Часть 1
Дин очнулся от глубокого забытья, услышав звук рвущейся ткани.
Где-то играла затертая пластинка: высокому, сладко-обольстительному женскому голосу вторил оркестр духовых инструментов, из тех, что гремели во время второй мировой. Дин открыл глаза и увидел над собой потрескавшуюся штукатурку потолка и люстру. Пыльные хрустальные подвески слегка покачивались от холодного сквозняка.
- Дин...
Несмотря на увиденное, прошло несколько секунд, прежде чем Дин сообразил, что лежит не на кровати в номере мотеля, и что уснул он не в машине, привычно устроившись на сидении. В спине и плечах тупо ныло, и все потому, Дин знал, что он долго и неподвижно лежал на чем-то твердом. Подвигав руками, он обнаружил, что не связан. Сердце его заколотилось чаще, когда он почувствовал под собой выщербленный деревянный стол. Попытавшись подняться и сесть, он с недовольным стоном убедился, что ноги, чуть шевельнувшись, не послушались.
- Д-дин... пожалуйста...
Дин постарался найти взглядом Сэма, но поле его зрения было ограничено. Судя по напряженному голосу Сэма, ему было больно.
В старом доме они обнаружили гнездо монстра, которого давно разыскивали. Дин закрыл глаза, пытаясь воскресить в памяти последние события. Лучи фонариков выхватывают заросли заброшенного сада; искрошенные цементные ступени крыльца. А потом - ничего.
- Сэм? - выдохнул Дин. - Ты... ты как?
- Не сработало, - отозвался тот. - Пули не подействовали.
Сэм находился где-то в другом углу комнаты; он надсадно дышал, и под его телом поскрипывали половицы, стоило ему чуть шевельнуться. Хотя Дин и не был связан, судя по всему, Сэма связали. Если смотреть правде в глаза, их план закончить дело до обеда не сказать чтобы удался. Решение применить серебряные пули оказалось ошибочным. Неделями идти по следу, собирать информацию по крупицам, и вот...
- Останься со мной, старик, - проговорил Сэм. - Скажи что-нибудь.
Снова открыв глаза, Дин ощутил, как губы его шевелятся, но вместо слов получалось нечто бессвязное. Треск рвущейся одежды остановил его сползание в забытье. Неожиданно ощутив прохладу воздуха на своем оголенном теле, Дин стиснул зубы, ожидая, пока его старательно избавляли от одежды. Лезвие ножа, шурша тканью по внутренней стороне бедра, чуть задело его, он вздрогнул и тут же с приглушенным стоном дернулся сильнее, когда осторожное касание ножа обернулось грубым тычком: прочный шов на джинсах в паху никак не поддавался. Ему аккуратно, одну за другой, расстегнули пуговицы на рубашке, задрали край футболки, разрезая до груди, потом сняли все это по частям, освобождая и руки.
Холодные пальцы дотронулись до татуировки над сердцем, прослеживая рисунок, потом прикосновение исчезло.
- Я не могу пошевелиться... - голос Сэма дрожал. - Мне трудно дышать...
Дин сфокусировался на помигивающем тусклом свете лампочек, болтающихся под потолком. Склонившаяся над ним тварь смутно напоминала человека. На гладком без единой морщины лице носа не было вообще, а вместо рта - неровная прорезь; по матовому молочно-белому цвету кожи Дин, хоть и вяло соображая, догадался, что это краска. Все обнаруженные трупы были выкрашены в похожие безумно-яркие цвета, лица и тела декорированы с маниакальным мастерством.
- Отобрал пистолет... - опять с трудом выдавил Сэм. - И за... заклинания не подействовали...
- Ничего, - откликнулся Дин. - Все нормально.
Вдруг что-то невыносимо горячее полилось ему на живот, и Дин громко охнул от неожиданности; пар из медного чайника окутал его клубами. Скользкая от мыльной пены мочалка сновала по животу, спускаясь дальше между ног. В испуге Дин резко вдохнул, когда тяжелая от воды махровая тряпка шлепнулась на лицо, ослепляя, и твердая ладонь похлопала по лицу сквозь ткань. Он попытался сопротивляться, но его руки, подняв по очереди, также оттерли, не забыв снять кольцо, срезая ножницами браслеты.
