Привет, Гость!
Меню
· Главная
· Старый форум
· Магазин
· Форум магазина

Тексты
· Архив статей
· Эпизоды
· Обзоры
· Фанфики
· Пресса
· Транскрипты
· Энциклопедия

Медиа
· Галерея
· Русские субтитры
· Видео
· Музыка
· Прочее

Общение
· Форумы
· Чат
· Личные сообщения
· Связаться
  с администрацией

Прочее
· Поиск по сайту
· Список посетителей
 
Наш сайт в сети

 Supernatural.ru В Контакте 
 
Supernatural.ru в Diary

Supernatural.ru в Live Journal 
   
Supernatural.ru на Facebook
   
 Supernatural.ru на Twitter

 
Уголок юзера
Добро пожаловать, Гость
Логин
Пароль
Секретный код: Секретный код
Повторить код

(Регистр)
Зарегистрировались:
Последний: MarcCowle
Сегодня: 0
Вчера: 0
Всего: 94780

Посетителей онлайн:
Гостей: 55
Членов: 0
Всего: 55
 
Счётчики

Хотите разместить нашу кнопочку на своём сайте или в блоге? Пожалуйста!
Самый полный русскоязычный сайт о сериале Supernatural






Рейтинг@Mail.ru

Яндекс.Метрика

 
Российское ТВ

"Сверхъестественное"
в России




4 СЕЗОН

ПОНЕДЕЛЬНИКА ПО ЧЕТВЕРГ
В 1.45

Трейлер | Форум





AXN Sci-Fi

6 СЕЗОН

ПО БУДНЯМ В 22.15





 
Команда сайта

Администрация

SilenceMarta

Форум, Diary.ru
 Лучница, Nadin7
Jozefa, DestinyV,
SerJo, Dashita
Koryuu

Эпизоды, Субтитры
chandler, oncilla

В Контакте, Twitter,
LJ, Facebook
Marta, Nadin7

Переводчики
haven, Nadin7,
Лучница  chandler

Оформление

Nadin7

 

Почти повести
Впрочем, почему "почти"? Некоторые тянут даже на роман. Убедитесь сами.

Вот и все - Часть 11

Продолжение. Начало в Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10



Продолжение Главы 10

Среда, 15.12.2010

Мне надо чем-то заняться. Я спросил Уиллу, нельзя ли мне сегодня выйти на работу после сеанса облучения - всего на несколько часов, чтобы посмотреть, как у меня пойдут дела. Сначала она засомневалась, но я пообещал ей не усердствовать. Она за этим проследила, и я справился. Я остался весьма доволен своими успехами и понял, насколько вымотался, только добравшись до дома и проспав остаток дня. Но, безусловно, мне стало легче, когда я убедился, что от меня есть толк.   

SWSWSWSWSW

Четверг, 16.12.2010

Сегодня я поработал с большим удовольствием. К нам нагрянула толпа старшеклассников, получивших факультативное задание, и я был очень рад помочь им в подборе материалов и исследованиях. Это я умею. И такое занятие отвлекло меня от болезни. Я реально почувствовал прилив сил, занимаясь чем-то полезным. Уилла все утро только улыбалась, глядя на меня. Когда школьники ушли, она сварила кофе и сказала мне своим ласковым тихим голосом, что гордится мной и что я - прирожденный учитель. Она сказала, что мне хорошо удается ладить с детьми.

Я изо всех сил старался не расчувствоваться, но это были первые слова за долгое время, адресованные настоящему мне. Она говорила не о странных телепатических способностях или о симптомах рака и лечении: она говорила обо мне. Она видела того человека, которым я был на самом деле - которого я скрывал ото всех и которого потерял Дин, потому что темные силы сочли меня своим и решили, что могут вертеть мною, как им вздумается, ради своего великого плана. Я потратил столько сил, чтобы никому не показывать свое истинное лицо, что просто обалдел от замечания Уиллы. Но в то же время в этом было что-то приятное.

SWSWSWSWSW

Пятница, 17.12.2010

Мне надоели наплывы тошноты и бесконечная усталость, не позволяющие ничем заняться. Мне надоело без конца обмазываться кремом, поскольку кожа стала такой раздраженной и чувствительной, что я практически не могу ни с чем соприкоснуться. Мне осточертело, что мою голову все время жжет и из нее клочьями вылезают волосы.

Я сыт по горло головной болью, горстями таблеток и тяжелой депрессией, нависшей надо мной, словно туча, из-под которой я не могу выбраться.

Меня воротит от своей болезни. Я больше не хочу кое-как перебиваться всю неделю и получать передышку на выходные, зная, что придет понедельник, когда я должен буду вернуться, и все начнется снова. Больше не могу.

SWSWSWSWSW

- Да, ты слегка озверел, братец. Но я понимаю, тебе хреново пришлось с этой онкологией. Всего пара хороших дней, а потом эта дрянь снова кладет тебя на лопатки.

