! Все то, чем твой папочка так и не удосужился тебя обеспечить! Ты всю жизнь был солдатом. Хорошим, послушным солдатом, который сражается во имя заведомо проигрышного дела. А со мной ты сможешь быть командиром армии-победителя. Я дам тебе все, чего пожелаешь, не будет больше жертв и боли!
«Смирись, поддайся, уступи!» зашептал голос внутри него.
- Тебя теперь ничто не держит! Я - твое единственное будущее! - продолжал демон.
- А Сэм? Мой отец? - пробормотал Дин, встревожившись от намека, прозвучавшего в последних словах демона.
- Мертвы! - был ответ Гариса. - Разве ты забыл, Дин? Ты принес своего брата в жертву! Твоя рука сжимала нож, который перерезал ему горло! А Сэмми все так же лежал там, глядя на тебя, не переставая надеяться, что старший брат защитит его, как всегда, как раньше. Жаль, что он слишком поздно понял, как ошибался.
Дин припомнил залу. Сотни свечей, окружающих неподвижное тело. Люди в закрывающих лица капюшонах монотонно напевают что-то. Кто-то вкладывает ему в руку нож, прямо в раскрытую ладонь, и подталкивает к алтарю. Он хотел сопротивляться, должен был сопротивляться, но не мог. Он двигался вперед, пока не увидел алтарь и жертву. Сэм! Темные глаза пристально смотрят на него, облегчение сменяется страхом, страх - мольбой, мольба - покорностью судьбе.
«Это не твоя вина, Дин!» эти огромные щенячьи глаза, которые всегда доверяли ему, всегда верили, что он все уладит... они предлагали ему прощение, когда нож коснулся горла Сэма.
Он вспомнил свое движение, будто в режиме замедленной съемки - еще мучительней, потому что он не помнил, чтобы сопротивлялся этому. Затем разразилась битва. Зазвучали выстрелы, когда охотники ворвались в зал. Пули свистели совсем рядом с ним, неслись отовсюду; толпа людей хлынула в помещение, и была встречена толпой демонов.
Дин вздрогнул, припоминая, как был подстрелен. Сила выстрела отбросила его назад, рука все еще сжимала нож. А затем были еще одни глаза. Тоже темные, как у Сэма, но они не прощали его, не утешали. Глаза его отца, полные боли, когда он опускал еще дымящееся оружие, видя, как старший сын валится на землю.
Гарис вновь самодовольно ухмыльнулся. Он заметил, что Дин заколебался и тронул рукой правое плечо. Время забросить еще один крючок.
- Видишь, это все правда, Дин. Ты убил своего бедного младшего братика, а Джон поймал тебя на горячем. Иначе зачем бы ему стрелять в тебя? Но не переживай. Он, вместе с прочими охотниками, уже заплатил за свою дерзость.
- Отец? - выдохнул Дин.
- Убиты, все убиты. Выли как собаки, когда мои солдаты рвали их на части. О, в тот день мы умылись кровью охотников; какое удовлетворение... А что с Джоном? Я приберег его напоследок. Он расплакался, когда увидел, что ты сотворил с бедняжкой Сэмми. Он умер, ненавидя тебя. Проклинал твое имя и день, когда ты родился.
Нет, нет, НЕТ! Крик недоверия вырвался из глубин самой души. Все было не так. Все не могло быть так. Демоны лгут, Гарис лжет, он должен в это поверить, иначе не останется смысла жить дальше.
Дин попытался стереть эти воспоминания. Нет воспоминаний, значит, ничего и не было. Можно будет поверить в то, что и брат, и отец живы, и он не проклят навечно. Будто бы в ответ на его старания плечо заныло; глухая боль толчками отдалась в ране, разъедая его душу, подтверждая правоту Гариса и осуждая его, Дина.
«Смирись, поддайся, уступи!»
- Ты остался один-одинешенек, Дин, но я могу тебе помочь! - соблазнял его Гарис. - У тебя никого не осталось. Ни мамы, ни папы, ни Сэма! Они все мертвы!
«Смирись, поддайся, уступи!»
Боль пронзила все его тело, и Дин рухнул на колени, обхватив себя руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Двадцать четыре года душевной боли, страха, неуверенности и потерь вскипели в нем, вырываясь наружу прибойной волной, грозящей смести все остатки Сильного Дина Винчестера, образ которого он с такой тщательностью и мастерством выстроил вокруг себя. Его семья мертва, все, что он собой представлял - совершенно, начисто стерто с лица земли. Да кто он такой без своей семьи?
«Вставай, ты же Винчестер! Ты никогда никому не поддавался! Борись, не вешай нос, держись!»
- Папа? - позвал он ослабевшим голосом, в котором прозвучал отголосок надежды.
- Мертв! - воскликнул Гарис.
«Но демоны лгут!»
«Убиты, все убиты»
«Это не твоя вина, Дин!»
«Смирись... БОРИСЬ... поддайся... НЕ ВЕШАЙ НОС... уступи... ДЕРЖИСЬ!»
Тьма царапала его когтями, подминая под себя! Сэм! Помоги мне! Мертв! Глаза Сэма, его свет, вытягивающий его обратно на поверхность, точно утопающего. Мертв!
- Все мертвы, Дин! Теперь ты принадлежишь мне! - вновь объявил Гарис.
Боль внезапно сменилась яростью. В голове что-то взорвалось, окутывая его теплом, словно одеялом. Дин поднялся на ноги, напрягая мускулы, сжимая кулаки; зеленые глаза гневно вспыхнули и тут же залились чернотой.
Одним стремительным движением он оказался лицом к лицу с Гарисом, и руки охотника обхватили шею демона, впиваясь пальцами в человеческую плоть, отчаянно напрягая мускулы. Двое громил у двери двинулись было к ним в порыве защитить, готовые оторвать жалкого человечка от горла Хозяина, но Гарис только отмахнулся.
На секунду поразившись силе рук, стискивающих его шею, Гарис придал нападению не больше значения, чем какому-то мелкому неудобству. Вместо этого он сосредоточил свой демонический взгляд на человеке перед ним; черные глаза охотника указывали на то, что равновесие сил поменялось, и борьба, разразившаяся внутри Дина, склоняла чашу весов в пользу демона. Гарис улыбнулся, когда хватка охотника стала еще крепче.
- Давай же, Дин! Дай волю своему гневу, высвободи эту ярость! - подбодрил его демон. - Ты принадлежишь мне!
***
Хижина в лесу
Позже этим же вечером
Уже смеркалось, когда Джон остановил свой грузовик перед старым охотничьим домиком. Заходящее солнце проигрывало свою битву с полной луной, едва выскользнувшей из-за горизонта; они по очереди бросали причудливые тени на поляну и сосновый лес, начинавшийся как раз за бревенчатой хижиной.
