Сэм грохнул трубкой телефона о ночной столик, и настольная лампа угрожающе качнулась ближе к краю. Это было уже четвертое сообщение, оставленное им доктору Фоглеру, и шестой звонок за последние дни, оканчивающийся одним и тем же. Каждый раз ему сообщали, что врач проводит обход пациентов либо ушел на совещание.

Вне себя от ярости, Сэм уже подумывал о том, чтобы проехаться прямо в рабочий кабинет доктора и подождать его там. Черт, да в таком состоянии Сэм был готов выслеживать этого ублюдка до самого дома, если только так он мог получить хоть какую-нибудь информацию о Дине.

Он откинулся на спинку кровати, не зная, что ему делать дальше. Он уже объехал большую часть Йорка, предположив, что одурманенный лекарствами Дин мог забрести куда угодно. Сэм побывал в каждом баре, каждой забегаловке, каждом мотеле в радиусе пятидесяти миль этого юго-восточного региона Пенсильвании. Он даже проверил пару-тройку сараев, каждый раз содрогаясь при воспоминании о том, как он нашел Дина в одном таком пенсильванском сарае, окруженного голодными вампирами.

Он поглядел на часы с мрачным осознанием того, что полдень давно миновал, а он так и не позавтракал. В животе громко заурчало при мысли о еде.

«Тихо там!» прикрикнул он на желудок. Подумай лучше о Дине, когда он ел в последний раз?

Сэм вспомнил, как они ужинали в небольшом ресторанчике, перед тем, как отправились на очередную охоту за горгульей. Дин был в дурном настроении: чизбургер ему принесли без лука, зато с салатом. Вдобавок в крохотной забегаловке кончилась жареная картошка, и вместо нее брату пришлось довольствоваться творогом.

 - Я не могу есть эту дрянь, - пожаловался он Сэму, подцепляя вилкой листик салата и с отвращением роняя его обратно на тарелку.

 - Дин, да ты всегда одну дрянь и ешь, - засмеялся Сэм. - Чем тебе эта не угодила? Просто убери салат, а я попрошу, чтобы тебе принесли немного лука. Это не проблема.

Мрачный взгляд Дина говорил о том, что заведение нанесло ему слишком тяжкое оскорбление, чтобы суметь как-то загладить свою вину. Он взял бургер и обнюхал его, будто бы боясь отравиться. Сэм закатил глаза, глядя на это ребячество.

 - Довольно нытья уже, Дин. Просто ешь, - нетерпеливо сказал он.

Дин откусил большой кусок, чуть пожевал и скорчил рожу, будто бы его сейчас стошнит. Он торопливо схватил стакан с пепси-колой и сделал один большой глоток.

 - Когда мы закончим с делом, мне определенно понадобится пара бутылок пива, чтобы избавиться от этого мерзкого вкуса, - проворчал он.

Дин так и не получил свое пиво, с грустью вспомнил Сэм. Да он, по сути, и не съел ничего, кроме того первого кусочка. А это означало, что Дин уже как минимум три дня ничего не ел, из чего можно предположить, что он даже...

 - Нет! Не смей даже думать об этом! - прикрикнул сам на себя Сэм.

Он перебросил ноги через край кровати и снова потянулся за телефоном, раздумывая, позвонить ли в полицию. К этому времени его отчаяние достигло крайней точки, и Сэм просто не знал, куда обращаться.

Он убрал пальцы с кнопок, не успев набрать номер; в голову закрались сомнения, какую историю взять для прикрытия, чтобы отвлечь внимание офицеров от личности Дина и «хвоста», тянущегося за ним из самого Сент-Луиса. Фальшивое имя не сработает, если ему придется показать фотографию. А кроме того, Дин Винчестер считается мертвым.

Сэм положил трубку обратно на рычаг и уронил голову на руки. Он взъерошил свои растрепанные полосы, прошелся пальцами до затылка и чуть помассажировал его.

Может, позвонить отцу или Бобби? Все ж помощь.

 Но, даже набирая номер отца на сотовом, он знал, что живого голоса на другом конце провода не услышит.

«Вы позвонили Джону Винчестеру, оставьте сообщение...»

Сэм дождался гудка, быстро соображая, что сказать.

 - Эм, пап? Это Сэм! Мне нужно, чтобы ты перезвонил мне, пожалуйста! Я сейчас в Йорке, штат Пенсильвания, и я не могу отыскать Дина. Он пострадал на охоте, а когда я вернулся в больницу, они сказали, что у них его нет. Пап, я знаю, ты, должно быть, все еще зол на меня из-за всей этой истории со сделкой, но мне кажется, тут что-то неладно, а Дин попал в настоящую передрягу. Помоги мне найти его...

Он умолк, когда время вышло и гудок обозначил конец записи. Еще секунду Сэм с отсутствующим видом глядел на телефон, потом нажал кнопку отбоя.

Перезвонит ли отец? Сэм не смог бы ответить на этот вопрос. В конце концов, статистика случаев, когда Джон Винчестер перезванивал после экстренных вызовов, была по меньшей мере неутешительной. Сэм припомнил другие экстренные вызовы, не менее отчаянные, чем тот, который он сделал, когда Дин умирал в больнице с поврежденным сердцем.

Да уж, если он не перезвонил, когда Дин умирал, то исчезновение Дина не стоит даже упоминания.

 - Какой прок в гребаном мобильном, если ты никогда его не включаешь! - заорал Сэм во все горло. На секунду ему подумалось, а не швырнуть ли об стену свой собственный телефон, от бессильной ярости и тревоги за брата - и тут мобильный запиликал.

