Продолжение. Начало читайте в Часть 1.

Он опустил взгляд на свои руки и только сейчас заметил, что никак не может унять в них дрожь. Даже если бы кольт был под рукой, он бы просто не смог прицелиться и выстрелить точно. Дин бы расхохотался и заявил, что он похож на зеленого новичка после своей первой охоты. Дин - единственное, что всегда помогало ему держаться. Дин – единственное, чего он не готов лишиться, и никогда не будет готов.

Сэм сделал глубокий вдох и решил, что самое время пойти выпить кофе – много кофе. Он взъерошил рукой волосы и поморщился, нечаянно задев рану на голове, о которой он совсем забыл. Ладонь вымазалась в крови, но он не обратил на это внимания, свернув в прилежащий коридор и направившись к кофейному автомату, испускавшему манящие запахи.

Неожиданно для самого себя он изменил своим вкусам, выбирая черный кофе без сахара. Автомат щелкнул - пластиковый стаканчик выпал из отверстия - а затем деловито зажужжал. Сэм осторожно взял свежеприготовленный напиток, стараясь унять дрожь в руках, чтобы не расплескать кофе.

Будто вспомнив что-то, он поднял голову, отыскивая в редеющей толпе своего друга-священника. К своему стыду, он понял, что оставил человека, который пришел к ним на помощь, одного, и только ради того, чтобы пойти и наорать на Джона.

Сэм нахмурился. Если священник не отлучился в уборную или просто размять ноги, значит, он ушел, не успев даже представиться.

Отставив стаканчик в сторону, Сэм несколько раз прошелся по коридору туда и обратно, но спасителя Винчестеров нигде не было видно. Он устало опустился на стул рядом с остывающим напитком и уронил голову на руки. Рядом с ним всегда был Дин, излучавший спокойную уверенность, теперь же его не было, и Сэм вдруг ощутил давящую пустоту внутри. Он один. Родной отец его избегает. Священник ушел. Мама и Джесс мертвы.

Никто не хочет быть с тобой, потому что быть с тобой – опасно. Ты изгой. Ты навлекаешь беду на всех, кто помогает тебе. А твой отец тебя ненавидит…

Сэм ударил кулаком по лбу; ядовитые слова впивались все глубже, будто зазубренные осиные жала.

Разве ты не видишь, что единственный, кто всю жизнь интересовался тобой – демон? Ты принадлежишь ему. Ты отличаешься от других. Никогда не задумывался, почему? Ты особенный – и тебе суждено связать судьбу с себе подобными…

 - Нет! – Сэм вскрикнул так громко, что ожидавшие в коридоре пациенты замолчали и вытаращились на него. Не дождавшись объяснения, большинство вернулось к своей беседе, остальные же продолжали сверлить Сэма взглядами, очевидно, раздумывая, не позвать ли охранника.

Сэм мог их понять. Взглянув на свою одежду, он понял, что по виду смахивает только на бродягу в окровавленной одежде. Прибавьте к этому его неадекватное поведение – и готово, можно звать людей в белых халатах. Сэм отпил немного кофе и медленно проглотил, надеясь, что кофеин приведет путаницу в его мозгу в некое подобие порядка. Не помогло. Голос все еще вещал, рыская в его подсознании как акула, почуявшая сладостный запах крови.

Почему ты противишься этому, Сэм? Почему не примешь свою судьбу?. Твоя семья мертва. Твой отец тебя ненавидит. Даже демон проявлял больше заботы о своих детях, чем Джон. И сейчас, неужели ты думаешь, он отправился к Дину, чтобы сказать, как сильно любит и ценит его?

Сэм знал, что это тяжелые мысли, более того – неправильные, но ноющая в груди правда подтверждала: некоторые из них попали точно в цель. Почему он так долго не замечал этого?

Больница Святой Марии, реабилитационное отделение
3.24 утра

Хелен Флетчер провела Джона в операционное отделение, раздумывая, нужно ли настоять на своем присутствии. Осборны были довольно-таки нестабильной семьей, и она не знала, чего еще от них ожидать.

 - Сюда, - она указала на вторую слева от входа дверь и остановилась возле нее. Джон похромал следом, с удивлением глядя на нее.

 - Дин не приходил в сознание почти с того самого момента, как его привезли, и на этой стадии он уже вряд ли очнется. Но это не исключает возможности, что он вас услышит. Медицина знает много случаев того, как пациенты, находившиеся без сознания или в коме, знали, что с ними говорили. – Хелен вздохнула, по выражению лица Джона Винчестера она поняла, что лучше сообщить ему без всяких обиняков то, что она хотела сообщить.

– Хорошо подумайте, прежде чем сказать сыну свои последние слова, - она подняла бровь. – У меня складывается впечатление, что в вашей семье большие проблемы с выражением чувств.

Джон посмотрел на нее, и Хелен уже ожидала услышать какую-нибудь грубую, язвительную реплику. Но вместо того, впервые за все это время, в его голосе прозвучала боль. Когда он остановился перед этой дверью, за которой уже почти властвовала смерть, казалось, его непробиваемая мысленная броня наконец дала трещину.

 - Сколько еще? – тихо спросил он.

Хелен отметила, что, задавая вопрос, он не посмотрел в ее сторону. Глаза его переметнулись на стерильно белую стену – куда угодно, только бы не лицом к лицу с ней и правдой.

– Самое большее – несколько часов.

Джон кивнул в знак понимания и толкнул дверь плечом. Подволакивая ногу, он вошел внутрь, не оборачиваясь, и врач не последовала за ним.

Когда дверь снова закрылась, Джон позволил себе поднять глаза на неподвижное, почти безжизненное тело Дина. Удивительно, но если не брать в расчет мертвенную бледность и круги под глазами, казалось, что он просто спокойно спит. Столько лет прошло с тех пор, как Джон видел своего старшего сына в таком состоянии. Внезапно нахлынули воспоминания; крошка Дин агукает в своей колыбельке, требуя родительского внимания, которое Джон с радостью ему дарил.

Джон облизал пересохшие губы и подошел ближе. Каждый шаг отдавался немыслимой болью как в теле, так и в мозгу. Приблизившись к кровати Дина, он подтянул к себе стул для посетителей, стоявший у стены, и быстро опустился в него.

Какое-то время он молчал, глядя, как голубая больничная футболка Дина чуть приподнимается и опускается, невыносимо медленно, от его неровного, вымученного дыхания. Его маленький послушный солдат ранен. Он больше не сможет выполнять его приказы и защищать брата, как делал это раньше. Не станет больше чуткого и осторожного хранителя Сэма. И он больше не сможет пожертвовать собой ради другого. Он уже пожертвовал всем, что имел.