Он толкнул дверь грузовика, опустил ноги на землю и помедлил секунду. Громкий вздох; он сидел здесь в тишине, и его усталое тело напоминало измученному мозгу, что ему довелось сегодня пережить. Каким идиотом он был, поверив, что сегодняшний день станет финалом его крестового похода, днем гибели его самого ненавистного врага. Вместо этого день начался с предательства и закончился потерями.
Джон потер покрасневшие, усталые глаза. «Да, это усталость! Никаких слез!» настаивало его сознание, но упершись ладонями в переносицу, он ощутил под ними влагу, не имевшую ничего общего с физической изнуренностью.
Дин! Солдат, сын, одержимый, пропавший! В сознании пронеслись картинки-воспоминания: мальчик с взъерошенными волосами, озорной, полный жизни, не могущий усидеть на месте... Юноша, стоявший у его плеча, опытный охотник, любящий брат, преданный сын.
Потерян! Может, Джон потерял его навсегда. Может, Дин умер, или с ним произошло что-то похуже. Джон поднялся на ноги. Какая-то его часть хотела орать в небеса, пока горло не охрипнет, как сердце в груди. Другая его часть намеревалась прошагать в домик и порвать Зака Мурзака в клочья голыми руками, а затем забить предателя до смерти его же собственными оторванными руками.
Вторая часть Джона Винчестера одержала верх, и он захлопнул дверь грузовика с такой силой, с какой только смог; стекло в приоткрытом окне задрожало и чуть было не разлетелось вдребезги. Он взлетел по ступенькам крыльца, перепрыгивая две за раз, давая обитателям домика понять, что он уже на пороге. Хвала небесам, дверь была не заперта, и он толкнул ее, не останавливаясь; повернул ручку и распахнул створку. Дверь ударилась о стену, с которой сорвалась и разбилась о половицы картина.
В комнате, задом наперед на стуле, вытянув по обе стороны длинные ноги, сидел его младший сын. Сэм наклонился вперед, опираясь грудью на спинку стула, и держал «сорок пятый» нацеленным точнехонько в голову Заку. Юноша даже взгляда не поднял, когда прозвучали тяжелые шаги отца, идущего от двери до крохотной кухоньки, где темноволосый охотник и сидел, привязанный к такому же стулу.
Не останавливаясь, Джон прошагал к своему бывшему другу и посверлил того взглядом несколько кратких секунд, тяжело дыша. Затем вдруг замахнулся и отвесил ему оплеуху такой силы, что пленник грохнулся на пол вместе со стулом.
- Сукин ты сын! - проревел Джон, протягивая руку и вздергивая ошарашенного мужчину за ворот рубахи; из ноздрей Зака потянулись две струйки крови. - Мы потеряли стольких хороших людей сегодня, из-за тебя! Но что еще хуже, ты подал моих сыновей этому ублюдку Гарису на блюдечке с голубой каемочкой! - карие глаза Джона сверкали, голос гремел. Ярость переполняла охотника, и Джон отвесил пленнику еще одну оплеуху, для порядка.
Наблюдая за отцом, Сэм ни разу не поморщился; пистолет, нацеленный на охотника, даже не дрогнул. Честно говоря, в эту секунду он бы с радостью помог отцу порвать пленника на клочки, если бы не информация, которую, как он неистово надеялся, Зак когда-нибудь выдаст. Поэтому он сидел спокойно, позволяя отцу вымещать на Заке злость и гнев за них обоих.
Еще одна оплеуха, еще один болезненный стон, но бывший охотник молчал, и каждый раз его чуть было не закатившиеся глаза устремлялись в пол; Зак был не в силах поднять взгляд на кого-то из тех двоих, что стояли сейчас перед ним.
Джон принял молчание за дерзость. Вымещая остатки гнева и боли, он схватил Зака за волосы, вынуждая того поднять взгляд. Зак задохнулся, когда другая рука Джона сомкнулась на его горле, и его большой палец пережал трахею, но Винчестер не разжал хватки.
- Черт возьми, Зак! Просто скажи, куда он забрал моего сына! Мне больше ничего не нужно. Мне просто нужно вернуть Дина!» - Джон сорвался на крики, но голос дрогнул на имени старшего сына, выдавая все отчаяние, которое Джон так старательно скрывал. Он надавил на горло Зака сильнее, теряя контроль, не замечая отчаянных потуг Зака сделать вдох.
Сэм уловил предательскую дрожь в голосе отца. Внезапно поняв, что Джон забывается и готов убить Зака, он вскочил со стула и схватил отца за руку.
- Папа! - это было все равно, что дергать за руку мраморную статую; мускулы на руке отца напряглись изо всех сил. - Папа! Хватит!
Джон моргнул, потом еще раз, глядя на Сэма. С неохотой он отпустил горло Зака, но продолжал держать его за волосы.
- Последний шанс, - предупредил он, наклонившись к самому лицу Зака.
Удовлетворенный, Сэм отступил назад, глядя на хватающего ртом воздух Зака, и снова поднял пистолет.
- Я ничего не знаю! - хрипло вскрикнул Мурзак, его налитые кровью глаза и покрытое синяками лицо будто бы сами кричали о своем неведении. - Богом клянусь, Джон!
Джон бросил на Зака долгий и тяжелый взгляд, прямо в измученные глаза охотника, осторожно взвешивая услышанное. В секундном движении зрачков он уловил страх и ложь. Терпением Джон Винчестер никогда не мог похвастаться, но когда ему лгали в лицо, он терял все самообладание.
- Дерьмо! - рыкнул Джон, резко ослабляя хватку на волосах Зака и зло выпрямляясь. - Ты был одним из лучших охотников, которых я знал! - глаза Джона презрительно сощурились. - Как это ты умудрился оказаться одержимым? Ты всегда был слишком осторожен. И с такими, как ты, такие вещи происходят очень и очень редко!
Зак передернул плечами, не в силах взглянуть своему бывшему другу и напарнику в глаза. Он знал, что не сможет предложить разумного объяснения, в которое упрямый Джон Винчестер бы поверил, особенно сейчас, когда единственной его заботой была безопасность его сыновей.
Джон отошел от тела бывшего охотника, раздраженный и выведенный из себя недостатком информации. Он боялся не успеть сдержать себя и убить предателя, и на этом успокоиться, хотя и знал, что это не поможет ему отыскать Дина. Меряя комнату шагами, он ерошил рукой волосы, проводил ладонью по лицу, пытаясь собраться с мыслями, и в итоге повернулся к своему младшему, последнему? сыну.