Сэм чуть не выронил трубку, торопясь перехватить ее и нажать на кнопку приема. Он даже не взглянул на номер, мгновенно догадавшись, кто на другом конце линии.

 - Папа? Боже, какое счастье, что ты перезвонил. Я уже не знал, что делать, где искать, - скороговоркой выдохнул он.

На другом конце линии повисла пауза, затем раздался голос, чуть повыше тембром, чем у Джона.

 - Эгм, я звоню Сэму Хэммету. Это доктор Курт Фоглер.

 - О! Доктор Фоглер, - запнулся Сэм. - Спасибо за звонок. Простите, я подумал, что это мог перезвонить мой отец.

 - Ничего страшного. Чем могу служить, мистер Хэммет? Прошу прощения, что заставил вас ждать. Последнее время я был занят с одним исключительно занимательным пациентом...

 - Я просто хотел узнать, что вы скажете по поводу обследования моего брата прошлым утром?

Фоглер снова замешкался, прокашливаясь.

 - Ну, в общем-то, я ничего не могу вам сказать; вы же понимаете, истории болезней наших пациентов хранятся в строжайшей тайне...

 - Я знаю, сэр. Но, по всей видимости, мой брат сам выписал себя из больницы сразу по окончании вашего осмотра. С тех пор его никто не видел. Я нигде не могу его найти, а мы нездешние, так что ему просто некуда пойти.

Сэм попытался скрыть тревогу в своем голосе, не преуспел и решил добавить к своему объяснению отчаянное «прошу вас».

 - Мистер Хэммет, на самом деле информации у меня не так уж и много. Меня вызвали для обследования вашего брата, и я это обследование провел. Я поговорил с ним минут пятнадцать или около того, в отделении «скорой помощи». На все мои вопросы он дал полные и ясные ответы. Он был в сознании, полностью ориентировался в пространстве и ни о каких видениях не было и речи. У меня не было оснований назначать более полное обследование.

 - Вы видели его с тех пор? - спросил Сэм.

 - Нет, кажется. Моя смена вскоре после того подошла к концу. Ваш брат был просто одержим идеей покинуть больницу. Я уведомил дежурного врача, и он заполнил все необходимые для выписки бумаги.

Сэм тоскливо вздохнул. Он не знал, чего ожидал услышать от психиатра, но вести о том, что Дин был в полном сознании, почему-то совсем его не утешили.

 - Большое спасибо за то, что уделили время, - вежливо поблагодарил врача Сэм.

 - Жаль, что не смог вам помочь. Надеюсь, с вашим братом все в порядке.

Сэм молча кивнул, уже собираясь отключиться, но тут ему в голову пришел последний вопрос.

 - Доктор Фоглер, можно еще один вопрос? Вы не помните, в какое время пришли осматривать Дина?

 - Так, давайте-ка посмотрим. С утра, в восемь, у меня была конференция, а потом я заходил к себе домой. Полагаю, это случилось где-то в 5.15, самое позднее - в полшестого.

Сэм стоически выслушал ответ, поблагодарил еще раз и отключился.

Он бросил мобильный на кровать, обдумывая услышанное. Если раньше он не исключал возможности того, что Дин мог пропасть, уже покинув больницу, то сейчас этот вариант отпадал совершенно.

Фоглер никак не мог покончить с осмотром Дина и выйти из отделения до половины шестого - Сэм оставил своего брата, бывшего в полной отключке, около пяти. Сэм достаточно разбирался в лекарствах, чтобы понять: сильнодействующее успокоительное в комплексе с демеролом не позволили бы брату ответить на какие бы то ни было вопросы, не говоря уже о «полном сознании».

С утроенной энергией Сэм метнулся к ноутбуку, лежавшему на столе. Его пальцы лихорадочно забегали по клавиатуре, сердце стучало, а душу грела надежда, что, может, именно эта ниточка и поможет ему отыскать Дина.

Его тревога только усилилась при мысли о том, что психиатр солгал ему - зачем он это сделал? На секунду ему подумалось, что Дин, должно быть, чувствовал себя точно так же, когда Сэма забрали Бендеры. Не отрываясь от работы, он понадеялся, что где бы Дин сейчас ни находился, с ним не было семейки свихнувшихся деревенских уродов.

***

Пока младший перерывал всю юго-восточную Пенсильванию в поисках старшего, тот лежал на грязном матраце, почти полностью обездвиженный. Пока Сэм отсчитывал каждую секунду, прошедшую без Дина, его брат накрепко увяз в водовороте бесконечного кошмара.

Воспоминания, старые охоты, знакомые лица - все это проносилось в его мозгу чередой мелькающих кадров, точно скорый поезд. Сами по себе воспоминания не были такими уж ужасными, но силой кошмара события изменялись все больше с каждым разом: спасенные люди умирали ужасной смертью прямо у него на глазах, старые охоты, завершившиеся удачно, теперь оканчивались красочными провалами. И во всех этих видениях была одна общая деталь: Дин мог только стоять и беспомощно смотреть, как реальность вокруг него искажалась самыми устрашающими способами.

На каком-то уровне подсознания Дин понимал, что эти кошмары не имеют с реальностью ничего общего. Бывали моменты прояснения, когда ему удавалось убедить себя, что все это - не более, чем извращенные вариации событий, которые уже произошли. Но каждый раз, когда он пытался вынырнуть из этого кошмара, очередная волна ужаса захлестывала его с головой и утягивала обратно; он тонул в океане страха и учащенного сердцебиения, не в силах сделать хотя бы один вдох.