Джон задумчиво почесал бороду левой рукой. Как мог он допустить такое? Пылавшая в его душе жажда мести не давала воли словам и чувствам, закрыв их на замок, а сейчас уже слишком поздно что-то менять.

Он шмыгнул носом и закашлялся, сдерживая подкатившие к глазам слезы. Он должен быть сильным. Он должен показать Дину на собственном примере, что Винчестеры никогда не сдаются. Дин будет жить, если захочет. Джон лишь надеялся, что слова, которые демон в его облике с ненавистью бросил Дину в лицо, не отбили у сына желание бороться дальше.

 - Дин, если ты меня слышишь, я хочу, чтобы ты знал – это моя вина. Это все моя вина, твой брат тут ни при чем. – Джон снова шмыгнул носом. Он не мог больше сдерживать запоздало нахлынувших чувств.

– Ты можешь не понять всего, но в том, что демон убил твою мать, виноват только я. Раньше я этого не понимал, веришь? Только сейчас. И я не могу больше вмешивать тебя в эту войну. Я и так уже причинил слишком много боли и тебе, и Сэму.

Джон извлек из кармана маленький пластиковый пакет и порылся в нем, пока не нашел искомое. Зажав этот предмет в руке, он высыпал оставшиеся вещи на прикроватный столик.

Медсестра, бинтовавшая ему ногу, принесла ему личные вещи Дина, которые врачи изъяли, увозя его в операционную. Теперь Джон возвращал их сыну, надеясь, что тот когда-нибудь сможет снова их использовать. Кольцо Дина поблескивало в мягком свете ламп, напомнив Джону о былых временах, так же, как и маленькая серебряная фляжка, подарок Бобби. Вещей было немного, и все настолько мелкие, настолько незначительные, что по ним нельзя было прочитать всю жизнь хозяина, но жизнь в дороге нелегка. Слишком многое утерялось в пыли, в бессчетных милях, слишком многое, чего уже не вернуть.

Джон ощутил накатившее волной раскаяние, когда он представил себе человека, живущего такой жизнью. Дин был хорошим сыном, им можно было гордиться, но он никогда не жил настоящей жизнью. Охота была всем, что он знал; что ему позволено было знать. Я лишил его дома, любви, семьи… господи, он достоин лучшего.

 - Ты должен жить, Дин. Ты должен выбраться отсюда. Вытащить Сэмми, защитить его… - из глаз Джона потекли слезы, и впервые за всю свою жизнь он не сдерживал их в присутствии сына. Он плакал, принимая на свои плечи груз смерти Мэри и отнятого у сыновей детства. Жизнь несправедливо обошлась с Винчестерами, но он еще поспорит с ней, еще поборется. Не в первый раз.

Джон утихомирил прорвавшиеся на свободу чувства, глядя на Дина в ожидании какой-нибудь реакции. Хоть одно движение, хотя бы ресниц, чтобы он знал, что его сын все еще здесь, с ним, в этом умирающем теле. Но Дин никак не отреагировал. Монитор у кровати все так же высвечивал график сердцебиения, а капельница вливала в его слабеющий организм лекарство.

Джон кивнул сам себе. Чего он ожидал? Чуда? Он раскрыл ладонь и посмотрел на предмет в руке. Предмет, который он когда-то давно дал Дину, чтобы тот носил его в качестве защитного амулета. Лицо древнего божка насмешливо улыбалось Джону в ответ, будто предлагая ему переложить вину за нынешнее состояние Дина на не справившийся со своей задачей магический оберег.

Грустно улыбнувшись, Джон поднял амулет за кожаный шнурок и тот закачался в воздухе, игриво поблескивая в свете ламп. Ну, разумеется, боги просто со смеху покатываются, наблюдая за тем, как жалок он, смертный человек, со всеми своими человеческими слабостями.

Джон бережно скатал амулет и шнурок в клубочек, наклонился и вложил оберег в безжизненную руку Дина, сомкнув пальцы сына.

 - Разве я не говорил тебе, сын, чтобы ты никогда его не снимал? – Джон снова улыбнулся сквозь слезы, вспоминая лицо сына, глядящего, как отец проводит обряд. Это было чуть больше года тому назад, но Дин тогда казался намного моложе, доверчивее, был полон надежд, и Джон знал, что именно он подорвал это доверие, убил эти надежды, когда оставил сына без объяснений. И все же он не жалел о своем поступке, потому что тогда это было необходимо. По крайней мере, у Дина оставался амулет.

Джону хотелось просто сказать сыну, как сильно он его любит, как сильно он любит их обоих, как всегда делал только то, что, как он думал, было в их интересах, но он прогнал от себя эти мысли. В другой день, в другой раз. А сегодня Джон вновь должен быть средоточием семейной силы, полководцем, не испытывающим чувств.

 - Живи, Дин, это приказ, - тихо скомандовал он.

Дину было скучно. Последние несколько часов он только и делал, что перебирал в памяти воспоминания, и это до смерти ему надоело. Черт, он должен сейчас гнаться за демоном, или хотя бы кадрить какую-нибудь красотку. Реальность ускользала от него, но прямо сейчас, в данный момент, как он предположил, ему снился сон.

По крайней мере, у него складывалось такое впечатление. Его сознание медленно, но верно тонуло в каком-то полупрозрачном неосязаемом тумане, из которого он не мог ни выбраться, ни проснуться. Воспоминания лились быстрой рекой, как отголоски недавних событий, так и картины из детства. Сон, как же. Больше смахивает на чертов кошмар!

Затем он услышал голос отца, тихий, печальный и какой-то чужой – этот голос определенно не мог принадлежать человеку, приказам которого Дин следовал не раздумывая. Скорее уж это была тень Джона, слабая тень, которая дала волю чувствам и смогла пролить слезу над умирающим сыном.

Дин слышал признания отца, но как-то приглушенно, как будто он плыл глубоко под водой. Звуки голоса Джона были приглушенными, размытыми, но слова можно было разобрать.

- Разве я не говорил тебе, сын, чтобы ты никогда его не снимал?

Эта фраза застряла в мозгу Дина, не желая уходить, уступая место другим воспоминаниям. Не прошло и минуты, как его подсознание щелкнуло переключателем и, точно калейдоскоп, завертело в голове сцены из прошлого и настоящего, смешивая их в причудливый коктейль.