Несмотря на позу готовности, Сэм выглядел измученным; на лице его виднелись синяки, оставленные кулаками не особо нежничавших с ним охранников Гариса, руки опухли, костяшки пальцев разбиты и окровавлены; память о тех беспомощных попытках прорваться за дверь камеры к своему старшему брату.
В глазах юноши была пустота, и Джон прекрасно знал ее причину. Два его сына всегда были близки друг другу, и если Дин автоматически брал на себя роль старшего брата-защитника, Сэм тоже вставал на защиту брата, пусть и не так явно. Если Дин был альпинистом, то Сэм был его страховкой, не давая брату сорваться в пропасть. И если Джон знал - видел собственными глазами, как опустел мир Дина после отъезда Сэма в Стэнфорд, то теперь он видел то же самое в Сэме, теперь, когда Дина не стало.
«Что я сделал со своими сыновьями?» - беззвучно простонал он.
Джон подошел к Сэму; положил руку на плечо юноши и слегка сжал, надеясь, что это покажется жестом ободрения. Сэм коротко вскинул взгляд, его рука с зажатым в ней сорок пятым даже не дрогнула, мускулы все так же были напряжены.
Слегка нажав на оружие ладонью, Джон вынудил руку Сэма опуститься; напряжение ослабло лишь на самую капельку. Ухватив еще один стул, Джон пододвинул его к Сэму и кивком указал сыну сесть. Сам же тяжело опустился на освободившееся место, ссутулив плечи от усталости. Какое-то время он не шевелился; мысли в голове смешались, точно детали паззла из пятисот кусочков, который он пытался собрать, не имея перед собой картинки для ориентира. Он судорожно провел рукой по грязным, слипшимся от пота волосам, оглядел Зака с ног до головы и перевел взгляд на Сэма.
- Так, сын, расскажи мне все, что произошло в том здании, - Джон метнул в Зака угрожающий взгляд. - Раз уж Зак не торопится поделиться объяснениями, может, ему стоит освежить память.
Разрываемый гневом и болью, Сэм взглянул в лицо отцу. Джон просил его вытащить на свет один из самых ужасных отрезков его юной жизни, но он знал, что это необходимо, и - возможно, впервые с тех пор, как повзрослел - не стал перечить отцу. Он сделал глубокий вдох и выдох.
- Ну, - начал он, - мы получили координаты, решили, что они от тебя, и направились к этому месту. Перебрались через забор, и тут появился Зак - приставил к затылку Дина пистолет и отконвоировал нас вовнутрь. Дин потом говорил, что Зак сказал кодовое слово, в знак того, что все в порядке. Когда мы оказались внутри, Зак сказал, что он вроде как работает под прикрытием в логове демона.
Сэм сделал еще один глубокий вдох, прежде чем договорить. От Джона не укрылось ни болезненно сбившееся дыхание, ни дрожь, пробежавшая по телу сына, когда тот пересказывал события.
- Он привел нас в его офис, сказал, что сделал это под предлогом сделки с демоном, чтобы сохранить свою легенду и продолжать искать ответы, как уничтожить Гариса, - мрачно фыркнул Сэм, махнув в сторону Зака. - Он даже попросил дать ему ту фальшивую пулю, которую ты оставил Дину; сказал, что это часть плана.
- Мы вошли, и Дин шагнул к нему, чтобы передать пулю, - Сэм поморщился и покачал головой. - Все это время это был этот ублюдок, Гарис. Он схватил Дина, а потом выгнал демона из Зака, и эта тварь...
Сэм резко умолк, опуская взгляд к полу и вспоминая, что случилось потом. Снова и снова эти минуты прокручивались у него в мозгу. Дин, окутанный черным облаком; Дин, едва видный сквозь густые клубы дыма, втекающего ему в рот; Дин, с шумом падающий на пол и корчащийся в судорогах, сражающийся с демоном за контроль над телом. Он мог что-то сделать, должен был что-то сделать, но как и в той хижине в Миссури, все, что он мог - смотреть, как брат снова становится игрушкой демона!
Джон молчал, разделяя тишину, искренний ужас, который, как он знал, охватил Сэма при виде демона, который вселился в его брата. Его собственные демоны зашевелились в подсознании и, как и Сэм, он вспомнил свою собственную одержимость тем сукиным сыном Гарисом. Он содрогнулся, с болью вспоминая те страшные слова, которые бросал сыновьям; вспоминая Дина, истекающего кровью, молящего сохранить ему жизнь; вспоминая Сэма, сжимающего кольт, разрываемого между желанием уничтожить демона и страхом потерять отца.
- Продолжай, Сэм, - мягко сказал он.
- Это был последний раз, когда я видел Дина, ну, до той залы, когда мы все были. Но демон, он сказал, что еще не закончил с Заком, и они уволокли нас обратно в камеры, - Сэм не отрывал взгляд от пола, по привычке ероша свои непокорные волосы.
Джон оглянулся на мрачное лицо своего бывшего сотоварища. Зак не поднимал взгляда, пока Сэм говорил, но частые сбивчивые вздохи выдавали его истинное состояние, спрятанное под маской отрицания и молчания.
- Так, оказывается, у твоего Хозяина есть еще и другие планы на тебя, да? - рыкнул Винчестер-старший, пиная стул, к которому был привязан Зак. Предатель быстро поднял взгляд, затем резко опустил на пол. - Но ты же ведь ничего не знаешь, ты, лживый сукин сын, верно? - Джон снова пнул стул, но на этот раз не добился никакой реакции.
- Папа, - окликнул его Сэм; из подсознания у него выплыло еще одно воспоминание. - Когда мы были заперты в камере, Зак что-то говорил о том, что наша семья проклята. Что мы ничего не сможем предотвратить, потому что отмечены каким-то знаком, - он поднял голову и встретился взглядом с Джоном. - Ты знаешь об этом что-нибудь? Это правда?
Джон Винчестер помедлил, прежде чем ответить, и это колебание навело Сэма на мысль, что сейчас ему предстоит услышать очередную «полуправду».
Джон терпеть не мог лгать и ненавидел ту жизнь, которая вынуждала его идти на это, чтобы достичь нужных результатов. И он быстро научился, что для защиты своих иногда чересчур энергичных сыновей полную правду иногда лучше попридержать. А что еще хуже, он знал, что его мальчики выросли на этих менее-чем-правдивых ответах.
- Нет, сын, - ответил Джон, твердо глядя в сторону. - Наша семья не проклята. И ты не проклят.
Со своего места Мурзак пренебрежительно фыркнул. Джон моментально среагировал, вспыхнувший гнев требовал заставить человека молчать.