А хуже всего, по мнению самого Дина, было это чувство абсолютной беспомощности, которое сковывало его каждый раз. Воспоминания об отце или Сэме, умирающих от рук какого-нибудь демона или духа, все шли и шли, а он стоял, примерзнув к месту, и мог только смотреть, как они пытаются урвать свой последний вздох. И каждый раз, когда Дину казалось, что больше он не выдержит ни секунды этого дикого ужаса, он просыпался, выкрикивая их имена.

Он потерял счет, сколько раз выныривал вот так из своего помутненного сознания, но если охрипшее горло могло служить показателем, то пробуждений было не два и не три, а гораздо больше.

Прямо сейчас он переживал момент сравнительного прояснения. Он проснулся и увидел, как тусклые, подсвеченные закатом тени крадутся по стенам его комнатушки, словно даэвы, только в замедленном режиме. Он смотрел, как странные фигуры оживали прямо у него на глазах, прекрасно зная, что его собственный мозг дает пищу этой паранойе.

Секунды шли; Дин ждал, когда же острые когти вопьются в его плоть, как тогда, в Чикаго. «Неправда, неправда», упорно твердил он себе, плотно зажмурив глаза.

Когда он осмелился выглянуть из-под прижмуренных век, тени исчезли, а вместо них появился свет, те жалкие лучики, которым удалось прорваться в крохотное, забранное решеткой окно на двери его камеры. Дверь выглядела внушительно; намного толще и крепче обычных больничных дверей. Дин разглядел увесистый замок, вделанный прямо в металл, и сознание прояснилось еще больше, как только он понял, что находится вовсе не в обычной больничной палате.

 - Где я, черт побери! - громко простонал он вслух.

Свет потускнел, и лучи заходящего солнца тоже не обещали задержаться надолго. В отчаянии желая узнать о своем окружении как можно больше до того, как окажется в полной темноте, Дин попытался привстать. Он обнаружил, что руки все еще обездвижены, но запах плотных хлопковых тряпок быстро восполнил пробелы в памяти.

 - Это явно не к добру, - пробормотал он, косясь на смирительную рубашку, которая охватывала всю его грудь в удушающем объятии. - Мне бы так хотелось, чтобы все это оказалось очередным придурочным приколом Сэма, но меня терзают смутные сомнения, что это вовсе не так...

 - Как меня сюда занесло, черт побери? - Дин закрыл глаза, перебирая воспоминания, пытаясь отыскать среди них хотя бы один клочок, не пропитанный насквозь страхом. По затылку поползла капелька пота, которую никак было не достать; он поежился, и плечо захлестнула волна боли, от которой Дин прикусил губу.

 - Так, ладно, давайте начнем с этого, - выдавил он сквозь стиснутые зубы.

Плечо; ледяная, обжигающая боль. Крыша здания, утопленная в ночном сумраке. Он бежал, преследовал в темноте какую-то впечатляющих размеров фигуру.

Одна крыша, затем следующая; погоня за существом продолжалась. Сэм двигался рядом, шаг в шаг, и даже немного обгоняя брата; он крикнул что-то старшему и сиганул через провал между домами. Дин последовал за ним, наслаждаясь секундой невесомости во время прыжка.

Он приземлился на гудроновую поверхность крыши; не удержавшись на ногах, качнулся вперед, с грацией трехсотфунтового акробата впечатавшись правым плечом в какой-то выступ.

Дин ощутил, как сустав сместился с отчетливым «хлоп!», а долю секунды спустя навалилась боль. У него перехватило дух; перед глазами заплясали световые пятна.

 - Дин? - голос Сэма пробился к нему из темноты. - Ты в порядке?

Он с усилием поднялся на одну ногу, потом на вторую; рука безвольно повисла вдоль туловища.

 - Да. Не упусти эту тварь, - крикнул он вслед брату, пытаясь идти следом за ним на дрожащих ногах.

Медленно добравшись до края этой крыши, он поглядел на следующую, а затем опустил взгляд в трехэтажный проем между домами. Он потерял равновесие, не рассчитав инерцию от бега и прыжка, а сейчас он был совершенно уверен в том, что не сможет преодолеть этот провал, всего лишь разбежавшись как следует и повторив попытку. Он снова перевел взгляд вниз: асфальтированный тротуар, казалось, дразнил его одним своим видом.

Но хуже всего то, что Сэм растворился в темноте, преследуя существо. В Дине происходила внутренняя борьба; одна его часть требовала вернуться к погоне и нагнать брата, оставшегося без прикрытия. Другая же возражала, что на сегодняшнюю ночь об охоте можно забыть.

Рев, прозвучавший в отдалении, подтолкнул его к окончательному решению. Дин повернулся и отошел на несколько шагов к центру крыши. Он побежал; каждый шаг отдавался болью в плече, так что ему пришлось подавить стон. Оттолкнувшись от покрытия со всей оставшейся в мускулах силой, Дин перепрыгнул проем, на долю секунды запаниковав, когда ему показалось, что он не допрыгнет до края.

Со второй попытки он приземлился не совсем мягко, но сумел удержаться на ногах. Со лба градом катил пот, а боль в плече пульсировала в такт с сердечным ритмом.

Он снова поднял взгляд, но, не увидев Сэма, застонал при мысли о том, что придется прыгать еще раз. Он зажмурился, сделал глубокий вдох, и тут же распахнул глаза снова, когда ночную тишину прорезал голос Сэма.

 - Дин? Я потерял ее, - сообщил Сэм, неожиданно появляясь на краю соседней крыши.

 - Просто чудесно, Фрэнсис, - проворчал в ответ Дин. - Еще одна ночь коту под хвост.

 - Да, и при этом твоя задница изрядно поотстала, - съязвил Сэм, беря разбег для прыжка на крышу, где стоял Дин. - Что, братишка, стареешь?