Тряпку с лица убрали, и Дин часто заморгал, глядя на бусинки глаз твари. Существо, приподняв ему голову, поизучало амулет, затем сорвало шнурок с шеи.
- Долго я... Долго я был в отключке?..
- Трудно сказать, - ответил Сэм. - Примерно день.
Холодные руки, осторожные и сильные одновременно, перевернув Дина, поставили его на трясущиеся колени. У него не осталось сил даже опереться на локти, и Дин просто улегся лицом на сложенные руки, пока тварь спокойно устраивала его, просунув руку под живот. Кипяток полился ему на поясницу, стекая по спине на затылок, в волосы, и Дин не смог сдержать вскрик. Теперь его бока и бедра усиленно терли жесткой щеткой.
- Что происходит? - взволнованно позвал Сэм. - Отвечай, скажи что-нибудь!
Несколько секунд передышки Дин соображал, отчего Сэм его не видит, но тут на него снова полилась огненная лава, на этот раз на шею; вода струйками стекала по рукам, впитываясь в рассохшиеся доски стола. Глаза защипало от попавшей туда воды, и Дин чуть не подавился, когда часть затекла в рот.
- Этот гад моет меня, - задыхаясь, проговорил он. - К-как... какую-то гребаную лошадь...
Монстр, прервав свою деятельность, издал странный грудной звук, и из его безгубого рта послышалось шипение, как будто он пытался успокоить дикое испуганное животное. Дин крепко зажмурился, когда щеткой грубо завозили по лодыжкам и пяткам. Затем руки вернулись к бедрам, не торопясь отмывая; жесткой щетиной стали тереть между ног, и Дин, сжавшись, зарычал от бессильной злобы. Он боролся с заторможенным телом, пытаясь заставить его двигаться, сопротивляться. Но усыпившая Дина дрянь заодно и ослабила его; глаза закрывались сами собой, сердце бешено стучало от усилий держаться в сознании. Хотя последнее, учитывая обстоятельства, уже не казалось Дину такой уж блестящей идеей. Решив отвлечься от рук на своем теле, Дин сосредоточиться на том, что можно было разглядеть в тусклом свете люстры, и осмотрел захламленную комнату. Под открытым окном (скособоченную раму подперли клином) были расставлены свечи: огоньки, колеблемые сквозняком, покачивались на фитилях, вокруг подсвечников расползлись лужицы красного воска. И было еще кое-что, неприятно поразившее Дина, даже больше, чем только что лившийся на него кипяток: куда только не посмотри - куклы, сгрудившиеся на полу, тесно набитые на полках.
Всюду куклы.
С большими унылыми глазами, потрепанные и новые, всех форм и размеров, ряд за рядом. Но не те старинные фарфоровые очаровашки, которых девочки так любят рассаживать на своих кроватках рядом с мягкими игрушками. В этих все было по-другому: их пухлые губки, пустые стекляшки глаз изменили по желанию безумного коллекционера. Дин поморщился: вода полилась снова - от тела поднимался пар, щетка скоблила кожу.
- М-мне... нех-хорошо... - запинаясь, произнес Сэм. - Дин, я не смогу... Не знаю, смогу ли я продержаться...
Убаюкивающий туман, что уже заволакивал сознание, рассеялся: Дин заметил, что голос брата стихает.
И все же мысли Дина были сейчас о первой найденной жертве. Девушку раздели и выкрасили с ног до головы в черный цвет, от нее, такой гладкой и сияющей, разило дешевой краской из баллончика. Единственный рисунок нанесли на лицо и на грудь. Каждую из грудей украсил неземной величины глаз, а из широко распахнутых глаз девушки спускались красные потеки, видимо, символизирующие слезы.
- Кажется... кажется мы... - голос Сэма совсем перешел на шепот. - Мы влипли.
