Я так торопилась уложиться с просмотром эпизода в тот краткий срок, который у меня был, что все впечатление пришлось придержать при себе еще часа на два. Впервые за все время написания этих «потоков сознания» я пишу это не сразу после просмотра. И, думаю, я почувствовала разницу.
Мое сердце болит за наших мальчиков. Сжимается и дрожит от волнения.
Я немного тороплюсь, так что обзор может оказаться несколько бессвязным, несмотря на то, что кое-что я записывала. И первое, что я хочу вам сказать - идея показать нам Винчестеров-подростков была гениальна. Мы видели парней в молодости, мы видели их в детстве, а сейчас на наших глазах они переживают чуть ли не самый сложный период в жизни любого ребенка: школьные годы.
Я терпеть не могла школу. У меня было несколько близких друзей, но в остальном я была тихой и незаметной девочкой. А когда я заканчивала школу, люди, с которыми я училась бок о бок четыре года, удивленно смотрели на меня и спрашивали, я что, только что к ним перевелась? Я была болезненно застенчива, молчалива, давала списывать девушкам моего парня... вы знаете, как оно бывает. Большую часть своего времени я возилась с моими младшими, так что налаживание контактов с одноклассниками меня не особо волновало, но все, что нам показали в этом эпизоде, кричало лишь об одном: школьные годы - это АД. Ад, к которому мы все имели отношение.
«Плохой парень» недели оказался мальчиком с печальной историей, которая серьезно меня расстроила. Нам всем нужно вынести из нее урок, но когда ты еще ребенок, такие уроки усваиваются нелегко: ты никогда не знаешь, что движет человеком, пока не узнаешь его поближе. Пока, как говаривал Аттикус Финч[i], ты не влезешь в его шкуру и не походишь в ней немножко. Юный Сэм и понятия не имел, что вреднюга и забияка, называвший его Неудачником-Честером и постоянно, постоянно задиравший его чудаковатого друга, угрожавший, унижавший, избивавший его - только что потерял мать.
И это длилось не один день. Женщина умирала медленно и мучительно, а отец Дирка не мог ухаживать за ней, потому что горел на трех работах. Тринадцатилетнему Дирку приходилось смотреть, как угасала его мать, кормить ее лекарствами, убирать за ней. Такая ответственность не должна ложиться на плечи ребенка, и именно поэтому он вел себя так. Бунтовал. Хулиганил, задирал других ребят, унижал их, потому что хотел хоть как-то самоутвердиться в жизни.
Параллельно с этим нам показывают юного Сэма, который дерзнул выступить из тени «семейного дела», написав в сочинении о своей семье чистую правду. Мы видим, как он пытается вступиться за тихоню-отличника, хотя сам еще не подрос как следует, бедный малыш. Мы видим, как он признается учителю, что всем своим существом не желает идти по стопам отца.
И тут же мы видим юного Дина. Признаюсь вам, я не знала, что и думать, когда он появился на экране в первый раз. Когда мы видим, как шестнадцатилетний (или около того) Дин выходит из Импалы, на которой канзасские номера, 97-го года - йоххоу! - мне подумалось, что он больше смахивает на молодого Кастиэля, чем на молодого Дина. Но по мере того, как развивались события, я поверила в него. Думаю, просто нужно помнить, что это не должна была быть уменьшенная версия Дина, которого мы знаем сейчас - Дина, потерявшего всю семью, продавшего душу, чтобы спасти брата, прожившего год под гнетом смертного приговора, побывавшего в Аду, пережившего тридцать лет собственных мучений и десять лет чужих, и вернувшегося обратно на землю. Перед нами был Дин-десять-лет-назад, который мог подкатить к девчонке брата на глазах самого Сэма. Ребенок, который никогда не знал равновесия, стабильности, который прятался под маской «крутого парня», эдакого Далласа Уинстона[ii], чтобы выжить в жизни, которую все мы считаем «нормальной» - пока не представится возможность вернуться к жизни, которую считает «нормальной» он.
Прежде чем я продолжу свой репортаж с места событий, я должна кое-что сказать: сейчас я чувствую себя чем-то вроде йо-йо[iii]. На прошлой неделе мы расстались с мальчиками, когда Сэм, сообщив Руби, что он «в деле», отправился куда-то к черту на рога. Мы понятия не имеем, где он был, в чем он замешан, какие последствия это принесет или уже принесло. Чем же таким он занимается/может заниматься, что с такой легкостью скрывает это от Дина и преспокойно едет в Фэйрфэкс, штат Индиана, расследовать загадочную смерть? Эта.. деятельность, она что, может вот так просто... подождать, что ли? Я в замешательстве и напряжении, и...ччерт! Я переживаю, да! Я переживаю. Я это сказала. Чертов сериал... заставляет меня переживать за персонажей, которые существуют лишь в наших фантазиях...