Дин снова прикрыл глаза, когда от жара в плече ощущение дурноты усилилось. Когда он снова открыл их, Сэм уже стоял рядом, и недовольство в его взгляде сменилось беспокойством.

 - Ты не в порядке, - решительно объявил он, отмечая стиснутые зубы брата и неровное дыхание; прямой признак того, что с Дином что-то не так.

 - Я в порядке, просто приземлился неудачно, вот и все. Прости, не хотел на тебе срываться, - тихо отозвался Дин.

Сэм с тревогой наблюдал за ним, отмечая попытку спрятать боль под маской, которая провалилась - благодаря извинениям и еле заметной дрожью в голосе.

 - Что ж, для каменной эта дрянь чересчур проворна, и прыгает, как чертова газель. Но, по крайней мере, теперь мы знаем, за чем охотимся. Мы можем вернуться следующей ночью и попробовать еще раз. Готов пропустить по пивку? - последнюю фразу Сэм прибавил как своеобразное предложение мира.

Дин кивнул; перед глазами у него все уже плыло. Жар стал почти невыносимым, но он знал, что должен потерпеть еще немного.

 - Да, холодное пиво. Прямо с лотка, - согласился он, медленно шагая следом за Сэмом к пожарной лестнице.

 - Так и не получил я свое пиво, Сэмми, - вздохнул Дин, облизывая сухие потрескавшиеся губы.

Он наскоро прокрутил в голове воспоминания об остатке той ночи. Медленный, осторожный спуск по лестнице, онемевшие пальцы, которыми он пытался выловить из кармана ключи от Импалы, попытка скрыть от Сэма действительные масштабы травмы - попытка эта, кстати, бесславно провалилась.

Дорога к больнице прошла в напряженном молчании, как и первичный осмотр. Только когда рентгенолог, казалось, вознамерился еще больше вывернуть ему плечо, Дин сдался и во весь голос объявил о том, что ему больно, сопроводив это целой серией проклятий, пока врач готовил его руку к рентгену.

Он вспомнил темноволосого врача, который зашел в палату и выдал свой вердикт, но дальше память заволокло туманом. Дин припомнил боль, и сразу за ней - тепло, разлившееся по всему телу. Не тот обжигающий жар боли, а то самое обманчивое тепло, которое испытываешь после лошадиной дозы успокоительного.

Дин припомнил лицо Сэма, склонившееся над ним, глаза брата, в которых отражалось нечто большее, чем обычное беспокойство. Он едва различал голос Сэма, успокаивающий, ободряющий, а затем умоляющий. Но за исключением этого, в воспоминаниях была сплошная пустота.

 - И все это никак не объясняет, почему я здесь, или где я вообще, - проворчал Дин.

Сейчас в комнате царила непроглядная тьма, и только лучик света из коридора озарял кусочек двери вокруг окошка. Время от времени тишина прерывалась криками других пациентов, и каждый раз у Дина по спине бежали мурашки.

Теперь он уже не сомневался, где именно находится. Смирительная рубашка, мучительные вопли, гнетущая обстановка - все это наводило только на одну мысль. Если бы он не помнил, что приехал в Пенсильванию, искушение решить, что его каким-то образом занесло обратно в Рокфорд, было бы непреодолимым. Должно быть, Рузвельтская психбольница в свои лучшие дни выглядела точно так же...

Скрип открывающейся двери отвлек его от размышлений, но он тут же отвернулся, пряча глаза от невыносимо яркого света из коридора. Он почувствовал, как кто-то вошел в комнату, но глаза еще не успели привыкнуть к свету, и разобрать, кто это, было нельзя.

Даже если бы вошедший не носил короткого белого халата, Дин знал, что это не Сэм. Когда его зрение прояснилось, а зрачки сузились, приноравливаясь к освещению, Дин разглядел возникшее перед ним лицо: знакомую бледную кожу, короткие светлые волосы и голубые глаза, в мгновение ока налившиеся чернотой.

 - Ты! - прорычал Дин, пытаясь отдернуться от человека, которого так неожиданно узнал.

 - Ну что ж, Дин. Прости, что сегодня заглянул к тебе так поздно, но у меня ты не единственный пациент, - Фоглер присел на корточки у края кровати, чтобы его глаза оказались на уровне глаз Дина. - А кроме того, я подумал, перерыв пойдет тебе на пользу. Иногда, когда терапия оказывается слишком интенсивной... ну, в общем, мне пришлось потерять пару-тройку пациентов.

Дин вызывающе молчал; ощущение обездвиженности, замороженности казалось сейчас столь же реальным, как и в недавнем кошмаре. Без сомнения, врач был одержим, и впившиеся в него черные глаза только подтверждали это. Но Дин не мог пользоваться руками, не имел в своем распоряжении ни оружия, ни латинского заклинания, что означало, что он действительно попал в переплет.

 - Как спалось? - поинтересовался врач, не скрывая усмешки. - Ты хочешь об этом поговорить?

 - Что ж, пожалуй, можно начать с того, что матрац тут слегка неровный. Да, и вам следует серьезно заняться вопросом уборки, потому что даже на свалке пахнет приятнее, чем здесь. И, раз уж вы затронули эту тему, обслуживание номеров тоже оставляет желать лучшего. Я заказал свой чизбургер и колу несколько часов назад, - огрызнулся охотник.

Фоглер рассмеялся, и звук отдался эхом в крохотной комнатке. Он наклонился еще ниже, положив одну руку на спинку кровати.

 - Должен сказать, что я впечатлен. Ты все еще дерзишь, спустя почти три дня. Большинство моих пациентов к этому времени превращаются в слюнявые груды мяса...