Поднявшись с места, он опять наполнил кофейник и поставил его кипятиться, а потом зашел в туалет отлить. У него было странное ощущение, что события в дневнике приближаются к тому катастрофическому срыву, о котором говорили супруги Монро, и что веселого в этом будет мало.

Суббота, 18.12.2010

Сегодня я просто места себе не нахожу от волнения и даже не пойму в чем дело. Я чертовски устал и физически, и умственно, но мои нервы на пределе. К концу недели сеансы облучения закончились, и я, безусловно, рад этой передышке, но, блин -  у меня появилось время для размышлений. Мне бы расслабиться, но почему-то сегодня я никак не могу успокоиться. Может, мне следует снова взяться за исследования, отправить на охоту Дина и Билла Уайтснейка, занять свои мозги чем-то полезным. Но я не могу сосредоточиться и нервничаю, хотя и устал как собака. Это долгое безделье сводит меня с ума.

Ничего не делаю, только валяюсь без сил на кровати, а в голове гудит гребаный ураган, рожденный гневом и горем. В основном мне удается сдерживать эти чувства, с головой уходя в повседневные заботы Джона Кэмпбелла. Но есть дни, вроде сегодняшнего, когда мне кажется, что все мои воспоминания врезаются в меня на скорости сто миль в час, оглушая шквалом эмоций.

Дин всегда говорил, что мои гениальные мозги пашут без перерыва. Ха, даже когда их покромсали, а потом зажарили в микроволновке, они еще позволяют мне думать о своей порушенной жизни. Классная у меня участь.

Вся моя жизнь - это ложь. Так было в прошлом. Так есть сейчас. Я не могу отделаться от мысли, что мое решение и моя ложь вбили клин между мной и братом, отдалили его от меня. Каждый день я сожалею о том, что выбрал Руби и слушал ее, когда должен был слушать Дина. Я знаю, что лгал, и страшно переживаю из-за этого. Но мне осточертело, что обвиняют во всем только меня.

В моей семье врали все. Мне, друг другу. История нашей семьи - это длинная повесть о лжи и сделках, но лишь мой вклад в нее считается бесчестным и порочным. Все остальные спасали и защищали. Что ж за хрень такая?

Мама лгала о том, кем она была на самом деле, и скрывала правду о своей сделке - сделке, которая убила ее и приговорила меня. И с тех пор я расплачиваюсь. Снова и снова. Неудивительно, что смерть преследует меня по пятам, и каждый, кто приближается ко мне, умирает. Моя мать сдала меня с потрохами, и я получил от судьбы черную метку, еще не появившись на свет.

Папа узнал кое-что важное о планах Желтоглазого насчет меня, и ему даже в голову не пришло, что меня следует поставить в известность. Он скрывал это до последнего вздоха. А потом уже  Дин стал хранить этот секрет. Они оба солгали мне в лицо, когда я спросил их об этом. Папа в больнице - дважды - а Дин перед погребальным костром отца. Я спросил Дина, не сказал ли папа что-нибудь обо мне, и Дин сказал «нет». Он чертовски ясно сказал «НЕТ». И после этого только я храню страшные тайны? Когда Сирена околдовала его, мой брат сказал, что Сэма, которого он знал, больше нет, и обвинил меня в том, что я храню маленькие грязные тайны. Какое лицемерие! Наш папа велел ему убить меня, если я превращусь в монстра, а он решил не говорить мне об этом?

Всю жизнь моя семья оправдывала свою ложь тем, что они, якобы, меня защищают. Но как можно утаивать информацию, от которой зависит моя безопасность? Я всегда хотел знать только одно: причины и подробности, чтобы мне самому определяться в конкретных ситуациях. Мне нужно понимать, что происходит. Но нет, мне лишь твердили, что я плакса, что я неблагодарный и вечно нарываюсь на конфликт. Что я плохой сын, потому что не могу слепо подчиняться приказам. Дело совсем не в том, что я отказывался выполнять приказы -  я просто хотел знать, почему они отдаются! Всю жизнь это подпитывало мой гнев.

Они внушили себе, что защищают меня, и думали, что этим превращают свою ложь во благо. Что ж, не вышло.

Я сжился с мыслью, что Дин считает меня злом, которое только и ждет, чтобы проявиться. Ему следовало бы знать, что все мои решения были продуманными, потому что я полагал, что поступаю правильно. Я старался уберечь его от Ада. Я пытался целый год и потерпел неудачу. А потом, когда я не смог помешать развязке, я провел четыре месяца, пытаясь вытащить его. Четыре месяца я жил без него и при этом знал, где находится он. Даже с учетом всего, что выпало на долю нашей семье, ничто не могло подготовить меня к такому испытанию. Я был безумно зол на весь этот чертов мир. Когда он вернулся, я подумал, что у меня есть средство, которое поможет нам уничтожить Лилит и выиграть эту войну. Мои способности давали нам перевес. Но нет, Дин видел в этом только мой переход на сторону зла.