- А тебе-то откуда знать о моей семье, а? - крикнул он. - Что этот ублюдок Гарис тебе рассказал?
- Ничего! - был ответ Зака; тон был дерзкий, хотя голос и дрогнул слегка, потому что бывший охотник прекрасно знал о неизбежной расплате.
Взбешенный, Джон снова вскочил со своего места.
- О, да тебе немало известно! - зашипел он, и засыпал его горой вопросов.
- Почему Гарис оставил тебя в живых? Какие у него на тебя планы?
- Я не знаю! - мягкое утверждение.
- Где Гарис? - требовательно.
- Я не знаю! - еще более настойчиво.
- Зачем он забрал Дина? - напряжение нарастало.
- Я не знаю! - отчаянное отрицание.
- ГДЕ МОЙ СЫН? - выкрикивая каждый слог.
- Я сказал тебе, что Я НЕ ЗНАЮ! - тем же тоном.
Джон Винчестер чувствовал, как сердце у него в груди колотится в такт сжимающимся и разжимающимся кулакам. Разряды эмоций пронизывали его тело, подобно электрическому току: раздражение, злость, боль, отчаяние. Он не мог сосредоточиться, не мог раскрыть рта, боясь, что сознание выдаст лишь беспорядочный поток ругательств. Поэтому он выбрал то единственное, что еще мог сделать. Годы охоты научили его жестокости, и хищник внутри него знал, что следует сделать. Подойдя к своему зеленому рюкзаку, он сжал в руке нужный предмет.
Сэм заметил отблеск света на нержавеющей стали, но слишком поздно вскочил, чтобы помешать. Этот же отблеск заметил и Зак, но опутывающие его веревки не позволяли ему тоже покинуть свое место.
Никем не остановленный, Джон спокойно подошел к бывшему охотнику на демонов - теперешнему союзнику демонов. Во взгляде Зака вспыхнула паника, осознание того, что его молчание, пожалуй, может стоить ему жизни; огромный охотничий нож покачивался всего в дюйме от его носа.
- Я хочу ответов! - фыркнул Джон, глаза его горели. - И ты мне их дашь! - пообещал он. Остро заточенное лезвие жаждущего человеческой плоти клинка прорезало воздух.
Часть четвертая
Черт знает где
Дин скорчился в углу комнаты; его била дрожь, битва за собственное тело складывалась не в его пользу. Усталые мускулы до сих пор сводило судорогой от последних выплесков адреналина, минуту назад просто кипевшего в нем. Он съежился у стены, во-первых, потому что именно туда приземлился, когда Гарис швырнул его через все помещение одним кивком головы, а во-вторых - потому что сейчас стены и пол были единственной вещью, которая все еще могла поддерживать его измученное и обессиленное тело в вертикальном положении.
Закрыв глаза, он покрепче обхватил себя руками. Минуту он пытался сосредоточиться, вслушиваясь в несмолкающие голоса, осаждающие его с самого момента пробуждения. Ему удалось определить, кому принадлежат эти голоса; один - демону, один - человеческой душе, и оба соревнуются между собой за лидерство, за полный контроль над оболочкой по имени Дин Винчестер.
Шансы обоих голосов были равны, когда он набросился на Гариса. Если он и вправду потерял всех, кем дорожил, то перспектива остаться наедине с демоном, лицом к лицу, была последней каплей. Доведенный до отчаяния издевательствами Гариса, он не мог больше сдерживаться. А поскольку оружия у него не было, то полагаться он мог лишь на собственные голые руки, уповая на то, что удастся если не убить своего самого ненавистного врага, то хотя бы умереть в бою.
Его руки сомкнулись вокруг этого холодного липкого горла, сжимаясь до тех пор, когда любой нормальный человек уже начал задыхаться и хватать ртом воздух. Вместо этого Гарис подбодрял его, усиляя голос, который приказывал «поддаться», призывая Дина продолжать нападение.
- Давай же, Дин! Дай волю своему гневу, высвободи эту ярость!
Несмотря на все усилия охотника, Гарис только рассмеялся, наблюдая, как Дин безуспешно пытается причинить своему противнику физическую боль. И в это мгновение, когда мускулы на руках задрожали от напряжения, а сам он взглянул в немигающие глаза демона, план Гариса стал предельно очевиден. Распаляй свою ярость, подпитывай демона!
Дину Винчестеру в жизни редко когда приходилось совершать такое же отчаянное усилие над собой, но он это сделал - пересилил свое желание выместить на противнике гнев, и хватка его стала ослабевать. В ответ на это темный голос принялся за свое, выкрикивая еще громче:
«Убей его! Отомсти за свою семью!»
Дин сощурил налитые чернотой глаза, уходя в себя в поисках другого голоса, который придавал ему сил; голоса который, он надеялся, станет его спасением. В сознании Дина это была причудливая смесь мягких тонов Сэма и жестких приказов отца.
«Борись, не вешай нос, держись!»
- Я не могу, - простонал он вслух, чувствуя, что теряет преимущество.
- Хочешь убить меня? Тогда сделай это, Дин, - подтолкнул его Гарис.
«Нет, Дин! Не сдавайся. Ты всегда был самым сильным из нас. Ты всегда помогал нам оставаться семьей».
- Папа, я не могу! - крикнул он.
- Папа мертв. Сэмми мертв. Ты остался один-одинешенек, последний из Винчестеров. Я - все, что теперь у тебя есть. Иди ко мне или убей меня. Так или иначе, ты будешь моим! - голос демона звал и насмехался.
«Дин! Ты должен жить, Дин! Ты должен выбраться отсюда! - слова, которые он слышал раньше, но где и когда - не мог вспомнить. - Выберись отсюда и защити Сэма!»
- Сэм! - выкрикнул Дин, и его пальцы на горле Гариса сомкнулись еще чуточку сильнее.
- Ты убил его, Дин. Ты убийца. Ты всегда это знал, - Гарис смеялся.
«То, что я могу сделать или убить ради тебя или отца...» - его собственное признание брату, так много месяцев назад.
«Хватай брата и беги на улицу! Быстрее, Дин! Беги!» - его отец, доверивший ему защиту маленького брата, заботу о нем, вложивший малыша ему прямо в руки, так много лет назад!
Папа доверял ему, Сэм доверял ему, а он предал их доверие одном мановением руки.
«Борись, не вешай нос, держись!» - несмотря на признание своего предательства, голос Сэма/Джона внутри все так же придавал Дину сил.
- Прости меня, папа! Прости меня, Сэм, боже, прости! - голос сорвался на всхлип, а в уголке глаза задрожала одинокая слеза, однако, не желая выкатываться наружу.