 - Пациенты? Почему вы, демоны, всегда так изящно выбираете слова, подменяющие истину? Или в вашем словаре просто нет слова «жертва»? - язвительно оборвал его Дин.

Фоглер медленно выдохнул, дожидаясь окончания тирады Дина.

 - Как я уже сказал, большинство моих пациентов обычно переносят терапию гораздо хуже. Но ты - интересный случай, надо сказать. И все же, в одном ты прав - я не хочу уморить тебя на скорую руку. Как насчет стакана воды?

Дин с подозрением оглядел мужчину, непроизвольно сглотнув при мысли о прохладной жидкости.

 - Да ну, я в порядке. Кроме того, оно как-то сложновато пить, когда лежишь вот так, упакованный, словно подарок к Рождеству. Так что, если бы ты освободил меня от этой рубашки, я бы непременно воспользовался твоим предложением. Сэм всегда ворчит, что я и двумя руками управиться не могу, так что мне не хотелось бы портить хорошую ткань, если придется пить совсем без рук.

Фоглер смотрел на него во все глаза, впечатленный этой дерзостью, придавшей такое очарование этой новой находке; но при этом недовольный явным нежеланием охотника признать, насколько затруднительно его положение на самом деле. Пренебрежительная улыбка преобразилась в зловещую ухмылку, когда в мозгу демона вспыхнула очередная идея.

 - Что ж, не могу сказать, что я не старался быть гостеприимным. Между прочим, я недавно говорил с твоим братом. Он так сильно за тебя переживает. Пожалуй, мне следует заполучить и Сэмми. Я уверен, что искренний страх за брата, гадания, жив он или мертв, будут так же сладки, как и твои эмоции. Скажи, ему тоже снятся такие красочные кошмары? - с насмешкой поинтересовался Фоглер.

 - Не смей даже приближаться к моему брату, иначе я...

 - Иначе ты что? Не думаю, что ты сейчас в том положении, чтобы угрожать мне.

 - Только тронь моего брата, и я, клянусь, найду способ отправить тебя в дыру, из которой ты выполз, - пригрозил Дин.

Когда Фоглер вновь рассмеялся, Дин дернулся в сторону психиатра, пытаясь ударить его головой. Фоглер отстранился; от яростного рывка Дин потерял равновесие и скатился с койки на пол, лицом вниз. От удара его грудь прошило разрядом боли, особенно поврежденное плечо. Глухое пульсирование вмиг сменилось пронзительной болью, и Дин с трудом сдержал крик.

Прежде чем он смог отдышаться, грубые руки схватили его и перевернули лицом вверх. Фоглер снова наклонился над ним, и в руке врача блеснул очередной шприц.

 - Надо отдать тебе должное, неплохая попытка. Сопротивление и боль; неплохой предмет для изучения, - прошептал он на ухо Дину. Выпрямившись, Фоглер одной рукой прижал извивающегося на полу Дина, а другой воткнул иглу в незащищенный участок шеи охотника.

Наркотик подействовал через секунду; глаза Дина закатились, а сознание уплыло. Он отчаянно хватался за последний миг реальности, барахтаясь в потоке страха, который уже захлестывал его с головой, угрожая затянуть в пучину, как неосторожного пловца.

Он бился, пытаясь всплыть на поверхность, легкие, казалось, сейчас взорвутся, а кошмар все глубже утягивал его в свои владения. Мысленно завопив в последний раз, Дин вырвался на поверхность, выкрикивая имя Сэма, хватая ртом воздух и чувствуя, что его вот-вот утянет обратно на глубину.

Но этого не случилось. Он так и остался бултыхаться в прохладной голубой воде, такой прохладной, что тело начало неметь. Замолотив ногами по воде, так яростно, как только мог, Дин почувствовал, что на него что-то давит. Когда зрение прояснилось, мышцы рук застонали от напряжения, с трудом удерживая в руках тяжеленный предмет.

Дин опустил глаза на тело Лукаса Барра, которое навалилось на охотника, изо всех сил барахтающегося в озере Мэниток. Кожа мальчика посерела от долгого пребывания под водой.

Полузатопленный разлагающийся труп парнишки был слишком тяжел для Дина, и так с трудом державшегося на плаву; ноги отказали, и холодная вода хлестнула ему в лицо, заливаясь в нос. Он снова ушел под воду, все еще отчаянно цепляясь за тело мальчика, мысленно крича себе, что Лукас жив, Лукас ведь выжил тогда!

Отчаяние прибавило сил; Дин снова вынырнул на поверхность, судорожно втягивая в легкие воздух, чувствуя, как теплые лучи солнца греют его лицо. Он открыл глаза, чувствуя, как вода стекает по волосам и ресницам, и поискал взглядом Сэма или Андреа, которые должны были стоять на причале; как вдруг что-то толкнуло его в бок.

Он инстинктивно отдернулся, оказавшись лицом к лицу с еще одним плавающим в воде телом. Не желая отпускать Лукаса, он потянулся рукой и ухватил человека за плечо, шарахнувшись прочь, когда глазам его предстали темные волосы и мягкие черты лица Андреа - мертвой, как и ее сын.

Дин кувыркнулся в воде; Лукас выскользнул у него из рук, и все больше и больше тел тыкались в него, точно плавающий в озере мусор. Андреа, Софи и Уилл Карлтон, их отец; сотни тел, покрывающих поверхность озера, каждое бездыханное и разлагающееся.

Он подплыл к причалу, отталкивая от себя ужасающие мертвые лица, пытаясь не замечать вони и кожи мертвецов, такой студенистой на ощупь. Доплыв до пирса, Дин, измученный и задыхающийся, ухватился рукой за доски, подтягиваясь.