Даже когда Дина вытащили из Ада, он обвинял меня в том, что я заключил сделку и скрываю от него правду. Мы снова были вместе после самого кошмарного случая в нашей жизни, и первое что он делает - это обвиняет меня во лжи и заключении грязных сделок. Я - единственный в нашей семье, кто, в конце концов, не заключил сделку, и я еще должен за это оправдываться. Он припёр меня к чертовой стене и обвинил во лжи. Добро пожаловать домой, Сэм.

Я использовал свой дар, чтобы выследить Лилит, поскольку хотел быть уверен, что она никогда больше не подвесит Дина на своих мерзких крючьях. Я был в ужасе при мысли, что в любой момент его могут затащить обратно. Я защищал своего брата! Но нет, Небесный Отряд сделал все, чтобы в голове Дина прочно засело последнее наставление отца - что я и есть будущий Страшный Серый Волк Апокалипсиса. Начатое отцом довершили ангелы, а Дин даже мысли не допускал, что я старался ради него. Лилит срывала Печати быстрее, чем мы их находили, и с ней надо было покончить, пока она не добралась до Люцифера. Пока она не добралась до Дина. 

И та сука должна была сполна заплатить за то, что затащила моего брата в Ад.

Я больше не верю в ангелов. Они же не верили в меня. Вот ведь дурацкая ирония: я один верил и молился каждый день перед сном, и все-таки ангелу не захотелось пожать мне руку. Я всю жизнь верил в Бога, но когда очутился лицом к лицу с ангелом, блин, Кастиэлю было в лом пожать мне руку. Какого хрена Дин решил, что после этого я поверю хоть единому их слову?

Никто не мог объяснить мне, почему я должен остановиться; все только твердили, что я должен. Значит, ангелы велели Дину меня остановить? И что? Из этого он сделал вывод, что я - зло? Я привел ему убедительные доказательства, почему имеет смысл использовать возможности моего разума, а он просто тупо велел мне остановиться, так? Дин знает, что мне нужно понять причину. Что ж, никто не подошел ко мне и ничего не объяснил.

Он должен был действовать заодно со мной, а не слепо верить ангелам, которым вообще было откровенно плевать на все человечество. Так же слепо он всю жизнь подчинялся отцу. Он прислушивался только к отцу и к ангелам, а меня уже не замечал. Он считал меня каким-то выродком. Когда у меня начались видения, и заварилась вся эта каша с особыми детишками, он говорил, что я не зло, что я не такой, как Макс. Но на самом деле он так не думал. Он действительно считал меня монстром. Как мне с этим жить?

Бóльшую часть своей жизни Дин стремился исключить малейший риск. Он хотел прикончить Джека, хотя в тот момент еще не было уверенности, что он сделает последний шаг и превратится в ругару. Дин напрямик спросил меня, не нашел ли я общий язык с монстром внутри Джека. Я жутко разозлился при мысли, что он не только считает меня потенциальным монстром, но и не видит во мне человека, обладающего свободной волей. Еще одно доказательство тому, что он действительно считал меня кем-то вроде Макса. Именно это я имел в виду, когда сказал Джеку, что важно не то, кто ты есть, а то, что ты делаешь. Дин мог бы тоже вести себя повежливей; ему ли меня не знать. Гнев душит меня, когда я пишу сейчас о той охоте.

Я еще не забыл тот день, когда Дин дознался, что я использую свои способности для изгнания демонов - я помню все, словно это было вчера. Те события навсегда врезались в мою память. Он чертовски разозлился, увидев в действии мою силу, и пришел в ярость, когда сообразил, что Руби вернулась и что теперь мы с ней действуем сообща. Он настолько рассвирепел, что у меня мелькнула мысль: «Он уйдет...». Дин никогда не грозился уйти - ни разу, и, глядя, как он собирает свою сумку, я ощутил шок при мысли, что он готов вычеркнуть меня из своей жизни.

Мне не хотелось лгать о своих магических способностях, но я просто не мог ему об этом рассказать, потому что знал, как он это воспримет. И чем дольше я тянул, тем труднее становилось решиться. Я предвидел его реакцию; я знал, что он не поймет. И я оказался прав. Он вопил и не хотел ничего слушать, когда я попытался объяснить ему, что за пять месяцев я спас людей больше, чем мы спасли за целый год. Он только орал. Мне уже тошно, оттого что он орет на меня всякий раз, когда ему не нравится то, что я делаю. Я старался избегать бесконечных споров и в то же время продолжал делать то, что казалось мне правильным - стремился предотвратить апокалипсис и убить Лилит. Он не считал это вкладом в борьбу сил добра против зла. Все его крики лишь напоминали мне о стычках с отцом. А мне это нужно было, как дырка в голове.