Гарис широко улыбнулся. Победа была близка. Скоро, скоро Дин Винчестер станет его солдатом, его любимцем, его сыном. Вот только...
Цвет глаз Дина вновь сменился чистым зеленым. Глаза изнуренные и осунувшиеся, но - чернота, наполнявшая их секунду назад, исчезла. Попросив прощения у призраков своей семьи, он понял: величайшим предательством отца и брата сейчас станет именно потеря контроля в пользу демонического отродья. Одна лишь мысль о том, что зло внутри него сможет одержать победу, испугало его так, как ничто в жизни. Он уже поддался один раз, и это стоило Сэму жизни: грех, который никогда не будет ему прощен.
Сопротивляясь тьме, пытавшейся его поглотить, он припомнил все светлые моменты своего детства; мама читает ему сказку на ночь, поет колыбельную, подтыкая ему одеяло; папа бросает ему футбольный мяч, учит его стрелять, и Сэм, игравший с ним в детстве, сражавшийся бок о бок с ним теперь. Он вызвал к жизни все мысли и воспоминания, которые можно было назвать радостными, счастливыми. И когда гора этих воспоминаний выросла, когда демон внутри него ослабел и притих, Дин изо всех сил, какие только остались, захлопнул дверь в свое сознание.
- Я Дин Винчестер! - выкрикнул он, и вслух, и про себя, так, чтобы слышали оба демона. А затем стена начала приближаться со страшной скоростью, и он врезался в нее.
Сейчас Дин мысленно поздравлял себя с победой. Он до сих пор помнил то выражение злости и гнева на лице Гариса, в ту самую последнюю секунду, когда он объявил о своем желании оставаться собой. Это стоило, пожалуй, даже дополнительных ушибов и синяков.
На той стороне комнаты двое громил все еще стояли на своих местах. Они не сдвинулись ни на дюйм, как и тогда, когда он прикладывал самые отчаянные усилия, пытаясь придушить этого ублюдка Гариса.
Дин со стоном оттолкнулся от пола, подумав, что, пожалуй, столь близкое знакомство со стенами начало ему порядком надоедать. Он медленно доковылял до раковины, надеясь, что с предыдущего раза в кране набралось побольше воды. Потянувшись к рукоятке, он почувствовал, как зеркало над раковиной дразнит его, призывая поднять взгляд.
Медленно, неохотно он поднял голову, боясь, что отражение встретит его тьмой, и тут же накатила волна облегчения, когда он встретился взглядом со своими зелеными глазами. Уже собравшись снова заняться водой, отблеск света, отраженный от зеркала, привлек его внимание. Его кулон!
Сияющее золотое лицо божка теперь заволокла странная темная пелена. Более десяти лет эта вещица болталась у него на шее, и никогда не теряла своего блеска. Несмотря на все, в чем ему доводилось за эти годы вымазываться - кровь, пот, прочая ерунда - кулону всегда было достаточно потока воды из душа, чтобы вернуть прежнюю красоту. Он никогда не снимал его по своей воле, даже чтобы почистить.
Джон взял кулон, медленно разматывая кожаную тесьму. Затем взял шнурок обеими руками и надел сыну на шею. Рогатая фигурка коснулась его груди, и Дин весь сжался в ожидании очередного обжигающего толчка, чуть покраснев от смущения, когда ничего не произошло.
- Дин, - Джон устремил взгляд прямо в ореховые глаза своего старшего сына. - Мне стоило немалых усилий отыскать эту вещь. Она обладает огромной силой, пока это все, что ты должен знать. Если ты хоть немного мне доверяешь, доверься и в этот раз, сын. Носи и никогда не снимай.
В свое время он не придал значения всей этой мути про «первенца» и «древнюю, могущественную реликвию». Он вырос, прислушиваясь ко всем мифам и сказаниям, которые откапывал его отец в своем крестовом походе во имя борьбы со злом, следуя их законам, но к своему кулону всегда относился пренебрежительно. За всю свою юную жизнь он ни разу не предположил, что эта штуковина может пригодиться для чего-нибудь еще, помимо повода завести разговор с симпатичными девчонками в барах. До того самого момента, когда он потерял его в луизианских болотах, когда связь между ним и кулоном стала болезненно очевидной.
Но он же всегда знал, что амулет обладает какой-то силой и предназначен для какой-то цели. Неужели мало было тех, кто пытался отобрать у него эту глупую вещицу? Но картина начала проясняться только теперь, когда он пристально вгляделся в потемневший артефакт. Потемневший, как и его глаза раньше, как и призрачные клубы бестелесного демона.
- Возможно ли это? - спросил Дин у своего отражения, тронув пальцами талисман.
- Это честь, наипервейшая и выдающаяся, - объяснил Шадрак, - но так же и безусловный элемент защиты, дарованный хранителю. Хранитель защищает амулет, а амулет, в свою очередь, обеспечивает защиту для хранителя.
- Так значит, амулет поглощает демона? - спросил он вслух. - Каким-то образом помогает держать его под контролем? Не позволяет мне стать полностью одержимым?
«Борись, не вешай нос, держись!» - Слова всплыли у него в сознании, словно кулон прочитал его мысли, и впервые у Дина появилась надежда, что он сможет поступить так, как советовали ему голоса папы и Сэма.
Сосредоточившись на своем отражении, Дин с опозданием заметил одного из охранников, подошедшего сзади, который схватил его за обе руки и развернул к себе, как маленького ребенка.
- Хозяин требует тебя к себе, - сообщил громила низким басом, черные глаза делали его облик еще более устрашающим.
- Ну, передай ему, чтобы его люди связались с моими, и тогда, может, мы сможем встретиться за завтраком где-то... м-м, наверно, на следующей неделе, - шутка была у Дина наготове. - А кроме того, мне не мешало бы немного привести себя в порядок...
Он не успел договорить, как второй охранник обхватил охотника своей мясистой рукой за шею, запрокидывая голову Дина и выбивая весь воздух из его легких.
Не в силах сделать вдох, не говоря уже о сопротивлении, Дин мог только позволить выволочь себя за двери и потащить по длинному коридору. Мимо проплывали двери, что за ними скрывалось - оставалось загадкой. Он внимательно оглядывал помещения, считал двери, запоминал расположение входов, окон и прочих возможных путей последующего бегства.
Добравшись до конца коридора, первый охранник распахнул дверь, а второй, все еще удерживающий руки Дина за его спиной, втолкнул пленника в комнату. У дальней стены просторного кабинета за столом из красного дерева сидел Гарис, в руках у него был древний манускрипт, покрытый толстым слоем пыли. Когда Дин вошел, демон поднял голову, закрыл книгу и почтительно отложил ее в сторону.