Он уже почти выбрался из воды, как что-то потянуло его за лодыжки. Он забил ногами, отталкивая от себя то, что пыталось утянуть его под воду. Вцепившись одной рукой в сваи, он подтягивался вверх, что было сил, зная, что должен вырваться из фантомной хватки.

Едва ощутив, как хватка слабеет, Дин рванулся вверх и вывалился на доски, и тут что-то выплеснулось на поверхность совсем радом с ним. Он тут же перекатился на спину, готовясь встретить нападающего, но от открывшегося ему зрелища у охотника перехватило дух.

На краю причала стоял его брат, с посеревшим лицом, тусклыми глазами, глядящими на него в упор. Одежда Сэма, как и его кожа, сползала с него клочьями; свидетельство того, сколько времени его тело провело под водой.

 - Сэмми, - позвал Дин в отчаянии, глядя, как его мертвый брат наклоняется и снова хватает его за лодыжки.

 - Ты не смог спасти меня, Дин. Ты не смог спасти никого из нас. Ты всех подвел. Так что теперь твой черед платить по счетам, - жутким голосом прошептал его брат, утягивая Дина обратно в зовущую бездну.

 ***

Сэм захлопнул ноутбук, удрученно выдохнув. Большую часть вечера он провел, перерывая все ссылки и сайты, имевшие хоть косвенное упоминание о докторе Курте Фоглере.

 - Боже, благослови Интернет, - пробормотал он вслух в пустой комнате мотеля.

Он обнаружил немалое количество информации, касающейся молодого психиатра, и в основном это были перечисления его карьерных достижений. Переведясь из Гейдельбергского университета, Фоглер закончил свою докторскую диссертацию в Пенсильвании, там же ее блестяще защитил.

Специализируясь на посттравматических расстройствах психики, Фоглер переехал в Филадельфию, где получил место в Центре изучения психических расстройств при Клинике Милосердия, и снова на его биографии не было ни пятнышка. Когда разразилась трагедия 11-го сентября, Фоглер с готовностью предложил свою помощь в лечении пострадавших жителей Нью-Йорка.

Уважаемый человек с безупречной биографией - Фоглер казался совершенно вне подозрений. Сэм был в расстройстве. Рассказ доктора о Дине никак не мог соответствовать действительности, но зачем Фоглеру было лгать? Но когда Сэм раскопал немного данных о последних работах Фоглера, личность психиатра стала чуть более сомнительной.

Государственная психиатрическая клиника в Гаррисбурге гордо заявляла о том, что в ней проходят лечение одни их самых тяжелых и опасных пациентов всего северо-восточного региона страны. Маньяки, душевнобольные преступники; клиника была доверху забита одними из самых психически неуравновешенных людей на планете. Но гораздо более Сэма обеспокоила тревожная статистика - сколько пациентов не пережили тамошнего «лечения».

Сэм никак не мог унять дрожь при воспоминании о Рузвельтской психушке, о том, как пациенты взбунтовались против врача-садиста. И кто же возглавлял эту Гаррисбургскую клинику, как не доктор Курт Фоглер!

 - Совпадение? - задумался Сэм. Но прямо сейчас он был готов хвататься за любую ниточку, вне зависимости от ее надежности.

 - Господи, пожалуйста, пусть Дина там не окажется, - вслух взмолился Сэм, чувствуя, как ужас разливается у него внутри.

Но там же внутри, этот голос, преследовавший его последние несколько дней, снова зазвучал, нашептывая ему на ухо:

Доверяй своим инстинктам...

Дин в беде...

Если бы пропал ты, он бы весь мир перевернул...

Шевели задницей, Сэм!

Вскочив на ноги, Сэм подхватил с пола рюкзак, сунул в него ноутбук и перебросил сумку через плечо. Он носился по комнате, словно одержимый, хватая свой пистолет и распихивая кучу других полезных вещей по карманам другой сумки.

Кинувшись к двери, он оглянулся через плечо на пустую кровать рядом со своей. Кровать Дина. Из-под мятых простыней поблескивало что-то серебряное. Сэм двинулся к кровати, и в его ладонь легла рукоятка охотничьего ножа Дина.

Брать нож с собой не имело смысла, чем он может пригодится? Но вес оружия в руке вызывал ощущение уверенности, надежности, острой и смертоносной. Ощущение Дина. А Сэму сейчас любимый нож брата казался почти воплощением Винчестера-старшего.

Снова зашагав к двери, Сэм щелкнул выключателем, погрузив комнату в темноту. Сев за руль Импалы, он завел мотор и выехал на северное шоссе, ведущее к Гаррисбургу.

***

Доктор Курт Фоглер шагал по пустынному коридору четвертого этажа Гаррисбургской клиники. Стоял поздний вечер, почти все шумные пациенты уже умолкли, и в здании воцарилось жутковатое молчание, которое всегда вызывало у Фоглера легкую улыбку.

Ему нравилась и эта зловещая ночная тишина, и отчаянная безнадежность, сочившаяся днем сквозь двери по коридорам. Это услаждало его чувства, позволяло упиваться болью и страданием пациентов клиники, как физическим, так и душевным. Это место было для него словно столовая, и Фоглер не мог отделаться от аналогии со «шведским столом».

Приближаясь к столику дежурной медсестры, он улыбнулся, когда до него донесся обрывок комментария: как же самоотверженно он трудится на своей работе. Когда психиатр подошел ближе, накачанный санитар поднял голову и протянул ему медкарту.

 - Простите, док, я знаю, что вам не терпится вырваться отсюда, но пациент в палате 432 поранился об острый угол кровати, и нам пришлось его связать, - сообщил ему санитар.