 - О нет, скажи, что ты пошутил, - запротестовал Дин, скорчив гримасу и замахав руками в стиле «нет-нет-нет, ни за что!». - Ожерелье? Мы тащились сюда, в этот дрянной Стимбат, США, где кишмя кишат аллигаторы, а мошкара размером с птеродактилей, за украшением?!

Его отец молча принял кулон из высохшей тонкой руки с длинными пальцами, принадлежавшей скрюченному чудаковатому старикашке, который, похоже, и был хозяином этой жалкой лачуги. Они находились в самой глуши болот, где воздух, почти лишенный кислорода, дрожал от непрекращающегося жужжания всяких поганых ползучих и летающих тварей.

Обычно Дин не задумывался над действиями отца. Слепая вера и послушание были той самой опорой, на которой держались их отношения. Но душный болотистый воздух давил на мозги, путая мысли и сокрушая запреты. Неудивительно, что уровень преступности достигает своего пика именно в самую отчаянную летнюю жару.

Джон взглянул на старика (священника, шамана, знахаря, Дин не мог точно вспомнить), и заговорил, глядя тому прямо в глаза. Дин не мог понять, к чему все это, ведь старик, уставившийся на них белыми глазами, был совершенно слеп. Подобное поведение Джона он объяснял только глубоко въевшимися манерами поведения и простой вежливостью. Пожалуй, даже если бы старик обладал зрением, он вряд ли бы смог что-то разглядеть за длинными жирными прядями седых волос, свисающих на его изможденное лицо.

 - Ритуал завершен? – спросил Джон хозяина лачуги.

 - Завершен, - эхом отозвался колдун. – Он ведь перворожденный?

 - Да, - ответил Джон. – Ты уверен, что это не подделка?

 - Эта вещь, Джон Винчестер, древнее даже вашего христианского Бога. Если это подделка, то слишком много сил было потрачено на сбережение ничего не стоящей безделушки, - последовал ответ.

 - Нда, старинное украшеньице, - фыркнул Дин. – Разумеется, это меняет дело! – Ухмыляясь, он потянулся к свисающему из рук старика кулону.

– Если припрет, я смогу как-нибудь расплатиться им за бензин, – он коснулся пальцами подвески и ощутил мгновенно пронизавшую все его тело энергию, напомнившую ему ожог от расплескавшегося кофе.

– Ай! – вскрикнул он, быстро отстраняясь.

Хозяин сухо рассмеялся, обнаруживая за тонкими морщинистыми губами беззубый рот.

– А он признал тебя, перворожденный. Ему суждено стать твоим.

Дин свел брови и откинул голову назад, не двигаясь с места.

– Без обид, приятель, но я не ношу украшения.

 - Дин, - прозвучал суровый голос отца.

 - Да, сэр?

 - Заткнись, сын.

 - Да, сэр, - сдался Дин, покорно опуская взгляд.

Джон взял кулон, медленно разматывая кожаную тесьму. Затем взял шнурок обеими руками и надел сыну на шею. Рогатая фигурка коснулась его груди, и Дин весь сжался в ожидании очередного обжигающего толчка,чуть покраснев от смущения, когда ничего не произошло.

 - Дин, - Джон устремил взгляд прямо в ореховые глаза своего старшего сына. – Мне стоило немалых усилий отыскать эту вещь. Она обладает огромной силой, пока это все, что ты должен знать. Если ты хоть немного мне доверяешь, доверься и в этот раз, сын. Носи и никогда не снимай.

Дин удивленно поднял бровь и неловко ощупал пальцами кожаный шнурок, склонив голову набок.

– Но у меня шея чешется от него. И что, даже в душе нельзя снимать? И даже… ну, если я вдруг подцеплю какую-нибудь девчонку?

 - Я сказал НИКОГДА, мне еще раз повторить? – глаза Джона нетерпеливо засверкали.

Дин скептически скосил глаза на кулон и посмотрел на отца из-под длинных ресниц.

– Ну, хорошо. Но если другие мальчики отлупят меня за то, что я ношу девчоночье украшение, ты не отделаешься одним печеньицем.

Его попытка разрядить атмосферу потерпела полное поражение.

 - Никогда, Дин.

Дин крепко сжал кулон в руке, ощутив, как холодный металл впился в кожу, и не убрал с лица улыбки, пока отец не отвернулся. Он не знал, что произошло только что, но чувствовал, что это важно. И это пугало его до смерти.

Часть третья

Джон покинул палату Дина не раньше, чем его слезы высохли, не оставив и следа. Он знал, что Сэм, скорее всего, зол на него, но это было неважно. Выказать слабость сейчас было равносильно признанию поражения, а битва с демоном еще далеко не окончена, это он знал точно.

Как он и подозревал, Сэм находился неподалеку от дверей, поджидая отца, и враждебное выражение лица Винчестера-младшего вкупе с покрасневшим лицом говорили о том, что он, мягко говоря, не в духе. Джон часто видел это выражение на лице сына, и уже давно понял, что чаще всего причиной этих приступов гнева был он сам. Сэм был тихим ребенком, никогда не повышавшим голоса, но для Джона он каким-то образом сделал исключение, и повышал на него голос гораздо чаще, чем подавлял в себе это желание.

Загнанный в угол отец знал, что заслужил презрение со стороны сына в полной мере, но это не означало, что он смирится с таким положением дел. Он ни на секунду не позволит себе этого. Он был и остается главным Винчестером в доме, пусть этого дома у них фактически и не было.

 - Ну что, облегчил душу? Придя туда и увидев Дина в таком состоянии? – Сэм не мог ждать, пока отец дохромает поближе к нему. Он хотел увидеть брата, хотел, чтобы Винчестеры в последний раз собрались все вместе, но загнал эту мысль поглубже. – Доволен тем, что сделал со своей семьей?

Джон поднял глаза, отыскивая в глазах Сэма хотя бы тень своего кроткого сына, но вместо того увидел нечто другое, он даже не смог сразу определить, что. Неужели это следствие лет, наполненных бесконечной военной подготовкой, сражениями с мертвецами? Неужели это все его вина?

– Сэм, - он сглотнул, пытаясь подобрать верные слова. Сейчас он больше всего на свете хотел придумать какое-то объяснение, чтобы Сэм принял все как есть, но такого объяснения не существовало.