Упершись ладонями в крышку стола, Гарис поднялся, пристально глядя на Дина своими горящими дикими глазами.
- Я сыт по горло этими играми! Как и твой брат, ТЫ ПОДЧИНИШЬСЯ мне... или умрешь, захлебываясь криком, так же, как и он!
***
Домик в лесу, рассвет
Джон позволил себе слегка расслабить мускулы, когда подтащил шаткий тростниковый стул к камину бревенчатой хижины. Движение взбудоражило его чувства, он вдруг понял, что не спал уже так давно, что мог отключиться в любую минуту. Нельзя спать, пока мы не найдем Дина. Пока Зак не выхаркает свои кишки, так или иначе...
В отчаянии он провел покрытой синяками рукой по взъерошенной копне волос, чувствуя, как ноют костяшки пальцев после неоднократного столкновения с челюстью Зака Мурзака.
Винчестер по натуре своей не был жестоким человеком - по крайней мере, когда дело шло о простых людях с улицы, но Мурзак задел его за живое. Предатель знал, где Гарис держит Дина, в этом Джон не сомневался. Мурзак знал если и не точное местонахождение, то уж, во всяком случае, достаточно деталей, чтобы помочь людям, которых он некогда называл друзьями.
И все же, несмотря на все расспросы Джона, несмотря на все тумаки, полученные от бывшего морпеха, Мурзак стоически молчал. Его спокойствие не поколебали даже изощренные угрозы Джона содрать с него живьем кожу сантиметр за сантиметром. Он слишком хорошо меня знает, черт возьми!
Джон перевел взгляд со своих ободранных кулаков на стул и привязанного к нему Мурзака. Рубашку пленника покрывали пятна крови, которая все еще капала с разбитой и распухшей губы. Правый глаз уже почернел от синяков, и общая картинка напоминала монстра из второсортного голливудского ужастика - монстра, созданного руками Джона Винчестера. Почему Сэм не остановил меня? Я теперь не лучше самого Мурзака...
Мурзак проигнорировал пристыженный взгляд Джона; он не сводил своих глаз с юноши, который сейчас дремал в кресле напротив. Ревущий в камине огонь прогрел комнату, и наконец слабое подобие сна сморило уставшего и вымотавшегося Сэма, хотя по тревожным вскрикам и подергивающимся конечностям было видно, что сны эти были не из приятных. Его руки и ноги свесились с плетеных тростниковых подлокотников, и шаткое кресло опасно вздрагивало каждый раз, когда по телу пробегала дрожь.
Мурзак, казалось, не замечал, что Сэм заснул; он завороженно ловил каждый рваный вдох и выдох охотника. Казалось, что он боится, будто все это - лишь притворство, и стоит ему отвернуться хоть на секунду, как Сэм тотчас же запустит в него каким-то неизвестным оружием.
Что за чертовщина творилась там, в машине, что такой подонок, как Мурзак, до смерти перепугался Сэма? Этот ублюдок даже не дрогнул, когда я приставил ему к горлу острый нож, и при этом он дергается каждый раз, когда Сэм делает вдох. Что такого он видит в Сэме, чего нет во мне? Джон не был уверен, что хочет знать. Джон не был уверен, что готов к осознанию того, что в голове у младшего бродят садистские мысли. В конце концов, это стало бы последней каплей, последним доказательством того, каким ужасным отцом он был для обоих своих сыновей. Но при этом он бы пошел ради своих мальчиков на все, и избитое тело Мурзака это только подтверждало. Когда на кону жизнь Дина, почему Сэм должен поступать иначе?
I look inside myself and see my heart is black
I see my red door and it has been painted black
Maybe then Ill fade away and not have to face the facts
Its not easy facing up when your whole world is black
[я смотрю в себя и вижу, что мое сердце перекрашено в черный
я вижу свою красную дверь, она перекрашена в черный
может, тогда я смогу уйти, и мне не придется смотреть правде в лицо
совсем не легко поднимать голову, когда весь твой мир перекрашен в черный]
Сотовый принялся наяривать мелодию из песни «Paint It Black» («Перекрась в черный»), так что Джону пришлось подняться с места и порыться в карманах куртки в поисках источника раздражения. Он чрезвычайно редко включал свой потрепанный телефон, не говоря уже о постоянном беззвучном режиме, но сегодня он должен был держать связь с Бобби. Информация - вот ключ к возвращению Дина, и, по всей видимости, Мурзак не горит желанием помочь им в этом деле.
The Rolling Stones, казалось, дразнили его словами песни, все еще лившейся из динамика. Весь его мир уже давно перекрасился в черный цвет, разве нет? Его семью разорвало надвое, его сыновья были втянуты в кровавую и жестокую войну, о которой они и слышать-то не должны были. А все потому, что он не может отпустить прошлое.
Но что было бы, если б я отпустил? Что было бы, если б я никогда не отправился на поиски убийцы Мэри? Что тогда? Гарис побеждает, и человечество опять в полном дерьме. Мда, разумеется, у меня был миллион путей на выбор.
Джон фыркнул и заметил, что трезвон телефона разбудил его посапывающего сына, и от этого зрелища Мурзака снова передернуло. Он съежился на стуле, хотя возможности сбежать у него не было. Сэм каким-то образом пугал Мурзака до чертиков, гораздо больше, чем удары и угрозы отца. Может, мне стоило перестать угрожать и просто применить этот гребаный нож по назначению. Но, опять же, садистом Джон Винчестер не был - не то что Мурзак.
Было бы так легко вонзить нож в этого человека, видеть струйки крови, лезвие, разрезающее кожу как раз настолько, чтобы причинять невыносимую боль. За годы, проведенные во Вьетнаме, Джон научился многому. Но все же - он не мог сделать этого. Не в присутствии Сэма. И, казалось, Мурзак это тоже знал.
Раскрыв мобильный, Джон поднес трубку к уху и прижал ее плечом. О Мурзаке он мог побеспокоиться и потом.
- Джон Винчестер...
- Джон, это Бобби. Мы с парой-тройкой ребят прошлой ночью вернулись в здание и обыскали все вокруг. Нашли кое-какое оружие и снаряжение, думаю, тебе будет интересно...
Джон повернулся, махнув младшему сыну, что можно наконец-то сделать первый перерыв.
- Что ты нашел? - его пропитый голос произнес эту фразу с новым всплеском настойчивости.
- Судя по маркировке, это снаряжение привезли с закрытого военного склада в Милане, Теннесси. Я думаю, что наш желтоглазый дружок мог использовать это место... - Бобби примолк. - Конечно, нет причин думать, что он все еще его использует, но...