Фоглер кивнул, проглядывая бумаги, и торопливо раздал указания ночной смене.

 - Да, и, кстати, о связанных, - продолжал санитар. - Пациент из палаты 494 был связан со времени поступления. Вы знаете, какой разнос нас ждет, если об этом узнают.

 - Да, но... я бы не стал пока давать ему свободу. Я все еще убежден, что он может попытаться поранить себя, - возразил Фоглер. - А кроме того, он поступил к нам с вывихом плеча, так что смирительная рубашка только идет ему на пользу.

 - Да, я просто хочу сказать, что он за все это время ничего не ел. Я просто пытаюсь перестраховаться на случай проверки, вдруг они обнаружат что-то, как тогда, с мистером Брэдфордом?

Фоглер ласково улыбнулся санитару.

 - Ладно, я позабочусь об этом. Я посмотрю его сегодня перед уходом, и если он будет адекватен и готов к сотрудничеству, мы его развяжем. Договорились?

Санитар улыбнулся в ответ, полностью доверяя обаятельному психиатру.

 - Нужна помощь, док?

 - Нет, нет, - отказался Фоглер, шагая по коридору в направлении палаты охотника. - Со мной все будет в порядке. Думаю, лекарства и терапия уже сделали свое дело. Я крикну, если что-то понадобится.

Санитар кивнул и вернулся на свое место, снова включаясь в разговор с другим санитаром; казалось, он был совершенно успокоен заверениями доктора. Фоглер оглянулся, чтобы убедиться, что на него никто не смотрит, и зашагал быстрее.

У двери он помедлил, заглядывая в крохотное окошко глазами, которые тут же залила чернота. В комнате было темным-темно, но своим демоническим зрением он смог разглядеть, что пациент не шевелится.

Он открыл дверь, шагнул внутрь и запер ее за собой. Свет включать не стал, зная, что охотник и так не спит, пристально следя за каждым шагом психиатра.

 - Кажется, санитары обеспокоены твоим самочувствием, Дин. Вот, решил заскочить к тебе, прежде чем совсем уйти домой.

Дин молчал, не желая оправдывать ожидания демона, которые тот озвучил ему совсем недавно. Физически и морально он был истощен; кошмары, травма, голод и жажда все больше и больше изматывали его организм. По правде, у него просто не было сил вступать с словесную дуэль с демоном.

 - А где же твои остроумные ответы, язвительные реплики? Я так хотел снова насладиться твоей дерзостью, - продолжал Фоглер.

Дин упрямо молчал, и только еле слышные вдохи и выдохи обозначали, что он все еще жив.

 - Что ж, тогда ты, наверно, не захочешь услышать новостей о Сэме. Пожалуй, дам-ка я тебе немного отдохнуть.

 - Ублюдок, что ты сделал с моим братом! - крикнул Дин, не в силах молчать и дальше при упоминании имени брата.

Фоглер усмехнулся, качая головой и глядя на юношу перед собой.

 - Ты так предсказуем. Я уже знаю все твои слабые места, Дин. Ты - открытая книга. Никакого интереса, в самом деле.

 - Пошел к черту! - огрызнулся Дин, отворачиваясь от сверлящих его взглядом темных глаз.

 - Знаешь, таким, как я, нечасто удается поразвлечься с такими, как ты. Для меня это честь, и все мои собратья мне завидуют...

 - Флаг вам в руки. Зови своих приятелей, проведем автограф-сессию, - огрызнулся Дин, не в силах скрыть усталость в голосе.

 - О, нет, Дин. Этого я сделать не смогу. Видишь ли, мои приятели... в общем, мы не особенно ладим друг с другом. Нам должно быть стыдно, ведь нас так мало. Я уверен, мы достигли бы огромных успехов, сотрудничая друг с другом!

 - Да, это плохо. Может, вы бы организовали первую в мире Ассоциацию демонов, или что-то подобное. Может, Анонимный клуб демонов. "Здравствуйте, меня зовут ублюдочная задница, и я демоническое отродье. Прошло уже два часа с тех пор, как я последний раз мучил человеческую душу".

 - Ты такой шутник, Дин. Но мне интересно, был бы ты таким же острым на язык, если бы узнал, что я на самом деле?

 - Да знаю я, что ты такое. Я слишком хорошо знаю вашу породу, и я уже отправил в преисподнюю столько ваших, что и сосчитать не могу.

 - Нет, я думаю, ты все-таки не знаешь. Ты слышал когда-нибудь об альпах, Дин? Такой великий охотник, как ты, просто обязан быть в курсе.

 - Альпы? Горы в Европе такие, кажется? - съязвил Дин.

 - Смешно, Дин. Нет, мы - нечто другое, - поправил его Фоглер. - Мы создаем и поглощаем энергию из человеческих кошмаров. Примерно таких, какие снились тебе, с тех пор, как я привез тебя сюда из больницы.

 - Я знаю, что такое долбаный альп. Я знаю, чем ты занимаешься. Ну и что? Хочешь рассказать мне, как славно ты повеселился у меня в голове?

 - Нет, в этом нет необходимости. Но тебе следует знать, что я буду тянуть из тебя энергию, пока от тебя не останется ничего, кроме истекающей слюнями оболочки, или... пока твой организм просто не истощится от обезвоживания или стресса от ужасных переживаний.

 - Давай, ублюдок. Но тебе следует знать, что в моем сознании есть несколько закоулков, в которые даже тебе не захочется заглядывать, - упрямо буркнул Дин.

 - Вот, вот она. та дерзость, которой я так добивался! Полагаю, настало время слегка перекусить перед сном, - доктор расплылся в злорадной улыбке.