Дин собирался сказать брату какую-нибудь утешительную бессмыслицу, но тут руки, водившие по его телу, внезапно остановились. Дин охнул, когда его перекатили обратно на спину; передышка от чистки щеткой продлилась недолго - его стали тщательно растирать грубым полотенцем. Мысли Дина переместились к следующему мертвому телу, которое они обнаружили в лесу неподалеку от крупной магистрали. Здесь работа была посложнее: парня превратили в какой-то розовый бутон - губки бантиком, розовые щечки. Некоторых кукол художник, утрированно повторив их собственные черты лица, изменил до неузнаваемости.
- Держись, Сэмми, - попросил Дин, - ... держись, ладно?
Провал рта твари скривился в ухмылку, и из уголка вытекла розовая слюна.
Найденные ими люди умерли от асфиксии, и вовсе не потому, что, в соответствии с данными следствия, в крови находили следы хлороформа. Просто-напросто телу нужно дышать. Если покрыть человека краской, поры закроются, и он начнет медленно задыхаться: воздух перестанет снабжать кислородом самый большой орган - кожу.
Его небритые щеки покрыли пеной, и запах мыла ударил Дину в нос. Приподняв ему пальцем голову за подбородок, монстр проводил лезвием долгие полосы вдоль челюсти, шеи. Приготовления продолжались, и Дин закрыл глаза.
Даже учитывая прямоту Сэма, он подумал, что слово «влипли» вряд ли отражает истинное положение дел.
***
Часть 2
Его снова вырубили с помощью напитанной хлороформом тряпки.
Очнувшись на этот раз, Дин обнаружил, что одну руку ему крепко привязали к кольцу, вделанному в стол. Свободной рукой он ощупал себя, проверяя, что с ним сделали: все волосы, за исключением бровей и тех, что на голове, сбрили начисто.
Небо за окном потемнело. Смеркалось. Из окна тянуло холодом, обдувая ветерком обнаженную кожу.
- С-сэмми?..
Дин попытался сесть, хотя бы приподняться, опираясь на локоть (в животе тут же неприятно колыхнулось), и оглядел комнату. Пола не было видно из-за кукол. Немало их расселось на обшарпанном диване, придвинутом к остывшему камину, и даже в очаге сидела парочка. Некоторые из кукол были неправдоподобно большие, размером с человека; застыв в различных позах, они расположились в креслах у камина и на ступенях винтовой лестницы, уходящей на второй этаж. Внимание Дина привлекла особо крупная кукла, лежавшая у заржавевшей батареи. Отливающая золотым металликом, она выглядывала из-за кукол поменьше, и лицо ее почти скрывалось за их изорванными платьями и белокурыми локонами.
Дин не сразу догадался, что смотрит на собственного брата. Он поморгал, вглядываясь пристальнее. Сэм лежал в неловкой позе, до талии прикрытый простыней, однако Дин заметил на нем джинсы и полоску незакрашенной кожи над поясом. Руки его, закинутые за голову, были привязаны к батарее, веревку обернули и вокруг шеи. Если Дина еще не раскрасили, то до Сэма, похоже, тварь уже добралась.
- Сэ... сэм, - прохрипел Дин, - ты меня слышишь?
Все тело младшего брата, вплоть до шевелюры, покрывала золотая краска, и Дину подумалось о выборе цвета. Сразу вспомнился убитый ими Желтоглазый демон, его зрачки, словно из расплавленного металла. Может, монстр заметил тот же отблеск в глазах Сэма, затаскивая его на один из столов?
- Эй! - позвал Дин огрубевшим голосом, громко, как только мог. - Проснись и пой!
Сэм будто бы очнулся, вздрогнув, но глаза не открыл. Он повернулся к Дину, и слабое пламя свечей, отразившись, блеснуло чем-то на его лице. У Дина во рту пересохло: к глазам Сэма полоской скотча были приклеены два пластиковых кружка. Густо покрыв его золотом, на нем оставили, однако незакрашенные места - под полоской скотча, на скулах, - и теперь настоящая кожа казалась маской. Дернувшись в путах, Дин, не удержавшись, повалился обратно, от потраченных усилий голова его закружилась, и комната угрожающе качнулась из стороны в сторону.