 - Что такого важного случилось, что я должен был остаться снаружи? Ты ведь все еще думаешь о проклятом демоне и охоте, разве нет? Ты не можешь забыть об этом, даже когда Дин лежит при смерти! – Сэм резко повернулся, швыряя стаканчик в мусорное ведро с такой силой, что остатки кофе разбрызгались по стене.

Джон опустил взгляд, опираясь одной рукой на стену, а другую засунув в карман.

– Кто-то должен сохранять ясность мысли, сын. Наступит день, когда ты все поймешь.

 - Пойму? Скажи мне сейчас, чего я не понимаю, папа! – Сэм развернулся обратно и покачал головой, глядя на отца в ожидании объяснений. Когда этого не случилось, на него вдруг снизошло прозрение.

– Ты ведь снова уезжаешь, верно? Ты даже не дождешься… - он не смог договорить. У него не укладывалось в голове, что человек, которого Дин уважал, которого просто боготворил, сейчас просто возьмет и бросит его – и тем не менее, это было правдой.

 - Я должен, Сэм, – Джон направился к выходу, не отвечая на отчаянный взгляд сына. – Я должен кое-что сделать, чтобы убедиться, что вы с Дином будете в безопасности… - последняя загадочная фраза стала последним, что он сказал на прощание, но он надеялся, что Сэм хотя бы рассслышал - «с Дином». Его старший сын будет в безопасности. Джон не мог не верить в это. Сэму может казаться, что он бросает сына на произвол судьбы, бросает его умирать, но Джон всем своим существом верил в то, что он будет жить. С этой мыслью Винчестер, прихрамывая, выбрался из здания больницы и растворился в шумной толпе.

Сэм ощутил нестерпимое желание кинуться следом и, если придется, приволочь его, упирающегося, назад. Заставить безответственного отца сидеть у постели сына до тех пор, пока…

Сэм рухнул обратно на сиденье, перед глазами все поплыло. Как будто какая-то невидимая сила выкачивала кислород из его легких, не позволяя мозгу работать в обычном режиме. Он задыхался от самой жизни. Незачем больше жить…

А затем оно подступило, неожиданно и жестоко, как всегда. Острое стальное жало, пробивающее голову насквозь, сдавливая мозг в черепной коробке.

Боль все усиливалась, пока в ушах не зазвенело от странных, режущих слух звуков, и он зажал уши руками, пытаясь приглушить эту чудовищную какофонию.

Звук стал затихать, и вдруг резко сменился замелькавшим в глазах многоцветьем, наcтолько ярким, что он зажмурился, боясь ослепнуть. Когда цвета стали угасать, за ними начали появляться образы – неровно, вспышками, но он все-таки видел их и знал, что должен был увидеть, независимо от своего собственного желания: как рекламная пауза посреди хорошего фильма.

Боль вернулась, усилившись настолько, что Сэм начал раскачиваться вперед и назад, баюкая свою голову в тщетных усилиях утихомирить приступ. Однако пульсирующие в голове толчки не утихали, как и видение, пришедшее с ними – когда начиналась реклама, он никогда не мог переключить канал. Черт его знает, как телевизионщики умудрялись вставлять рекламу в одно и то же время по всем каналам.

Вспышка света; Сэм понял, что видит перед собой кладбище. Еще одна вспышка, угол зрения сменился, приближая его к надгробным камням. Хотя это был не обычный сон, коснувшись гранитной плиты, он ощутил под пальцами ее холодную поверхность.

Сэм невольно вздрогнул, несмотря на то, что со лба градом катился пот. Он зажмурился так сильно, что, казалось, глаза сейчас лопнут от напряжения, но они как будто впечатались в его мозг - имена, искусно выгравированные на двух могильных плитах рядом с могилами Джесс и Мэри.

У него перехватило дыхание, когда он прочитал имя Дина. Знать, что твой брат умирает – это одно дело, но перестать надеяться и просто принять это – совсем, совсем другое. Возникающие откуда-то из сумеречной зоны видения бывали мрачными, бывали ужасающими, но то, что его собственный мозг показал ему смерть Дина, предвосхищая события, заставило Сэма чувствовать себя чуть ли не предателем – предателем всего того, во имя чего сражался его брат. Всего того, во что он верил, на что надеялся, чем пожертвовал ради воссоединения их семьи. Как будто Сэм недвусмысленно заявил, что все мечты Дина – ничто, что они никогда не сбудутся. И хотя он не мог контролировать образы, являвшиеся ему в видениях, он чувствовал себя так, будто убил брата своими собственными руками.

Он отшатнулся, попятился назад, чтобы не видеть того, что все еще не было правдой, но при этом он не смог удержаться от последнего взгляда, щурясь в темноту. Когда? Он должен знать. С усилием придвинувшись ближе, он заставил себя сфокусировать взгляд на выгравированных на плите надписях. Число сегодняшнее. Он задохнулся от горькой неизбежности, поглотившей последние крохи надежды в его душе, оставляя взамен пустоту, еще большую, чем раньше. Даже после смерти Джесс он не чувствовал себя таким опустошенным.

На надгробии не было эпитафии от любящего отца. Никаких прощальных слов в память от человека, который двадцать семь лет назад произвел Дина на свет. Наверно, надпись подлиннее стоила бы слишком дорого, с внезапной горечью подумал Сэм. Он сомневался даже, что в этом скором и зловещем будущем Джон придет хотя бы на похороны. Ну разумеется, ведь бесценного внимания Джона скорее заслуживают куда более важные и неотложные дела, связанные с демоном.

Сэм ущипнул себя за переносицу, все еще не открывая глаз, но образы, прерывистые, но при этом невыносимо четкие, не хотели стираться из его сознания.

Видение не ослабевало; значит, это еще не конец. В одно мгновение Сэм перенесся к соседнему надгробию. Любящему отцу…

К горлу подкатила тошнота, Сэм подавил рвотный позыв, чтобы его не стошнило прямо в больничном  коридоре. Любящий отец? Да был ли таким когда-нибудь Джон? И все же, он не хотел смотреть на дату, столь кропотливо вырезанную на надгробии. Слишком скоро. Он чувствовал это всем своим существом. Знание будущего порой намного хуже неведения.

Две недели…

В ту же минуту головная боль стала утихать, заползая обратно в потаенные уголки его подсознания. Сэм выдохнул, обмякая на сиденье, после длившейся долгие минуты психической пытки. У него две недели на то, чтобы изменить историю – две недели на то, чтобы спасти своего отца.

Для Дина надежды уже не было, видение это подтвердило, но у Джона в запасе было еще целых четырнадцать дней, чтобы Сэм нагнал его и удержал от дальнейшего преследования демона.