Поехали дальше. На КРОВИЩУ в серии не поскупились, это точно. А самое начало - ну прямо-таки иллюстрация к поговорке «получил нагоняй - сорвись на подчиненном». Я сочувствовала бедной темноволосой девочке из группы поддержки и возмущалась жестокостью «толпы»... до тех пор, пока она не выместила свою злость на полненькой девочке, которая рискнула предложить ей свое сочувствие. Если вдуматься, правда, все раненые звери огрызаются, даже на тех, кто хочет им помочь. Помочь-то не всегда можно. Если тебе причинили боль, ты хочешь причинить боль в ответ. И зачастую тебя не волнует, кто попадает под твою горячую руку. Я могу с уверенностью сказать, что немало грешила этим за свою жизнь.
Черная вязкая дрянь, что вытекла из глаза Эйприл, после того, как девчонка буквально ДО ПОЛУСМЕРТИ избила эту Тэйлор (видите? я все-таки сумела записать кое-какие имена.. хех), очень и очень напомнила мне «Секретные материалы» и пришельцев... ну, что-то подобное. Об «эктоплазме» и мысли не было, потому что я вроде как знаю, что она зеленая. Наверно, я слишком много смотрела «Охотников за привидениями». Ну да ладно. Нам показывают Сэма «Я Вас Очень Внимательно Слушаю» Винчестера в белом костюме доктора, который выслушивает историю Эйприл, определенно смахивающую на одержимость демоном, вот только... ни серы.. ни черного дыма... гм.
Когда они решают, что лучшим способом расследовать это дело будет внедриться в школу, Дин явно чувствует себя не в своей тарелке, и я тут же заинтересовалась, что же могло там произойти. В моей голове уже вырисовывались самые различные сценарии, от жестокого обращения до безразличия, от притеснения старшеклассников до разбитых сердец. Как оказалось, я угадала почти все. Мы видим нашу красавицу Импалу с номерным знаком ее родного штата (без обид, Огайо), и из нее появляются Дин и Сэм. Дин проверяет, все ли взял младший: «Завтрак? Книги? Нож-бабочка?»
Хех.)
Сэм меня просто потряс своим соответствием Сэму теперешнему, а Дин потряс меня именно своей прошлой версией. Понравилось, что Дин надел кожаную куртку отца, чтобы дополнить свой «образ», хотя куртка велика ему размеров на пять. Признание Сэма, что он устал быть вечным «новеньким», тронуло мое сердце, но, знаете. Это, конечно, тяжело, но Винчестеры не одни страдают от этой проблемы. Я думаю обо всех детях военнослужащих, которые переезжали со своими семьями из года в год, не имея возможности что-либо изменить. Школа - непростое время. В голове не укладывается, каково это - переживать знакомство с новыми одноклассниками каждый год, месяц, неделю...
Неуважительное обращение Дина к учительнице - «милочка» - было очень в его характере, я считаю. Он не смог бы вызвать у нее интерес к своей персоне так же, как это сделал Сэм и мистером Уайетом. К этому времени жизнь охотника успела наложить на него сильный отпечаток: он знает, чем хочет заниматься, чувствует себя как дома в этой жизни, чувствует себя в ней спокойно и уверенно, и еще он знает, что они не задержатся здесь настолько, чтобы успеть наладить какие-то отношения, так что смысл заморачиваться? А к тому же он сразу дает преподавателям понять, что он за тип: бунтовщик, источник проблем, недостойный их внимания и заботы. Таким образом, ему удается держать их на расстоянии, не привлекая интереса к условиям жизни семьи.
Всегда остается защитником, хотя никогда не прочь повыделываться.
Едва сдерживаемое веселье Сэма, когда он сообщил Дину о своей идее насчет прикрытия - верный признак того, что Дину достанется что-то совершенно особенное. Сэм - уборщик, Дин.. учитель физкультуры? *Гэйлик катается по полу* Думаю, Дин чуточку чересчур увлекся этими шортами, гольфиками и повязкой. Не говоря уже об этом сногсшибательном спортивном костюме, в котором он вышагивал чуть позже. Эти его реплики, «с этим свистком я для них царь и бог» и «только после обеда... сегодня у них бургеры с говядиной», плеснули ту необходимую толику юмора (пусть и небольшую) в этот эпизод, во всем остальном трогательно грустный и такой семейный, домашний, что ли.