- Дин? - спросил Сэм. - Ты в порядке?
- Конечно, - не так уж трудно врать парню, который тебя не видит. - Куда он делся?
- Ушел наверх.
Дин перевел взгляд на лестницу, надеясь, что монстры тоже спят по ночам, как и все остальные. А еще он старался не представлять, что за куклы составляют ему компанию в кровати. Однако отвратительные мысли Дина быстро сменились беспокойством о Сэме.
- Почему тебя не разукрасили, как остальных? - поинтересовался он. - Почему у тебя до сих пор осталась чистая кожа?
- Забыл его спросить, - проворчал тот. - Наверное, я в процессе.
- И освободиться не получится, да?
- На мне веревка и еще цепь какая-то, - Сэм повертел кистями рук. - И поблизости ничего подходящего.
Сэм был слеп, зато Дин прекрасно видел за двоих. Он осмотрел кукол, покрывавших каждый дюйм вокруг Сэма, и одна из них тут же привлекла его внимание: маленькая, в кудряшках, увешанная побрякушками.
- Слева, Сэм, - подсказал ему Дин. - Над твоим коленом. Одна из этих уродских кукол носит сережки.
- Все это, конечно, здорово, - Сэм опять извернулся в веревках. - Но как я доберусь до нее?
- Двигай коленом, медленно-медленно... - Дин заметил, что брат, даже не совершая особых движений, снова тяжело задышал. Всё эта закрывшая поры краска-металлик, она постепенно душила Сэма. - Попробуй сбить ее себе на живот.
Набрав побольше воздуху, Сэм постарался выполнить совет брата, и, к безмерному удивлению Дина, почти сработало. Однако кукла и ее сережка были все равно что на обратной стороне луны: руки Сэма крепко стянули над головой, Дин видел, что в попытках вырваться тот растер запястья до крови.
- Я... п-правда устал, Дин, - виновато признался Сэм. - ... Мне трудно... не спать...
Может, декор Сэма еще и не закончили, но и сделанного было достаточно, чтобы краска медленно, но верно совершала свою жуткую работу. При мысли о том, чем выкрасили тело брата, Дина затошнило, и его отчаяние моментально сменилось гневом.
- Сэм?
Брат не ответил.
Снова сделав попытку приподняться, Дин увидел, что тот лежит, раскинувшись на куче кукол, и единственным доказательством жизни Сэма была его то вздымающаяся, то опадающая грудь.
- Класс.
Дину ничего не оставалось, кроме как заняться изучением инструментов, аккуратно разложенных на рабочем столике рядом с верстаком.
Естественно, здесь присутствовали кисти, начиная с больших, которыми можно красить забор, до тоненьких собольих с рукоятками из резной слоновой кости. Были и другие, внушающие тревогу штуки: металлические шпатели всевозможных размеров - обычно ими разглаживали штукатурку или шпаклевку; банки без этикеток, жестянки, с запахом, напоминающим краску для декорирования покойников в похоронных бюро.
Взгляд Дина упал на черный предмет, почти скрытый россыпью кистей: чуть меньше полуфута длиной и несколько дюймов в обхвате. Дин неуверенно захлопал ресницами, и когда до него дошло, что это, он испустил дрожащий выдох.
- Блядь...
Ему не довелось осматривать тела досконально, но в отчетах следствия упоминалась общая деталь, имеющаяся у всех трупов. Гробовщики использовали это приспособление, чтобы у покойника не вытекало содержимое кишечника, пока тело выставляли в гробу на всеобщее обозрение. Применение на живых людях не предусматривалось, хотя некое подобие резьбы, наверное, облегчало ввод. Дин постарался отогнать от себя мысли, для какой части тела эта штука предназначена.
Его внимание привлекли звуки шагов.