Кольт! Если я возьму кольт, если я убью демона…

Сэм сорвался с места, как чемпион мира по спринтерскому бегу, и хотя приходилось все еще держаться руками за голову, он помчался по больничному холлу, проталкиваясь к дверям на выходе.

 - Сэм Осборн? – в оклике прозвучала вопросительная нотка.

Сэм замедлил шаг и отнял руку ото лба. Кричала ему вслед, как оказалось, дежурная медсестра. Несомненно, сейчас посыплются упреки за беготню по больнице. Отец точно так же выговаривал им, когда они с Дином носились по дому, играя в ковбоев и индейцев.

 - Простите, мне срочно понадобилось на свежий воздух, - он поторопился с извинениями, не давая медсестре и рта раскрыть, в надежде поскорее от нее отделаться. Только не плохие новости. Что, если Дин?..

Медсестра непонимающе наморщила бровь и протянула ему небольшой белый конверт, подписанный торопливым почерком.

 - Какой-то человек оставил это вам. Сказал, что вы непременно должны получить это до того, как уйдете.

Глаза Сэма слегка расширились. Прежде всего он подумал о священнике, но что такого срочного он хотел сообщить, если не мог дождаться Сэма и сказать ему лично? Сэм взял конверт и благодарно кивнул, чувствуя облегчение от того, что это не те новости, которых он так боялся.

Забудь о письме. Возьми кольт…

Внутренний голос снова зазвучал, требуя сосредоточить все внимание только на оружии. Сэм колебался, не зная, стоит ли уходить прямо сейчас или лучше присесть и прочитать записку. В конце концов он решил пойти на компромисс и прочитать письмо по дороге на улицу.

Когда автоматические двери с шипением разъехались в стороны, он подцепил пальцем край конверта и оторвал верхушку. Вдруг ощутив непонятное волнение, Сэм остановился неподалеку от реанимационного отделения. Он огляделся вокруг; его преследовало чувство, что кто-то за ним наблюдает. Но это ведь полнейший бред, верно?

Он выдернул из конверта листок, развернул его, прислонившись к бетонной опоре, и начал читать:

Сэм,

Жаль, что нам не удалось познакомиться поближе, в другом месте и в другое время. Могу заверить тебя в одном: я уверен, что наши пути еще пересекутся.

Перед отъездом я должен был удостовериться, что ты отнесешься к моим словам серьезно. Не доверяй ничему, что видишь или слышишь. Тьма надвигается, и все подобные нам с тобой сейчас в огромной опасности.

Две недели назад у меня начались кошмары – или видения, называй как хочешь – в которых был черный автомобиль с пассажирами. В автомобиль врезался грузовик, и на этом видение обрывалось. Этой ночью я приехал, чтобы попытаться спасти твою семью от столкновения с этим грузовиком, но, как мы оба теперь знаем, на шоссе не было других машин, кроме вашей. Мне кажется, все дело в наших необычных способностях – поэтому-то я и смог видеть все, что видел ты, пусть даже это не было реально. В сущности, в своем видении я смотрел твоими глазами – и это ввело меня в заблуждение. И, боюсь, это все не было случайностью.

Берегись, Сэм, ибо те, кто может даже нас взять под свой контроль – и уже делает это - где-то рядом.

Священник

Постскриптум: Когда ты уедешь из города, возможно, тебе захочется взглянуть на этот адрес. Думаю, ты найдешь там кое-что из того, что ищешь.

Все, что я смог разглядеть – дом 130 по Второй улице, город Нина, штат Висконсин. Я каждый раз вижу этот дом, кажется, это больница. Съезди туда и попробуй найти ответы.

Сэм несколько раз перечитал записку, беззвучно проговаривая слова, написанные аккуратным почерком священника. Только сейчас он начал понимать, что происходит. Осознание навалилось всей своей тяжестью; записка выскользнула у него из пальцев и медленно слетела в канаву. Как мог он быть таким наивным?

Проходившая мимо женщина подняла смятый листок и протянула ему.

– Кажется, ты что-то уронил, сынок, - улыбнулась она.

 - Спасибо, - пробормотал Сэм и торопливо запихнул письмо в карман куртки. Может, потом оно и пригодится, но сейчас он не был уверен даже в том, настоящее ли оно. Прошлой ночи, или, по крайней мере, каких-то ее кусков, на самом деле не было, и теперь он не знал, чему верить.

Берегись, Сэм, ибо те, кто может даже нас взять под свой контроль – и уже делает это - где-то рядом.

Слова прокручивались у Сэма в мозгу, хотя священник не произносил их вслух. Грузовик, врезающийся в Импалу, оказался иллюзией; возможно, желтоватый оттенок в глазах Джона тоже?

Сэм ощутил, как в голове поднялась очередная волна боли, и на этот раз задумался, может, это означает, что в него кто-то вселяется? Он перечитал немало книг и статей и знал, что тогда бы он вряд ли отделался бы простой болью, но мысль не желала уходить. Что-то держало его под контролем – что-то воздействовало почти на все, что он видел и делал.

Возьми кольт…

Вместо того, чтобы взять такси к месту крушения Импалы, Сэм повернулся и направился обратно в больницу. Он не знал, будет ли там в безопасности, но, во всяком случае, он должен находиться как можно дальше от кольта и последней пули, потому что, что бы там ни сидело у него в голове – оно отчаянно хочет заполучить оружие.

 - Мистер Осборн, - когда Сэм вернулся в холл, дежурная медсестра снова окликнула его. Но на этот раз ее мягкие зеленые глаза и печальное выражение лица определенно означали плохие новости. В таких ситуациях люди обычно приправляют все свои слова сочувственным тоном – даже произнеся его имя, она выдала себя.

 - Доктор Флетчер хотела бы с вами поговорить, - она указала в сторону операционного отделения, откуда некоторое время назад вышел Джон.

 - Спасибо, – остальные слова застряли у Сэма в горле. Он пошел медленнее, надеясь оттянуть момент, когда войдет в палату Дина – если вообще сделает это. Если он не придет, если не станет говорить с доктором,  значит, этого не произойдет, правда?

Сэм почувствовал, как задрожали руки, но унять дрожь он был не в силах. Когда он подходил к палате Дина, все мысли о письме священника угасли, сменившись тягостным ужасом, вгрызающимся в его сердце.

Он тихо постучал, и врач, находящаяся внутри, позвала его.