Итак, что там, блендер и рука? Черт. Возьми. Кухонные приспособления не пугали меня так с самой «1.09. Дом» и мужика с мусородробилкой. ГАДОСТЬ. Итак... эта смерть, а потом уборщик Сэм (который совершенно случайно оказался поблизости...) видит черную эктоплазму, вытекающую из уха Народного Мстителя. Парни определяют одержимость духом, явление редкое, но весьма неприятное.
Да, и, оказывается, трое девчонок из группы поддержки уже совершеннолетние... я укоризненно хмурюсь при виде Сэма, этого маленького ханжи, который занимался сексом с демоном, но не перестает указывать старшему на его поведение, и хихикаю, когда Дин пристыженно опускает голову, «чувак, ну я же только посмотрел...» Хех) Мальчики всегда остаются мальчиками.
Я поймала себя на том, что без конца повторяла, «О, Сэмми», особенно, когда мы узнаем, что Барри (ранее упоминавшийся как чудаковатый друг) покончил с жизнью спустя год после отъезда Винчестеров из этой школы. Мы видим, как маленький Сэм помогает Барри дать отпор Дирку (трагически непонятому), не вступая в драку, но, так или иначе, защищаясь. Мы видим Дина в чулане, целующегося с блондинкой. Юный Дон Жуан. Это вызвало у меня грусть. Особенно когда он пытался обыграть свои жилищные условия как преимущество, а блондинка (кстати говоря, зовут ее Аманда. Хех) смотрит на него с непониманием и грустью, «разве ты не скучаешь по отцу?»
Обмен фразами Сэма и Барри насчет Дина, когда они проходили мимо, в полной мере характеризует нашего Сэма.
Барри: «Он крут».
Сэм: «Он так считает».
Я прямо так и вижу нашего дылду, говорящего эти же слова сейчас. Хотя малыш Сэм был еще тем «крутым парнем», когда сказал Барри уходить и принял удар на себя. Сейчас они сжигают кости Барри, и Дин произносит эту свою реплику, которая по непонятной причине задевает меня за живое: «Пока, малыш Барри».
Всегда внимательый к поведению брата, Дин спрашивает у Сэма,в порядке ли он. И Сэм, ясное дело, отвечает: «Барри был моим другом, а я только что сжег его кости». Старик, боже, он просто хотел узнать, как ты. Расслабься. Но знаете, что интересно? Вина Сэма цепляется за его душу руками и ногами, не желая отпускать. Он думает, что если бы отец позволил им остаться еще ненадолго, он, возможно, смог бы помочь Барри. Дин, как всегда, прагматично разбирает вину Сэма по косточкам, облегчая груз на душе брата (хотя с самим собой такой трюк у него никогда не срабатывает). Он говорит, что Барри принимал все известные успокоительные и антидепрессанты, школа была для него адом, и Сэм вряд ли смог бы чем-то ему помочь.
Мы возвращаемся в 1997, где Дин рвет и мечет, обещая вырвать этому подонку кишки, когда узнает, что Сэм повздорил с Дирком и схлопотал по физиономии. Разговор между братьями предсказуем. Дин укоряет, что Сэм мог бы позвать его, Сэм отнекивается, говоря, что просто хочет быть нормальным. Но для Дина «нормальный» - не значит «свой парень» в школе. Для него это означает иметь при себе нож-бабочку и давать отпор хулигану потому, что знаешь, как это сделать. Представить не могу, в какое замешательство школа приводила этих двоих. Дин выглядел так, словно хотел наизнанку вывернуться, когда сказал Сэму про звонок отца и еще одну неделю торчания в этом городке. «Мы не должны были задерживаться здесь так долго...»
Я задалась вопросом, как же они оплачивали свое проживание в мотеле. Насколько Дин принимал саму идею мошенничества с кредитками, просто потому, что так было нужно. Что они ели, где и когда. Боже, спасибо тебе за то, что моей малышке не придется всего этого испытать. Если только я сумею помешать.