Как ни странно, именно дырку я и получил.

Попытки объяснить, что я делаю доброе дело, изгоняя демонов и спасая при этом одержимых людей, только сильнее его разозлили. Я видел это по его глазам, когда он метнулся мимо меня упаковывать свою сумку. Я попытался отговорить его и заставить выслушать, но когда схватил его за руку, он с размаху врезал мне справа, что только доказывало, насколько он был зол. Я ничуть не удивился, когда он отвесил мне еще один удар после того, как я с вызовом поинтересовался, доволен ли он теперь.

Я знаю, что мой брат распускает руки, если разозлится или испугается, но от этого терпеть мордобой не легче. Я обиделся тогда и обижен до сих пор. Он хотел, чтобы я рассказал ему правду, но он сорвался, когда узнал ее. Он кипятился все сильнее и сильнее. Он швырнул лампу через всю комнату, сказав, что если бы меня не знал, то стал бы на меня охотиться. Он и представить не мог, как задели меня эти слова. Это было хуже, чем те две зуботычины. Он мне не верил, и от этого мне казалось, что меня предали окончательно. Когда я вспоминаю его реакцию, то не знаю, чего мне хочется больше - врезать по стене кулаком или украдкой разрыдаться. 

Тогда, на обочине, я сказал своему брату, что не в силах очиститься от этой скверны, и что я просто пытаюсь извлечь пользу из своего проклятия. Я сказал, что из меня получился абсолютно новый тип монстра. Даже сейчас я чувствую, как тот гнев бурлит во мне вместе с моей порченой кровью. Что бы я ни делал, это никогда никого не устраивало, как бы я не старался.

Так было всегда, и я сам не знаю, почему до сих пор из-за этого терзаюсь.  Я никогда не устраивал отца, никогда не подходил под стандарт. Дин всегда был хорошим сыном, послушным сыном. Я вообще постоянно чувствовал себя «третьим лишним» в их идеальных отношениях. Когда папа нашел нас в Чикаго после нашей схватки с даэвами и с Мэг, я сначала сильно сомневался, что он мне обрадуется. Когда я в первый раз увидел его в номере мотеля, я подумал, что он наверняка меня оттолкнет, и мне не хотелось пройти через это. Полагаю, это было то самое чувство, которое не покидало меня всю жизнь: я никогда не был уверен в том, что папа на самом деле любит меня - любит так, как Дина. Обычно мне было просто обидно. А сейчас гнев не отпускает меня, он заполняет все вокруг и буквально душит, не позволяя вздохнуть в стальном кольце, сдавившем мне грудь. 

Дин предупреждал меня, что я ступил на опасную стезю. Но, черт возьми, он вместе со мной шел по этой дорожке и тоже мог бы изменить многое. Сирена вскрыла этот нарыв. Она наглядно продемонстрировала и напряг в наших отношениях, и наше притворство, когда мы делали вид, что все в порядке, в то время как пропасть между нами продолжала увеличиваться. Я знаю, что яд, отравивший наши голоса, шел от Сирены, но, Боже мой, те слова, те мысли, принадлежали именно нам. Дин предельно ясно дал мне понять, что он больше не верит мне. 

Одним из самых ужасных обвинений, которые я когда-либо слышал от Дина, был упрек в том, что я «трахаю монстров». Как же больно, как обидно, что он мог сказать такое про Мэдисон, которую хотел спасти не меньше меня. Он был там, когда все пошло прахом; он видел, что я был убит безнадежным положением Мэдисон. Мне казалось, он понимал, что я считал ее нормальным человеком еще до того, как мы решили, что сможем побороть ее проклятие. Мне казалось, он понимал, как я к ней отношусь. А теперь он называет ее монстром? Как будто все, что он знал обо мне, вдруг вылетело у него из головы. Не могу об этом думать.

К тому же это его, в конце концов, охмурила Сирена. Когда я сказал, что нам следует встретиться, он сказал НЕТ. Проклятье, он сказал НЕТ! Он променял меня на кого-то другого, кого хотел видеть на моем месте, потому что я его больше не устраивал. Потому что ему больше не нужен был такой брат. Неудивительно, что он хочет меня убить. Он видит не своего брата, он видит монстра. Монстра, которого надо уничтожить.

Я больше не могу здесь оставаться. Я теряю рассудок, поддаваясь этим воспоминаниям и эмоциям. Сидя здесь трясущейся бухтящей тушкой - я схожу с ума. Этот экскурс в прошлое сродни ночному кошмару, только все происходит наяву. Я могу рассчитывать только на себя. Что бы я ни сделал, все видят во мне монстра. Я зря совершал добрые дела. Теперь мы оба - что я, что Дин - видим только зло. Я всегда хотел лишь одного - быть обычным человеком. Все, что мне нужно теперь - быть братом. Кому я морочу голову? По сути, я не смог стать ни тем, ни другим.