- Спасибо, Бобби, ты очень помог... - Джон захлопнул телефон и уронил его на стоявший неподалеку столик из сосновых досок, не давая другу договорить. Может, теперь, после небольшого толчка, Мурзак заговорит?
Бородатый охотник обошел кругом своего пленника, зная, что Сэм следит за ним со своего «места в первом ряду», ожидая ответов. Он ни разу не попытался остановить мою руку с ножом... ни разу не сказал, что я зашел слишком далеко...
Джон положил руки по обе стороны стула Мурзака и наклонился так, что их лица были на одном уровне. Он увидел, как сузились глаза Зака, и ощутил запах страха, крови и пота.
- Ты когда-нибудь слышал о Милане, Зак? Милан, Теннесси?
Крошечные зрачки под его взглядом внезапно расширились, выдавая своего хозяина - название было знакомо - и что-то еще. Мурзак отвернулся и передернулся, как от удара молнией.
Джон почуял слабину и нажал сильнее, бросая вопрос за вопросом; он схватил Мурзака за воротник и затряс его.
- Гарис там, верно? Этот ублюдок забрал моего сына, а ты сидишь здесь на стуле, будто на вечеринке! Гарис там? Дин с ним?
- Я... я не могу тебе сказать...
- Черта с два, да почему не можешь? Демон язык отрезал? Кстати, похоже на то, - Джон поднял свою покрытую синяками руку, поколебался и опустил ее. Голос его дрожал от гнева и мольбы. - Тебе наплевать, что это мой сын? Как ты можешь прикрывать того, кто даже человеком не является!
Припухшая губа Зака задрожала, и он поднял свои налитые кровью глаза; сопротивление, страх наконец оставили его, уступая место новому чувству - поражению.
- Твой сын? Почему всегда все должно крутиться вокруг твоей семьи, Винчестер? Да, я заключил сделку с Гарисом, и я пытался сдержать свое слово. У меня не было другого выбора...
Сэм передвинулся поближе к отцу; на его усталое юное лицо легла тень неуверенности.
- Но у тебя всегда есть выбор. Зачем ты пошел на сделку с этой тварью, которая убила стольких людей, разрушила столько судеб?
- Твоя сделка уже свела в могилу много охотников, Мурзак, может, даже Дина, - Джон ощутил жжение в глазах и отвернулся к все еще пылающему огню. Тепло, казалось, обожгло его глаза еще больше, и он рассеянно потер их пальцами. - Ради чего можно было пойти на сделку, подобную твоей? Что такого мог предложить тебе Гарис? Вечную жизнь? Богатство?
- Ничего подобного... - голос Зака был слаб, и в нем слышался стыд. Он был не в восторге от того, что сделал, но в итоге это того стоило. Иначе быть не могло. Он моргнул, бросив быстрый взгляд на Сэма, прежде чем продолжить.
- А ты бы пошел на сделку, чтобы спасти жизнь своего сына? Так почему ты думаешь, что на это не пошел бы я?..
***
Комната в заброшенной военной базе
- ...Как и твой брат, ТЫ ПОДЧИНИШЬСЯ мне... или умрешь, захлебываясь криком, так же, как и он!
Угрозы демона не возымели на Дина такого эффекта, как простое упоминание о Сэме. Несмотря на все свои усилия, он не смог заблокировать мысленное изображение брата, привязанного к алтарю, этот его взгляд, понимающий и прощающий, губы, беззвучно шепчущие «все в порядке», а затем растягивающиеся в крике, который вырывается из горла. А еще более убийственным было сознание того, что именно он был причиной страданий и смерти Сэма.
Увлекшись самобичеванием, Дин не успел среагировать и оказать сопротивление охранникам, шагнувшим вперед по знаку Гариса и грубо схватившим охотника за руки. Они рывком оттащили его назад, с такой силой, что плечи заныли, и взвалили на широкий стол для переговоров. Мощные фигуры одержимых возвышались по обе стороны стола, а их сильные руки удерживали руки Дина, растянутые и обездвиженные. Он едва мог поднять голову, такой силы была хватка; руки уже занемели от напряжения.
Неспособный видеть что-либо выше своей груди, Дин все еще ощущал присутствие демона рядом. Гарис неспешно направился к нему, остановившись у края стола и ботинок Дина.
Гарис оглядел обездвиженную фигуру с ног до головы, начав с зеленых глаз, насмехавшихся над ним уже самим своим цветом. Проходя дальше вдоль распростертого тела охотника, он внезапно остановился, зацепившись взглядом за потемневший рогатый кулон, выглядывавший из-за расстегнутого воротника рубашки. Глаза Гариса расширились от изумления, и тут же сузились, когда он оценил значение амулета. В одно мгновение демон понял все.
- Так значит, причина в этом? - задумчиво протянул он, машинально почесывая подбородок. - А я никак не мог понять, что за новый трюк припрятали в рукаве эти Винчестеры; почему мой отпрыск не мог добиться над тобой полного контроля.
Дин не ответил; он не мог поднять головы, чтобы посмотреть, о чем это разглагольствует там Гарис, но про себя порадовался раздражению демона, чтобы ни было причиной.
Гарис, однако, был далеко не рад, хотя демоны и не способны почувствовать такие эмоции. Сейчас его мозг решал сложнейшую задачу, представленную в виде Дина Винчестера и амулета, свисавшего с шеи охотника. Талисман был, пожалуй, ровесником самого Гариса, и его сила, подкрепленная чистой силой воли и упорства Винчестера, не допустила полной одержимости. Он мысленно потянулся, нащупывая связь со своим сыном внутри Дина, но ничего не почувствовал. Это встревожило его еще больше.
Между одержимым и демоном всегда, даже при полном контроле, происходил обмен определенным количеством информации, но Гарис не мог рисковать тем, что сведения, известные его отпрыску, просочатся в сознание Дина: бесценная информация о планах Гариса на чудо-детишек, на последнюю битву, на лично Сэма Винчестера, в смерти которого от руки Дина он только что убедил самого Дина.
- Забавная безделушка. Где нашел? - поинтересовался демон, вставая у стола и глядя сверху вниз на пленного охотника.
- В коробке с хлопьями, всю до дна пришлось перерыть. Хотя я долго думал, что выбрать - это или колечко с зашифрованной надписью, - отозвался Дин, не отводя взгляда.
- Очень смешно, Дин! Скажи, а с малышом Сэмми ты поделился? - спросил Гарис, наслаждаясь реакцией: его пленник заметно вздрогнул при упоминании имени младшего брата.
- Так кто дал тебе этот амулет, Дин? Мамочка? Нет, она не могла, я поджарил ее как гренку, когда вы были еще малышами. Тогда, должно быть, это наш старый добрый папочка, - демон продолжал. - Забавно, почему он дал его тебе. Мне казалось, мы уже выяснили, что его любимцем был малыш Сэмми, верно ведь, Дин?