Дин почувствовал укол в шею, и, как и прежде, тут же соскользнул в пучину сновидения. Глаза его закрылись, а сердце забилось быстрее в ожидании очередного фильма, разворачивающегося у него в голове.

Он лежал спиной на холодном и влажном полу, ощущая, как холод пробирается вглубь тела. Он вздрогнул, и тут же грудь пронзила боль. Было больно дышать, больно двигаться, и прямо сейчас - даже думать, потому что голова настойчиво гудела от удара о дверь, а затем о жесткий бетонный пол.

Оглушенный, он не сразу понял, как оказался здесь; лежащим на спине и смотрящим в безумные глаза брата.

 - Сэмми?

 - Почему мы здесь? Потому что ты следуешь приказам отца, как послушный маленький солдатик? Потому что ты делаешь все, что он говорит, и никогда не задаешь вопросов? Неужели тебе до такой степени нужно его одобрение?

 - Это не твои слова, Сэм... - простонал Дин, пытаясь осознать, что его младший братишка только что выпустил ему в грудь все заряды соли из дробовика.

 - Вот в чем разница между нами. Я живу своим умом. А ты - ты просто жалок.

 - Ну, и что ты сделаешь? Убьешь меня? Да?

Прошу тебя, Сэм, сопротивляйся, не позволяй чарам Элликота взять над тобой верх!

Его брат снова заговорил; о том, как его достало вечное понукание со стороны Дина, безуспешные попытки найти отца. Он стоял над Дином, все еще целясь в старшего брата из дробовика, и ненависть пополам с отвращением волнами исходили от него.

 - Что ж, дай мне хотя бы облегчить тебе задачу... - начал Дин, задыхаясь от боли в груди и душе. Он потянулся за своим "сорок пятым" во внутренний карман куртки. - Вот, возьми его. Настоящие пули сработают гораздо лучше, чем соль.

Нержавеющая сталь поблескивала даже в тусклом освещении сырого подвала. Дрожащей рукой Дин протянул оружие своему брату.

Нет, не бери его, Сэм, пожалуйста, не надо!

 - Ну же, бери! - решительно крикнул он. Сэм нагнулся и выхватил пистолет из его руки. Дин вздрогнул, когда Сэм с грохотом уронил дробовик на пол.

Не дрогнув, Сэм обхватил пистолет обеими руками и встал в стойку стрелка, целясь в неподвижное тело брата. Его глаза, все еще серо-зеленые, пылали ненавистью. Дин, не моргая, уставился на Сэма, не в силах поверить, что его собственный брат целится ему в лицо.

Не делай этого, Сэм... сопротивляйся... не нажимай на курок!

Дин смотрел без страха, прекрасно зная, что обойма пуста. И все же он знал: Сэму будет невыносимо жить, зная, что он зашел настолько далеко, что нажал на курок, пусть выстрела и не случилось. Но когда Сэм без колебаний наставил дуло пистолета прямо ему в грудь, Дин понял, что брат не контролирует себя. Обезумевший призрак доктора Сэнфорда Элликота полностью овладел его разумом.

 - Ты и правда так меня ненавидишь? Хочешь убить собственного брата? Тогда вперед, жми на курок, - предложил Дин, чувствуя исходящую от Сэма ненависть.

Руки Сэма задрожали, он шатнулся вперед-назад, словно сопротивляясь насилию чужих голосов в своей голове.

 - СТРЕЛЯЙ! - крикнул Дин, видя, словно в замедленной съемке, как шевельнулся палец Сэма.

Он нажал на курок, но вместо глухого щелчка опустевшего барабана прозвучал хлопок, отдавшийся эхом по комнате и оглушивший Дина, в глазах которого отразилась полыхнувшая из дула вспышка.

Он почувствовал, как пуля входит в его грудь, и удивился, что боли почти нет - лишь ощущение слона, севшего ему на грудь. Было невозможно вдохнуть, из стиснутых легких враз выбило весь воздух.

Он невольно дернулся, когда раздалось еще четыре выстрела, и каждая выпущенная пуля вонзилась ему в тело, разрывая плоть и сосуды.

 - Сэм... - слабо выдавил Дин, начиная задыхаться; легкие взамен воздуха наполнялись кровью.

 - Я и правда так тебя ненавижу. Ты лишил меня хорошей жизни, хорошей женщины. Если бы ты просто оставил меня в покое, Джесс была бы еще жива. Зачем ты втянул меня во все это? - яростно бросил Сэм, все еще сжимая руками нацеленный на Дина пистолет. - Ты разрушил мою жизнь, Дин!

 - Сэм, я никогда не хотел причинить тебе боль, - выдохнул Дин. - Я просто хотел защитить тебя. Чтобы мы снова были вместе, были семьей...

 - Ну что ж, теперь я единственный Винчестер, - прорычал младший Винчестер, спустив курок в последний раз и улыбнувшись, когда пуля достигла лица Дина, дробя кости черепа и разрывая мозги, разлетающиеся по грязному полу.

В маленькой комнатке государственной психиатрической клиники тело Дина все еще дергалось от ударов воображаемых пуль. Он громко стонал; фантомная боль разрывала его настоящее тело от ненастоящих выстрелов.

Фоглер смотрел, положив одну руку на лоб охотнику, и впитывал в себя каждую каплю энергии, рожденной кошмаром. Черные глаза не дрогнули, а садистская усмешка только еще больше расплылась по лицу.

Дин корчился на грязных простынях, и смех демона заполнил комнатушку, и перекрыть его мог только крик охотника.

 - СЭММИ... Неееееееет!

Окончание следует