Я должен уйти, у меня уже едет крыша.

SWSWSWSWSW

Дин уронил руку с клавиатуры на колени. Его лицо окаменело. Откинувшись на спинку стула, он уставился на убийственные строчки на экране.

Перед его глазами мелькали кадры семейной хроники. Мэри Кэмпбелл съежилась на земле с бездыханным телом Джона Винчестера на коленях - она заключает с Желтоглазым демоном сделку, которая решила участь его младшего брата и стоила жизни ей самой. Встревоженные, влажные глаза отца буравят Дина, распростертого на больничной койке - глава семейства склонился над ним, чтобы прошептать секрет, разбивший ему сердце. Взгляд Сэма, потрясенный и недоверчивый - Дин рассказывает ему, что их мать была охотником. Склад в Буффало и Дом-У-Дороги Харвеллов. Залитое слезами лицо обернувшегося брата в свете угасающего погребального костра - Сэм спрашивает, не сказал ли их отец что-нибудь перед смертью.

Его собственный голос: «Нет. Ничего».

- Я долбаный кретин.

Секреты, ложь и замалчивание фактов. Тайные сделки и конец света. Крушение иллюзий и ложные кумиры.

Сорок лет крови, боли и жестоких пыток, пропитанных смрадом гниющей плоти, дыма и серы. Окровавленное тело Сэма, словно сломанная кукла, лежит у его ног на холодном каменном полу. Ангел на заднем плане, поясняет ему, что досье брата было засекречено.

Пешки в гребаной шахматной партии, затеянной могущественными силами.

Дин закрыл лицо руками, раздавленный свалившейся на него тяжестью.

*     *     *     *     *

Онкологическое отделение «Би»
Больница Северной Монтаны
Хавр, Монтана
04:07, 15 ноября 2011 г.

Сэм внезапно очнулся. Он лежал, раскинув руки, на незнакомой кровати, а перед его глазами отчетливые кровавые картины ночного кошмара постепенно сменялись ослепительно белыми стенами больничной палаты. Почувствовав боль, он поднял левую руку и в смятении уставился на трубочку, примотанную пластырем к запястью. Зарычав, он выдернул иглу и швырнул ее на пол, не обращая внимания на струйку крови, вытекающую из места прокола.

Вцепившись в поручни, Сэм подтянулся и сел, после чего спустил ноги на пол. Неуверенно поднявшись, он пошатнулся и быстро схватился за кровать; его судорожное дыхание казалось очень громким в тишине палаты. Череп пронзила боль и он, поморщившись, прижал руку к виску.

Среди обрывков спутанных мыслей, лишь одна перебивала все остальные: надо найти брата. Ему мерещилась окровавленная рука Дина, и он застонал, отталкиваясь от кровати. Бесшумно ступая босыми ногами по линолеуму, Сэм медленно двинулся к выходу.

Он открыл дверь и охнул от боли, когда яркий свет резанул глаза. Сэм вскинул руку, прикрывая ладонью лицо, и обессилено привалился к стене - голова кружилась, и он никак не мог сориентироваться.

- Джон, стой!

Услышав знакомый голос, Сэм развернулся и прищурился под ослепительно сияющими лампами. Он различил невысокую темноволосую фигурку, спешащую к нему со всех ног, и его сердце забилось от внезапного страха. Руби! Вот сука! Выставив вперед руку, он выпрямился во весь рост и свирепо уставился на мстительницу. Он не мог теперь воспользоваться своей силой для изгнания демонов и не представлял, куда девался нож Руби, поэтому его единственной надеждой была тактика устрашения. Сэм надеялся, что это поможет  задержать ее, пока он не раздобудет себе какое-то оружие.

 - Убирайся!

Кэтрин замерла, примирительно подняв руки.

- Джон, это я, Кэтрин. Успокойся, великан, ладно? - осторожно шагнув вперед, она поймала дикий, непонимающий взгляд своего пациента. - Я просто хочу тебе помочь.

- Как ты помогла мне в Сталле, да? - губы Сэма насмешливо скривились. - Мне не нужна твоя помощь, стерва.

Молоденькая медсестра в замешательстве нахмурилась.

- Как... Джон, ты не узнаешь меня? Это Кэтрин.

В конце коридора открылась дверь, и появившийся санитар машинально взглянул на сестринский пост. Мгновенно оценив ситуацию, он замер, затем кивнул темноволосой медсестре и стал незаметно приближаться к Сэму сзади. Он чуть не застонал, узнав высокого широкоплечего пациента, и напрягся, готовясь к схватке. Для онкологического больного, которому положено быть слабым, это парень был на редкость силен. Год назад он уже лежал в этом отделении и всякий раз, когда у него съезжала крыша, требовалось два человека, чтобы усмирить его и водворить обратно в постель.