Когда Сэм вошел, она отошла от постели Дина навстречу к нему, в центр палаты. Ее лицо ничего не выражало, но Сэм догадался, что подобную маску ей частенько приходилось надевать.

 - Сэм, твой отец здесь?

Сэм помотал головой, с усилием переводя взгляд с доктора на Дина. Его брат все еще лежал на кровати, неподвижный, как раньше, но сейчас он был неподвижен полностью - его грудная клетка не приподнималась и не опускалась, как раньше, вопреки всему давая надежду. Мониторы у кровати были выключены, черная пустота экранов не оставляла сомнений.

 - Отца здесь нет…

Хелен кивнула и положила руку на плечо Сэму в знак поддержки.

 - Мне жаль, Сэм, но Дин умер несколько минут назад. Мы сделали все возможное, но это не помогло.

Сэм отшатнулся назад, схватившись за голову, как будто бы на него нашло прозрение - вот только  в этот раз без видения.

 - Нет! Это все ненастоящее! – пятясь, он натолкнулся спиной на все еще открытую дверь и остановился. Какое отношение врач имела ко всему этому?

- Кто ты? Кто ты на самом деле? – выкрикнул он ей в лицо, бросая вызов, уже догадываясь, к чему – не к кому – он обращается.

Хелен подняла брови и уставилась на Сэма как на сумасшедшего. Она и понятия не имела, что слова, сказанные ею, дошли до Сэма в несколько искаженном виде. Она шагнула вперед, решив, что на этого молодого парня сегодня просто слишком многое навалилось. Но правду ей предстояло узнать совсем скоро.

Как только Сэм выкрикнул свои слова, из вентиляционного отверстия повалил густой черный дым. Сформировавшись в облако, он двинулся, пульсируя, и замер колыхающейся завесой прямо перед ее носом. Двинулся так, как будто бы имел цель, волю, разум.

 - Уходите в сторону! – прокричал Сэм врачу, но она не сдвинулась с места, завороженная взвихрившейся массой, которая, казалось, звала, манила к себе.

Демон не тратил времени. Внезапный испуг доктора пробил брешь в защите, сделал ее уязвимой – лакомый кусочек для демона. Его атака была быстрой и простой. За долю секунды он втянулся в рот и нос девушки и завладел ее сознанием, подчинил себе силу воли и разум.

Хелен непроизвольно моргнула, и ее глаза тут же залила чернота, блеснувшая в свете флюоресцентных ламп.

Сэм не двинулся с места. Он тяжело сглотнул, не в силах оторвать взгляд от твари перед ним – твари, которая, без сомнения, управляла его сознанием последние несколько часов.

 - Почему? Зачем запутывать меня? Почему просто не вселиться в меня и покончить с этим?

Врач насмешливо улыбнулась, напомнив Сэму Мэг, когда та еще была одержима.

 - Ты и понятия не имеешь о своем даре, не так ли? Я просто скажу, что в твоем случае одержимость – не вариант… У нас есть много других способов сломать любимую игрушку.

 - Ты не можешь вселиться в меня, но можешь управлять мной, - Сэм облизал губы и незаметно придвинулся вперед. Он должен был понять, чего добивается демон, каким образом контролирует его. И он должен был придумать, как с этим бороться. Черные глаза выдавали демона не самой высшей категории, и это означало, что у Сэма все же были хоть какие-то шансы.

– Как? – настойчиво спросил он. – Как ты берешь меня под контроль?

Демон внутри Хелен задумался. Стоит ли рассказать ему все и сразу, или помучать жертву неведением? Что бы он ни избрал, хозяин мог остаться недоволен.

– Мой отец коснулся тебя, когда ты был еще ребенком. А метка хозяина дает о себе знать, даже сейчас, - самодовольно заметил он.

Сэм в замешательстве потряс головой. Демон, очевидно, имеет в виду тот самый пожар в детской, когда ему было полгода, но что за метку он заполучил? От того случая у него не осталось физических шрамов, а это означало худшее – нечто нематериальное и жуткое, что он не мог смыть или вырезать.

– Зачем меня контролировать? У тебя ведь достаточно силы, чтобы убить кого угодно, так к чему все эти заморочки? – в его голосе послышалась злость, злость на то, что ему лгали, а он с такой легкостью поверил. Он же Винчестер, он должен был знать…

Хелен взглянула на Дина, все еще неподвижного, на мониторе вычерчивался график его сердцебиения. Дин был приманкой, Сэм был жертвой.

 - Мой отец имеет кое-какие планы на тебя… неужели ты думаешь, что он бы позволил тебе с такой легкостью сбежать из хижины?

У Сэма снова закружилась голова. Демон все это время был поблизости, наблюдая и выжидая, готовясь сделать за отца всю грязную работу.

 - Грузовик, столкновение… это все не было реально… я просто врезался в дерево…

Хелен рассмеялась, и это был демонический смех того, кто знал все ответы, имел на руках все карты.

– Ты не нужен нам мертвым. Если бы тебя не было в машине, столкновение было бы неплохим вариантом избавиться от твоего отца и Дина. Они слишком долго были занозой в наших планах…

 - Но вы не могли рисковать моей жизнью, поэтому придумали эту иллюзию, - Сэм начал понимать. – Вы думали, я буду в такой ярости после предполагаемой смерти отца и Дина, что возьму из багажника кольт, чтобы убить вас. Достану его из дьявольской ловушки… и я почти сделал это…

 - Если бы не этот чертов священник, - прошипела Хелен, в ее голосе отчетливо прозвучала ярость. – Но теперь это уже не имеет значения…

Сэм сделал вдох и приготовился. Он и понятия не имел, зачем нужен огненному демону, но в одном он был уверен: он не позволит ему добраться до кольта.

 - Я не принесу пистолет. Что бы ни случилось, он останется в машине.

 - Я сюда не за кольтом пришел, Сэмюэл… я за тобой… - Хелен неторопливо подошла к своей жертве и обольстительно провела рукой по его груди. – Кольт всего лишь дополнительный приз, - сказала она. – Но не главная цель.

У Сэма екнуло сердце. Он все это время знал, что желтоглазый демон охотится за ним и за другими детьми вроде него, но услышать это сейчас и в такой форме – не просто пугающе, а пугающе до ужаса.

 - Что же во мне такого особенного? Я должен выиграть время.

Бездонные черные глаза врача сузились, будто она почуяла каким-то образом, что Сэм решил потянуть время или схитрить. Она кивнула и отошла назад, ухмыляясь.