Ребята. У меня случилось прозрение. Кажется, я только что поняла, почему нам показали эту серию именно сейчас, и почему мы до сих пор не узнали, чем это Сэм там занимается на пару с Руби. Все дело в мотивации. Этот эпизод должен был рассказать нам о том, почему Сэм делает именно такой выбор, и в то же время позволить взглянуть на путь, пройденнный персонажем Дина. Я думаю об это и сразу пишу, так что...мистер Уайет вызывает Сэма поговорить о его предположительно невыдуманном сочинении о вервульфе, сообщая, что брат у него - выдающаяся личность, а отец кажется человеком целеустремленным. А затем следует разговор о том, что Сэм очень одаренный мальчик, и вопрос: хочет ли Сэм быть продолжателем «семейного дела»?
Сэм признается, что его раньше никто об этом не спрашивал, и тогда учитель дает ему следующий совет: «Есть всего три или четыре ключевых решения, которые определяют всю твою жизнь. И только ты сам делаешь этот выбор». Спустя годы Сэм возвращается к мистеру Уайету, чтобы сказать, что он последовал его совету и отправился в колледж, и что мистер Уайет проявил к нему такое участие, какого Сэм никогда не знал от чужих людей. Серия заканчивается на том, что в ответ на вопрос мистера Уайета, счастлив ли Сэм, на лице нашего парня отражаются смешанные чувства.
И это все происходит после того, как он осознает, что сам изобрел обидное прозвище Дирк-дубина, которое было последней каплей, сломившей этого несчастного ребенка, зашвырнувшей его в пучину жестокости, боли, наркотиков, алкоголя и последовавшей затем смертельной передозировки. Отец, говорящий, что сын «выскользнул у него из рук». Все это взваливает на Сэма груз вины, сожаления, горя и нужды поступать на этот раз иначе. Взять дело в свои руки. Быть «в деле».
*в животе у Гэйлик судорожно сжимается*
Дин хочет, чтобы сожжением костей Барри все и закончилось. Он ненавидел эту школу, и на секунду нам предлагают поверить, что всему виной избиение Сэма хулиганом. Он предлагает Сэму пойти и толкнуть свою речь, «О, капитан, мой капитан» (кстати говоря, это одна из моих самых любимых сцен в этом фильме[«Общество мертвых поэтов», прим. перев.]), и мы видим, как Сэму в грудь втыкают УГЛОМЕР. Ребята... это больно. А призрак, оказывается, был вовсе не Барри. Упс) Мы возвращаемся к Импале, Дин латает брата и выдает свое неэффективное, но оттого не менее трогательное «я кишки вырву этому призраку», в адрес существа, которое ОСМЕЛИЛОСЬ тронуть его брата. Жестом, одновременно и смешным, и трогательным, он протягивает Сэму бутылку виски, убеждает, что это поможет, и Сэм немедленно прикладывает ее к своему, эхм... достоинству, с которым так непочтительно обошелся призрак. Чуть позднее, когда они понимают, что все жертвы ездили на одном и том же автобусе, Дин забирает бутылку обратно и делает глоток. Хех.)
Итак, водитель автобуса - отец Дирка-дубины, кремировавший своего сына, но сохранивший локон его волос в своей Библии (которую держал в автобусе). Это вогнало меня отчего-то в необъяснимую грусть. Родителем быть тяжело. А моей малышке всего два годика. Она - вся моя жизнь. И я не могу представить, какой для нее окажется школа. И я не могу представить, как смогу ей помогать. И я отказываюсь представлять, что будет, если я потеряю ее так, как этот мужчина потерял своего сына. Боже, просто... ох. На лице Сэма в гостиной этого человека читалось потрясение и сожаление. На лице Дина - потрясение и грусть. Смерть - жестокая штука.
Так, мы оказываемся в автобусе, Сэм держит одержимого водителя под прицелом заряженного солью дробовика, пока Дин связывает его веревкой, пропитанной соленой водой. Это было умно, да. Однако схватка принимает неприятный оборот, когда им не удается сразу отыскать локон, а призрак вырывается из водителя, когда Сэм выпускает в него заряд соли, и запрыгивает в самого, пожалуй, крупного мужчину в этом автобусе, а затем избивает Сэма до полусмерти. Серьезно, ребята... ой-ей-ей. Дин находит локон, сжигает его, а потом с привычной интонацией «знаю, тебя избили до полусмерти, но ты еще дышишь, и, кажется, не особо пострадал, так что повеселю-ка я тебя ноткой юмора» комментирует, что мужик «оседлал Сэма по полной программе». ХАХ!