- Что, Руби, опять тушку сменила? Думаешь, я не вижу, что это ты? - охотник поднял руку чуть выше, изо всех сил стараясь не показать ей, что его мозги спеклись и трюк уже не удастся. - Я с самого начала должен был послушаться своего брата и отправить тебя обратно в Ад.

Взгляд Кэтрин метнулся на санитара, который к тому времени подобрался к заторможенному пациенту на расстояние вытянутой руки. Сэм уловил мимолетный взгляд и, защищаясь, взмахнул окровавленной левой рукой, одновременно пытаясь обернуться, но мускулистые руки уже обхватили его поперек туловища. Он опоздал всего на секунду.

Сэм зарычал от ярости. Он резко качнулся назад, и припечатал санитара к стенке в попытке вырваться из захвата. Ухитрившись высвободить одну руку, он со всей силы двинул локтем назад и врезал санитару по ребрам, рассчитывая, что у того перехватит дыхание, и он ослабит хватку. Прежде чем мужчина успел среагировать, Сэм крутанулся на месте и нанес ему резкий удар в грудь, от которого санитар упал на колени.

Предостерегающие крики медсестры звенели в ушах охотника, когда он повернулся и побрел по коридору, неудержимо стремясь найти своего брата и убраться отсюда. Не успев сделать очередной шаг к свободе, он почувствовал парализующий пинок под колено. Ноги Сэма подогнулись, и он стал заваливаться на пол.

Подбежав к столу, Кэтрин ударила ладонью по кнопке вызова как раз в тот момент, когда Сэм со сдавленным стоном рухнул на линолеум. Прижав руку к губам, она следила, как второй санитар, услышав сигнал, тут же выскочил в коридор и быстро нагнулся, чтобы помочь своему напарнику угомонить отчаянно отбивающегося парня.

- Отвалите! - завопил Сэм, когда его поставили на колени и завели ему руки за спину. - Сволочи! Убирайтесь!

- Джон, успокойся... пожалуйста, успокойся. Мы пытаемся тебе помочь, - молодая медсестра быстро сорвала обертку со шприца, взяла капсулу с успокоительным и осторожно приблизилась, кивнув санитарам. - Держите его, - велела она, с грустью глядя на пациента.

- Нет... нет... не надо... -  сжавшись, Сэм попытался отпрянуть, с ужасом глядя на сверкающий шприц. - Не надо...

- Джон, все хорошо. Ты в больнице. Здесь никто тебя не обидит.

- Нет... Дин! Дин!

Покачав головой, Кэтрин вздохнула, протерла тампоном кожу на плече Сэма и воткнула иглу.

Успокоительное растеклось под кожей, словно жидкий огонь. Тяжело дыша, Сэм обмяк в железной хватке санитаров.

- Дин, - всхлипнул он, оседая на пол. Лекарство уже начало действовать, и голова Сэма безвольно моталась из стороны в сторону. - Помоги мне...

Черноволосая медсестра отбросила прядь с глаз Сэма.

- Давайте отведем его обратно в постель, - тихо сказала она. - Поаккуратней с ним.

Нагнувшись, чтобы закинуть руку Сэма себе на плечи, второй санитар вопросительно взглянул на медсестру.

- Ремни?

Кэтрин неохотно кивнула.

- Да. Привяжите парня. Сначала мы его уложим, а потом я позвоню доктору Монро.

*     *     *     *     *

Дом Кэмпбелла,
Саммит Авеню,
Хавр, Монтана
04:41, 15 ноября 2011 г.

Дин поворошил угли в камине и подложил еще одно полено в угасающее пламя. Вытерев руки о джинсы, он распрямился и вернулся за маленький стол в охотничьем тайнике, чтобы прочитать следующую запись в дневнике Сэма.

Вторник, 21.12.2010

С чего же начать? Все вышло само собой. Я просто пошел прогуляться, чтобы развеяться и не сорваться, и вот я уже сижу в баре пьяный в стельку. Похоже, я большой специалист по части постоянных обломов, у меня к этому талант от рождения. Я даже не могу объяснить, как меня занесло в бар, и совершенно не представляю, как снова попал в больницу. Хотя мне понятно, почему я здесь - драку я помню довольно отчетливо. По правде говоря, я сам напросился, а потом просто пустил все на самотек. Что со мной? Я стараюсь держаться в тени с одной лишь целью - чтобы не привлекать к себе внимание, а тут я не только ввязался в драку с теми местными, но и сознательно их провоцировал.