– Неплохая попытка, Сэм, но, думаю, я и так уже сказал тебе слишком много. Тебе нужно подумать сейчас о другом. Все, что я тебе сегодня показывал – может, это и не было правдой, но у меня достаточно силы, чтобы сделать иллюзию реальностью, с такой же легкостью, как я сделаю вот это, – она щелкнула пальцами и передвинулась к кровати Дина. – Вторым щелчком я могу раздробить то, что осталось от его несчастной груди.

Голос Сэма сорвался, когда впереди замаячило поражение. Дин пошел бы ради него на все, и он сделает то же самое. Если есть хоть один шанс из миллиона, что его брат будет жить, Сэм пойдет на все – даже если это означает подчиниться воле демона. Черт возьми, он был уверен как никогда, что не осталось ничего, на чтобы он не решился, если дело касалось Дина. Не только его брат может жертвовать всем, до последней капли крови.

 - Чего ты хочешь? – послушно спросил он.

 - Иди со мной. Прими свою судьбу и встань под знамена моего отца и его легионов. Или… - ее рука дразняще прошлась по груди Дина. – Или надгробие, которое ты видел, станет очень даже реальным. Пара пустяков, закончить то, что начал мой отец, – Хелен сделала паузу, какая-то часть демона внутри нее надеялась, что Сэм откажется. Если он так и поступит… каким же наслаждением будет забрать жизнь Дина Винчестера… и это будет очень и очень кровавое зрелище.

Сэм колебался. Подчиниться – самый легкий путь, но его не избрал бы ни один Винчестер. Отец бы так не поступил; Дин бы так не поступил. Как Сэму только в голову пришло так их подвести? Кроме того, его брата эта тварь убьет в любом случае. Когда имеешь дело с демонами, забудь о честной игре.

Он ощутил, как напряглось все его тело в ожидании того, что должно произойти. Каждый мускул приготовился к битве. Она будет нелегкой.

 - Дин бы скорее умер, чем позволил мне добровольно уйти с тобой, - быстро произнес Сэм и кинулся вперед, не давая ей шанса напасть первой.

Одним прыжком Винчестер-младший достиг своего врага. Он знал, что демон, в конечном счете, намного сильнее и проворнее, чем он, но если удастся застигнуть его врасплох и отбросить от кровати Дина, это не имеет значения.

Хелен краем глаза уловила движение и вскинула руку, защищаясь, посылая заряд демонической энергии через всю комнату, чтобы отразить нападение. Сэма отбросило в сторону, но не настолько, чтобы он не достиг цели, и оба они повалились на пол бесформенной кучей борющихся рук и ног.

Демон пришел в себя первым, полный решимости сравнять счет после своей оплошности. Хелен вскочила на ноги, злобно сверкая черными глазами, и схватила Сэма за шею, таща за собой.

Сэм засопротивлялся, когда тонкие длинные пальцы девушки, напоминающие паучьи лапки, вцепились Сэму в глотку, но демон, не ослабив хватки, прижал его к стене.

– Я не прощаю неповиновения. Теперь твоему брату придется медленно умереть… а ты будешь на это смотреть…

Одержимая врач отпустила шею своего пленника, но Сэм все еще не мог шевельнуться, пригвожденный к стене какой-то невидимой силой. Он был обездвижен и совершенно беспомощен, в то время как Хелен могла творить с его братом все, что пожелает. Он хотел закричать, предупредить, но Дин бы его все равно не услышал. Сэм все-таки попытался, но обнаружил, что сковывающая его сила не позволяет ему даже этого. И, черт возьми, его начало раздражать такое положение вещей.

Хелен наслаждалась выражением глаз Сэма. Деморализовать человека до потери последних крупиц надежды – о, это искусство она ценила высоко, и за многие тысячелетия отточила его до совершенства. В глазах Сэма мелькнуло отчаяние; но этого было недостаточно, чтобы утолить ее жажду мести за недавнюю потерю собственных брата и сестры. Она заставит Сэма мучиться, глядя на то, как умирает его брат. Это будет только справедливо, после всего того, что Винчестеры сделали с ее демонической семьей.

Она подошла к кровати Дина, неторопливо, будто в запасе у нее было много долгих часов. Смакуя ужас на лице Сэма, она сдернула простыню, открывая глазам Сэма дренажную трубку , торчащую из груди Дина сквозь больничную одежду.

 - Знаешь, что это, Сэм? А знаешь, что случится, если я ее уберу? – она сделала паузу, по лицу расплылась презрительная усмешка. Когда глаза Сэма в ужасе расширились, она кивнула.

– Вижу, что знаешь… - одним резким движением она выдернула трубку, и на месте, где она была, сквозь ткань начало проступать все увеличивающееся пятно крови.

– А теперь подождем. Я уверена, тебе это понравится…

 - Дин, нет! – выкрикнул Сэм. Каждая капля с трудом сдерживаемого ужаса, отрицания и чувства вины, кипевшая в нем еще с того времени, как желтоглазый сукин сын явился в Салвэйшен, а потом исчез, забурлила в нем, и на сей раз его гнев сумел прорубить хватку демонической силы настолько, чтобы закричать во весь голос. И в конце концов, у него ведь была сила, скрытая сила, и только он знал, как ее использовать и контролировать.

Хелен склонила голову набок, поняв, что пленнику удалось освободиться от пут, хотя и частично.

– О… твоя сила все крепчает, не так ли, маленький телепат? – она отошла от Дина к своему пленнику. Интересно, что он попытается сделать на этот раз.

Сэм проигнорировал ее. Он уже слышал булькающие звуки, вырывающиеся из груди Дина каждый раз, когда его брат делал вымученный вдох; и он знал, что сейчас кровь заливает внутри его грудную клетку, сдавливая легкие. Медленная и мучительная смерть. Теперь все потеряло значение – кроме Дина.

Сэм зажмурился и попытался перевести всю свою внутреннюю ярость в чистую энергию, подпитывающуюся адреналином. У него был дар, телекинез, он мог двигать вещи, но до сих пор он ни разу не мог делать это по желанию. Вершиной его достижений стал сдвинутый по чистой случайности шкаф, и он сделал это ради спасения Дина.

Демон с интересом наблюдал за его стараниями.

- Думаешь, что можешь так легко выйти из-под моей власти?

Сэм приоткрыл полные ненависти глаза.