Медленно спустившись по лестнице, существо занялось своей коллекцией, пересаживая и поправляя экспонаты. Задержавшись над Сэмом, монстр бережно, чтобы не размазать так старательно наложенный слой золота, погладил его по щеке белой худой ладонью. Сэм по-прежнему был в отключке; довольный результатом, монстр распрямился с мерзким хрустом в спине и направился к Дину.
- Что, моя очередь? - Дин сглотнул. - Ты особо не торопись.
Длинные белые руки потянулись к инструментам, перебирая палитру красок, выбранных для новой куклы. Разглядывая дюжину баллончиков с краской, Дин вспомнил о девушке, найденной ими в лесу: черная смоляная кожа блестела, как будто ее натерли воском и отполировали, прежде чем кукольник приступил к воплощению своих жутковатых фантазий, придавая кукле еще более отталкивающий вид.
Рука существа зависла над черной нарезной пробкой для трупов.
- Эт-то вот совсем ни к чему, - торопливо заговорил Дин. - Я был бы очень признателен, если мы пропустим эту часть...
Тварь растянула губы в жуткой пародии на улыбку. Трудно сказать, но, похоже, существо зевнуло: прорезь рта открылась, и там показался серый язык, мельком блеснула глотка. Дин попытался увернуться, но его нос и рот снова накрыли тряпкой с хлороформ, долго, однако, не задержавшись; на него накатила дурнота, но сознания он не потерял, достаточно соображая, что будет происходить, но не в силах чему-либо помешать.
- Нет, - слабо простонал Дин, когда ему подняли и развели колени. - Ты, гребаная тва-а-а!
Это было больно.
Ужасно.
- Хватит... блядь... сукин сын...
В уголках его глазах собрались горячие слезы, Дин часто задышал от боли. На деле пробка казалась гораздо толще, чем на вид, и твердая рука заботливо, как того требовал процесс, направляла штырь, толкая в тело Дина, наполняя его. Поняв, что ничего не может сделать, кроме как ждать, когда это закончится, Дин, крепко зажмурившись, вцепился дрожащими пальцами в стол, пока его медленно, дюйм за, казалось уже, невозможным дюймом, навинчивали как на вертел.
Наконец, тварь остановилась, медленно и тщательно проверяя, прочно ли установлена пробка. Дин скорчился от боли, от этого грубого вторжения в тело он чувствовал себя выставленным напоказ еще больше, если это вообще было возможно.
Часто моргая, Дин распахнул глаза, но тут на его лицо опустился респиратор, какой обычно одевают, работая с токсичными химикатами в закрытых помещениях. Звук встряхиваемого баллончика с краской быстро привел его в чувство. Дин поморщился, почувствовав первый налет прохладной краски на бедре. Стараясь двигаться как можно меньше, он замер, когда следом его потерли в том месте влажной тряпкой; как в тумане, Дин отметил старую добрую технику, предотвращающую потеки.
Похоже, основой выбрали белый цвет.
Повернув голову, он посмотрел на другие баллончики, расставленные рядом с инструментами на старом деревянном подносе. Лаки, акриловые герметики, склянки с красками для трупов готовились превратить его во что-то иное.
- С-сэм? - голос Дина заглушила маска, но он все равно позвал еще раз: - Все будет хорошо, Сэм.
Спрей окатывал его снова и снова, щедро покрывая ноги, переходя на торс. Если бы мнением Дина поинтересовались, он бы сказал, что белый - довольно скучный выбор цвета, учитывая модель. Тошнота волнами подкатывала к горлу, и Дин не сомневался: базовый цвет - только начало работы над шедевром.
- Ты слышишь меня, Сэм? - прошептал он. - М-мы... выберемся отсюда.
Спреем стали покрывать лицо и шею, и на глаза Дина легла ладонь. Задыхаясь от испарений, он старался двигаться как можно меньше, не имея желания познакомиться с последствиями, если вдруг помешает кропотливому процессу. Дина не покидала уверенность, что затянется это надолго.
Ведь любому художнику известно, что детали и завершающие штрихи наносятся в последний момент.
Окончание читайте здесь