Я изо всех сил старался похоронить Сэма Винчестера и стать просто Джоном Кэмпбеллом. Нелегко было просыпаться каждое утро с мыслью, что ты должен превращаться в кого-то другого, потому что в ужасной реальности в Аду избрали тебя исполнителем их грязной работёнки, а брат сказал тебе в лицо, что хочет затравить тебя, как зверя. Порой я чувствую гнев, он клокочет во мне и почти выплескивается наружу. Я могу вытерпеть физические страдания и депрессию; да, я знаю, что это тоже хреново, но я постоянно живу с этим. Даже смирился. Но вот гнев захлестывает меня совершенно неожиданно, и я не в силах его контролировать. И на сей раз я не смог с ним справиться. Последний раз такую ярость я испытывал в Сталле.

Тот Сэм, которым я был когда-то, никогда бы не допустил такого, никогда бы не устроил потасовку в баре, прямо как в каком-нибудь вестерне или мелодраме. Давай, Сэм, собери весь народ в здании - из бара, из ресторана, отовсюду - чтобы они на тебя полюбовались. Слава Богу, откуда-то взялась Кэтрин, которая позвонила Блэйку, иначе список моих поклонников точно пополнился бы стражами порядка. А еще спасибо бармену за то, что внял просьбам Кэтрин и сумел утихомирить толпу, собравшуюся в баре субботним вечером. Крупица настоящей удачи среди бесконечной череды сомнительных «везений».

Поверить не могу, что у меня съехала крыша. Мою жизнь всегда кто-то контролировал. Папа, я сам. Повышенная эмоциональность и эмоциональные срывы приводили лишь к стычкам и воплям, а потом контроль становится еще жестче. Я уж не говорю о том, что меня  с детства приучили владеть ситуацией, приучили считать это ключом к выживанию. Я сам - живое доказательство тому, что может случиться, если потеряешь самоконтроль. С той минуты, как я позволил Руби командовать, когда я позволил ей влиять на мои решения, все пошло к чёрту. В буквальном смысле слова.

Злиться - это одно дело. Давать волю своему гневу - совсем другое.

Контроль - это составная часть кодекса охотника. Боже, да это самый важный из винчестерских законов: делай выбор обдумано, взвешивай каждое решение. А, кроме того - не высовывайся, не привлекай внимание, не подставляйся. Для эмоций места нет. Что ж, на этот раз я точно засветился.

Два дня я уговаривал Джинни принести мне лэптоп. Я чувствовал, что ей не хочется этого делать. Весь следующий день после драки в баре я был в невменяемом состоянии, а когда приходил в себя, в основном нес околесицу. Гневную околесицу, надо полагать. Знаю, что в первый день я совсем ничего не соображал из-за лекарств, которыми меня пичкал Блэйк, чтобы я «успокоился», хотя вернее было бы сказать «вырубился». Не говоря уж о том, что у меня началось жуткое похмелье и все болело от увечий, полученных в той драке. 

Но вчера я был вполне адекватен и уже не сидел на лекарствах. Даже вспоминать не хочется, как я выпрашивал и оправдывался, требовал и торговался, чтобы получить свой компьютер. Почему люди утверждают, будто знают, что для меня лучше, если им плевать на мое мнение?

К тому же у меня есть смутное подозрение, что Блэйк велел ей придержать лэптоп. Как я понимаю, водворение моей пьяной задницы, отключившейся на полу бара посреди курса лучевой терапии, обратно в больницу дало им повод усомниться в том, что я в состоянии самостоятельно принимать обдуманные решения. Все ясно. Я понимаю, что Блэйк и Джинни на свой манер стараются сделать так, чтобы мне было лучше, было  безопасней. Слава Богу, они за мной присматривают, но если уж на то пошло, я хочу, чтобы меня выслушали.

Итак, чтобы это объяснить, чтобы отделаться от этих мыслей, нужно начать с самого начала. Рассказать о том, как все было. Черт возьми, у меня же уйма времени - в ближайшие дни я вряд ли далеко отойду от этой кровати, разве что в туалет и обратно. Теперь я прекрасно понимаю, что имел в виду Блэйк, когда сказал, что дневник будет чем-то вроде очистительной клизмы. Мне просто необходимо написать об этом, потому что в реальности у меня нет никого, с кем я мог бы поговорить о случившемся, поделиться своими переживаниями. Нет никого уже целый год, и до этого тоже давно уже никого не было. С тех пор как я расстался с единственным человеком, которому мог все рассказать.

Всю жизнь Дин выслушивал меня и позволял мне говорить. Заставлял меня говорить. Даже когда я думал, что мне не нужны никакие разговоры, Дин всегда интуитивно знал, что мне это необходимо, и устраивал так, чтобы я выговорился. Забавно, ведь такой способ решения проблем был совершенно неприемлем для него самого. Но он знал, что такой способ приемлем для меня, и жертвовал своим комфортом, заставляя меня говорить. «Ну же, Сэмми, поговори со мной». Я прямо слышу его голос. Чувствую, как он легонько хлопает меня по груди  тыльной стороной руки, чтобы привлечь мое внимание. Мне очень не хватает тех разговоров.