– Нет, - выдохнул он, а затем изобразил на лице одну из фирменных «поцелуй меня в зад» ухмылок Дина. – Значит, я сделал это нечаянно…

Хелен нахмурилась, но ей не суждено было расспросить Сэма поподробнее. Без всякого предупреждения ее ноги оторвались от пола, и затем тело ее пролетело через всю комнату и врезалось в дальнюю стену. Эту штуку она частенько проделывала с простыми смертными, но впервые в жизни испытала на себе. От изумления она на секунду ослабила невидимую хватку, удерживающую Сэма, и тот со стоном повалился на пол.

Хелен пронзительно закричала от неудержимой ярости, поняв, что слишком недооценила способности Сэма. Он был намного, намного сильнее, чем думал весь ее род, и она, сама того не осознавая, побудила его взять под контроль свои сверхспособности. Она тряхнула головой, убирая с глаз растрепанные длинные локоны, тронула рукой нижнюю губу, ощутив на языке металлический привкус, и, поднеся ее к глазам, увидела кровь.

 - Неплохой ход, - раздраженно констатировала она.

Сэм стоял, расставив ноги, переводя взгляд с мониторов Дина на демона и обратно. Почему никто не спешил на помощь его брату? Который из приборов отключила Хелен? В одном он был уверен: время было на исходе. Он сощурился, пытаясь сосредоточить неукротимую энергию внутри себя и направить ее на тварь, стоящую перед ним, но ничего не вышло. Момент, когда ему удалось взять хотя бы под какой-то контроль свою силу, безвозвратно прошел.

Он и понятия не имел о своих силах, но знал, что демон, с которым он сейчас имел дело, имел за плечами тысячелетний опыт управления психокинетическими способностями. Сэм был слишком неопытен, чтобы тягаться с профессионалом.

Они смотрели прямо друг на друга, будто каждый из них держал соперника на прицеле. Вот только в этой комнате единственным его оружием был разум.

Сэм переместился поближе к Дину, становясь между братом и демоном в жесте защиты. Он был готов к очередному удару, и тот последовал – новая волна чистой энергии, которую послала в его сторону Хелен одним взмахом руки – насмехаясь над ним.

Сэм почувствовал, как его отбросило, словно пушинку, и приземлило совсем рядом с кроватью брата. Спотыкаясь, он поднялся на ноги, внезапно ощутив прилив благодарности за то, что демону он нужен был живым. Если бы не это, оба Винчестера, без сомнений, были бы уже давно мертвы.

Он углядел на стоящем рядом столике перочинный нож, нож Дина, и схватил его не раздумывая. Оружие против этого существа бесполезно, но это был – не без примеси сентиментальности – его собственный источник, где он черпал свою силу, пусть даже Дин счел бы это проявлением слабости. Этот нож Сэм подарил Дину давным-давно, когда они еще были детьми, пусть и не совсем по-детски воспринимающими мир; и сжимая его рукоятку, он будто бы устанавливал физическую и мысленную связь между собой и братом. Это придавало ему душевных сил, словно Дин незримо стоял за его спиной, сражаясь со злом вместе с младшим братом

 - Ну, и как ты собрался его использовать? Сделаешь мне маникюр? – поинтересовалась Хелен, чересчур саркастично. – Может, метнешь его в меня? Ходят слухи, что вы, охотники, метаете ножи как девчонки. Как вот пастор Джим, например… - этой подколкой она хотела вывести Сэма из себя, и ей это удалось. Демон внутри Хелен наслаждался собственным превосходством.

Сэм колебался. На самом деле он и вправду не знал, что делать.

– Я попробую, - уклончиво отозвался он, но вместо того, чтобы метнуть маленький клинок, он рванулся вперед всем телом.

Демон ожидал, что Сэм будет целиться в контролируемое им тело, и потому попытался блокировать удар соответственно, но у Сэма были другие планы. Он вонзил тонкое, но искусно выделанное лезвие прямо в раскрытую ладонь Хелен, с такой силой, что тут же пригвоздил ее к стене.

Она завыла, не от боли, а от ярости, задергала окровавленной рукой, пытаясь освободиться. Со стены маленькой пыльной кучкой на пол осыпалась штукатурка, но хотя демон продолжал вырываться, нож не сдвинулся с места.

Ошеломленная, она подняла взгляд, отказываясь верить в то, что такая крохотная вещица могла сдерживать напор ее потусторонних сил. Но, взглянув на своего противника, она поняла: то, что ее сдерживало, было на самом деле куда более могущественным, подпитываясь собственными сверхъестественными силами Сэма.

Глаза Сэма сузились до щелочек; он весь напрягся, молясь, чтобы нож его брата удержал демона, так же, как она сделала это с ним.

Рукоятка перочинного ножа дрожала в стене; вокруг нее разворачивались настоящие военные действия, пусть и только мысленные. Лезвие начало медленно вытягиваться из стены, и Сэм понял, что время снова на исходе.

Не ослабляя мысленной хватки на оружии, он скосил глаза вбок, к изголовью кровати Дина. Кнопка экстренного вызова, находясь в недосягаемости, манила его, и он знал, что стоит только нажать ее, и к его брату тут же примчатся врачи.

Хелен проследила его взгляд, зная, что не сможет сразиться с медработниками, оставшись при этом незамеченной. Она должна была остановить его. Она снова взвизгнула, на этот раз из страха провалить задание, данное ей отцом. Под ее злобный вопль перочинный нож выскочил наружу и отлетел через всю комнату, без сомнения, находясь под полным контролем демона.

Нож развернулся в полете, его маленькая, но тяжелая рукоятка ударила Сэма в уже и так окровавленную голову. Хелен добилась того, чего хотела; Сэм рухнул между кроватью Дина и столиком, оглушенный.

Хелен взглянула на свою все еще кровоточащую руку и вздохнула. Ох уж эти Винчестеры. Связаться с ними – означает кучу проблем на голову, и почему отец так упорствует? Неужели этот один-единственный ребенок так важен для осуществления их великого плана?

Она наклонилась к Сэму, глядя в его затуманенные глаза, видя, что он пытается сосредоточиться.

 - Несносный мальчишка все упорствует, не так ли? – заулыбалась она, вытирая руку носовым платком из кармана. – Давай же, сейчас тетя доктор отведет тебя… - она вдруг замолчала. Хриплое, с присвистом дыхание Дина над ухом начинало ее раздражать; а бульканье в груди, которую медленно заполняла кровь, неприятно резало ей слух. Пора покончить с этим надоевшим делом…

Хелен повернулась, поднимая лежащий сбоку от Сэма нож, полная решимости вонзить его прямо в сердце Дина.