Да, и пока я не забыла - признание Дина, что на самом деле он не физкультурник, а полицейский с Джамп-Стрит, 21[iv], а водитель приторговывает «травкой».... *Гэйлик смеется* Классика.
Последняя сцена с Дином в этом флэшбеке открывает нам настоящую причину того, почему же он так ненавидел эту школу. Аманда застала его с другой девушкой, он пытается оправдаться стандартным «она ничего для меня не значит», и Аманда ловит его на слове. Она бросает ему в лицо жестокую, неприкрытую правду о том, что он тратит столько времени и сил на то, чтобы выглядеть крутым, хотя в реальности он всего лишь грустный и одинокий маленький мальчик. Беспомощный выкрик Дина «Я спасаю жизни!» звучит так по-детски; такая отчаянная попытка восстановить репутацию, что мне хотелось заплакать.
Она была права. И это ужасно. Потому что это была не его вина, как и не Дирка, не Сэма, не Барри. Это жестокая реальность, и одним лишь чудом нам удается выжить в ней, не сломавшись, не рассыпавшись на куски. И только те, кто берет эти жестокие слова и переплавляет их в сталь, способны устоять под напором ветров судьбы, грозящих стереть их в порошок. Люди, подобные мистеру Уайету - способные выбрать жизнь, в которой смогут влиять на жизнь других людей, надеясь с каждой встречей изменить человека к лучшему - хотя бы ненамного.
Итак, мы видим, как Дин проходит свой путь от юношеского бунтарства к бунтарству взрослому. Другое время, другие обстоятельства, но его страсть к хорошеньким женщинам никуда не делась. Как и отношение к «семейному делу» - как к чему-то нормальному. Как и вечное стремление защищать брата до последнего вздоха. Как и упорное продолжение отцовского дела, потому что это единственное, что он умеет и знает.
И тут же мы видим Сэма с его чувством вины (которое разрывает нам сердце) за ту роль, которую он сыграл в жизни одного мальчика, пытаясь помочь другому - и в итоге не спас никого. Даже если ни одна из этих смертей не была на его совести, можно биться об заклад, что он считает себя причастным в какой-то мере и к той, и к другой. И мы видим, что принятые им решения не сделали его счастливыми. И мы видим, что сейчас он отчаянно ждет от жизни чего-то другого, так же отчаянно, как тогда, когда ушел в колледж.
Ребята. На сердце у меня тяжело. Я просто... ну да. Я так переживаю за этих мальчиков, за их историю, за то, как принятые ими решения влияют на них, за каждое движение фигур на доске - так, что, когда шоу подойдет к концу, мне нужно не забыть отпустить их.
Еще одна коротенькая вставка, потому что обзор затянулся. Я рада, что они оставили Колина Форда в роли Сэма, и, думаю, это было удачной находкой - то, что Дирк поддразнивал Сэма из-за невысокого роста. А кроме того, когда Сэм все же надрал Дирку задницу, он сделал это настолько профессионально - просто прелесть. Я была впечатлена. А еще, Дин-подросток - он мне понравился. Сперва я не видела в этом актере своего Дина, но по мере того, как развивались события, я увидела в его глазах зарождающуюся боль, а на щеках - бледную тень утраченной жизни. Я увидела Дина, который мог вырасти в того сломленного героя, которог я люблю, так что все уладилось. Он слегка перебарщивал с игрой в крутого парня, но, эй, он же играл подростка, а много вы знаете подростков, могущих совместить в своей игре и драматический момент, и стоическое восприятие жизни? Это представление юного бунтаря зацепило меня гораздо больше, чем попытки Дилана Маккея и Райана Этвуда[v].
А на следующей неделе я наконец-то буду смотреть в четверг! Ура мне!)
Надеюсь, что тогда и увидимся.
[i] Аттикус Финч - персонаж Харпер Ли из книги «Убить пересмешника».
[ii] Даллас Уинстон - персонаж Мэтта Диллона из фильма «Изгои».
[iii] Йо-йо - детская игрушка; нечто вроде катушки, которую можно подбрасывать и крутить на веревочке.
[iv] Jump Street 21 - сериал о полицейскх, среди его режиссеров числился Ким Мэннерс.
[v] Дилан Маккей - персонаж сериала «Беверли Хиллз», Райан Этвуд - персонаж сериала «Одинокие сердца»