Гарис снова обошел стол, заложив руки за спину, точно генерал, изучающий карту боевых действий. Дин невольно содрогнулся, глядя, как демон расхаживает вокруг него; глаза его видели происходящее сейчас, но сознание снова отправило его в путешествие в недалекое прошлое, в ту одинокую хижину в Миссури.
- Да, Дин, вижу, что ты прекрасно помнишь нашу маленькую беседу. А если и она тебя не убедила, просто вспомни, что после того, как ты убил бедняжку Сэмми, выстрелил в тебя именно Джон. Но зачем ворошить прошлое? Я знаю, как отчаянно ты пытался угодить папочке, и как потерпел позорное поражение. А я не суровый отец, я опекаю своих детей, и каждый из них не менее ценен, чем другой. Я могу дать тебе то, чего никогда не мог Джон; я могу дать тебе дом, место, которое станет твоим.
- У меня уже есть семья! - возразил Дин, стараясь убедить больше себя, чем кого-либо еще.
- Была, - поправил его Гарис. - Иди ко мне, Дин. Сорви с себя этот амулет, ведь его дал тебе человек, которому ты обязан своим появлением на свет, и ничем больше. Отдай его мне в знак новой жизни, мне - отцу, который будет заботиться о тебе и защищать тебя.
Сосредоточившись на пятнышке на бесцветном потолке, Дин позволил своим глазам расслабиться. Собрав все оставшиеся силы, он отыскал голос, который ободрял его раньше. Может, его жизнь и не была такой замечательной, как у всех нормальных детей, но разве он когда-нибудь сомневался в том, что отец его любит? Определенно, не в детстве, еще до смерти мамы И потом, когда вырос. Конечно, папа был суров и строг, но кто его обвинит? Он всего лишь пытался защитить семью, которая у него осталась, делая все, чтобы оберечь своих мальчиков.
Опять же, амулет - разве он не был одним из мудреных отцовских способов защитить сына? В мире не было человека более предусмотрительного, чем его отец, в этом Дин не сомневался. Если Джон хотел, чтобы он носил этот амулет, не снимая, значит, тому была чрезвычайно важная причина.
А кроме того, он не мог выбросить из головы образ потемневшего золота. Если он был прав, и кулон хранил его от полной одержимости, тогда Гарис непременно попытается отобрать у него эту вещицу.
«Демоны лгут», - эта мантра вертелась у него в голове, как детский стишок. Подозрение переросло в неуверенность, а неуверенность означала для Дина то, что амулет может оказаться важным, его семья может оказаться жива, а сам он может сбежать.
- Дин? - напомнил Гарис.
- Ну, полагаю, «отправляйся к дьяволу» здесь несколько неуместно? Тогда придется остановиться на «пошел в задницу»! - отозвался Дин, пытаясь поднять голову, чтобы удостовериться, что демон увидел все скользнувшие по лицу охотника эмоции: презрение, вызов, насмешка.
От гнева на непокорство Дина и отчаяния от невозможности добиться подчинения, Гарис ринулся вперед, намереваясь схватить рукой потемневшее украшение и сорвать его с шеи юноши. Дин инстинктивно отдернулся, но двое громил все еще удерживали его руки, не давая и пошевелиться.
Рука демона сомкнулась вокруг рогатой фигурки, и в воздух выплеснулся отчетливый запах серы и горелой плоти. Гарис вскрикнул больше от изумления, чем от боли, когда его человеческая рука, коснувшаяся амулета, задымилась. Он тут же разжал хватку и отступил на несколько шагов; его обычно хладнокровный вид сменило выражение шока.
В следующую секунду он сорвался. Переполнявшая его ярость выплеснулась наружу, и со взмахом здоровой руки книги, стулья и мебель поднялись в воздух и заметались по комнате, будто какой-то ребенок под действием обиды и возмущения расшвырял свои игрушки. Два окна комнаты лопнули, разлетаясь осколками во все стороны.
Все еще не удовлетворенный, Гарис переключил свое внимание на одного из своих громил-охранников. Тот, который удерживал правую руку Дина, внезапно разжал хватку и попятился, когда невидимая сила разодрала его грудь в клочья. Кровь хлынула на пол, на секунду лишь опередив упавшее тело, и густой черный дым ныне бездомного демона вырвался наружу, покружил по комнате и вытек наружу через только что разбитое окно.
Когда в комнате вновь воцарилось спокойствие, Дин, получив немного свободы, смог приподняться на свободном локте и оценить картину. Прямо перед ним Гарис снова вернулся за свой письменный стол.
- Да уж, хорошего психоаналитика сейчас трудно найти, - язвительно сообщил Дин, поглядывая на изуродованное тело своего бывшего тюремщика.
Гарис не ответил, отказываясь и дальше идти на поводу у юноши. Выдвинув верхний ящик стола, он достал из него большой сверкающий предмет, а затем медленно прошествовал обратно к столу, где лежал Дин. Приблизившись, он молча сделал знак оставшемуся охраннику. Прежде чем Дин смог среагировать, верзила поймал обе его руки, завел за голову и прижал к поверхности стола массивной ладонью; другая ухватила Дина за коротко стриженые волосы.
Опустившись на корточки, Гарис приблизил свое лицо к лицу Дина. Его рука взметнулась вверх, и в ней серебром сверкнул зазубренный клинок. Глаза Дина расширились, когда он узнал кинжал для жертвоприношений, который кто-то вложил ему в руку тогда, в зале с алтарем. Серебряная поверхность отточенного, как бритва, лезвия была покрыта какой-то ржавчиной. Засохшая кровь! Кровь Сэма!
Дин крепко зажмурился, не в силах больше отрицать то, в чем его обвинял Гарис, и то, что показывала ему память. Он убил своего брата!
Он почувствовал, как лезвие скользнуло по его шее, металл коснулся кожи - легчайшее прикосновение, которое скоро вспыхнет обжигающей болью. Закрыв глаза, он принял свою судьбу.
- Все будет так же, как и с твоим братом, Дин. Если ты не будешь принадлежать мне, то не будешь принадлежать никому! Я заберу у тебя этот амулет, если для этого мне придется отрезать тебе голову! - зарычал Гарис, и его рука двинулась вперед.
[1] Колумбийский галстук - способ садистского убийства, при котором через перерезанное горло у трупа вытягивается язык. Обычно таким способом со своими врагами расправлялись латиноамериканские мафиози, отсюда и название - "колумбийский", равно как и "иитальянский", "кубинский", "сицилийский" и "галстук святого Августина".