Сейчас уже глубокая ночь, и вокруг нет ни души. Только я и мой дневник. Теперь этот дневник стал моим единственным собеседником, лишь с ним наедине я могу быть самим собой. Не давая выхода эмоциям, я только создаю себе кучу проблем. Что ж, тогда начнем...

После того, как я закончил предыдущую запись, мне просто необходимо было пройтись. Я до сих пор не могу перечитать те строки, поскольку знаю, что это вернет меня в тот самый день. Сидя тогда за компьютером, я чувствовал нарастающий гнев. Это было одновременно и освобождением и переполнением, как ни безумно это звучит. Тот гнев таился в самых недрах моей души, и я о нем даже не подозревал. Я специально загнал его так глубоко, чтобы можно было забыть о своих истинных чувствах и притвориться, что со мной не происходит ничего особенного. Я просто обманывал себя. Мне нужно было дать выход этим залежам. Но мне и в голову не приходило, что меня так переклинит.

Я всего-то хотел прогуляться. Просто подышать свежим воздухом и размяться, чтобы выпустить пар. Лучше было бы пробежаться, потому что я весь кипел от злости, но эта радиация меня сильно подкосила, и голову жгло огнем от ежедневного облучения. Я знаю, что похудел, ослабел и далеко не в лучшей форме, поэтому решил, что обычная прогулка успокоит меня и вообще пойдет на пользу. К тому же бег и тошнота определенно не сочетаются друг с другом.   

Не думаю, что это решение было действительно осознанным -  я просто знал, что мне надо выйти из дома, надо двигаться. Я чувствовал, как гнев захлестывает меня. Я не представлял, по каким улицам иду; не знал, куда иду. Я просто шел. Когда я вспоминаю об этом, меня удивляет, что я не выбрал свой обычный маршрут - ну, тот, который заканчивается в парке, а по пути я захожу к Мэйбл за кофе - но на самом деле я ничего не соображал. Я просто шел. Мне так нужно было выложиться, что я махнул аж до железной дороги и остановился, лишь перейдя через пути.

Я так старался избавиться от всего, что вызывало во мне гнев. Я нес через весь город свои мысли и воспоминания, и гнев подгонял меня. Думаю, я просто отупел. Тупо шел. Но я уже начал с этим справляться. Я постепенно успокаивался, в голове прояснялось. Помню, наступил  момент, когда я мог думать только о том, насколько я устал и как мне плохо, о чем постоянно напоминали головная боль и саднящая кожа на макушке. Кажется, я даже замедлил шаг, когда силы оставили меня, и жестокая реальность напомнила о том, что у меня рак и что я переусердствовал. С каждым шагом побочные эффекты облучения вытесняли гнев. Забавно, но гнев их приглушил. Гнев в качестве регулятора боли, кто бы мог подумать?

Видимо, папа и Дин.

Тут-то все и произошло.

Проходя мимо какого-то дома, я стал невольным свидетелем стычки. Я оказался там в самый разгар конфликта. Прямо на моем пути ссорились два парня. Они обменивались грязными ругательствами, обзывали друг друга лжецами, бросались обвинениями. Я чувствовал их злость и обиду. Даже хуже - я понимал, насколько они были взвинчены; несомненно, для каждого из них имело большое значение мнение противника. Понятия не имею, кем они были; даже не помню, что именно они говорили, я только знаю, что их вопли и обвинения  повергли меня в панику. Я ощутил безумный страх, просто потому что кто-то ругался.

Поначалу я смутился, оттого что случайно услышал чью-то ссору, влез в чье-то личное дело. Но потом один из них вышел из себя, и заорал еще громче и злее. Он сыпал обвинениями, а когда другой парень попытался объясниться, этот крикун разъярился и пригрозил, что сейчас уйдет. Я не знал, кто они - братья, друзья, отец с сыном - это неважно. Я уловил суть: человек наезжал на того, о ком он, судя по всему, должен был заботиться.

И внезапно я заново пережил последнюю стычку с Дином. На меня снова обрушились те его слова. Его недоверие, разочарование, обвинения, его кулаки и его угроза. Та самая угроза, которая преследует меня каждый чертов день. Мне казалось, что я не на улице слушаю чью-то перебранку. Казалось, это я ругаюсь с Дином - там и тогда. Я чувствовал то отчаяние, которое охватывало меня, когда я раз за разом пытался убедить Дина  взглянуть на дело и с моей стороны; пытался объяснить ему, что у меня была благородная цель, что я не собирался переходить на темную сторону. Что я использовал свой дар из лучших побуждений - я хотел помочь нашему делу. Эта ссора зашвырнула меня в прошлое, в тот самый день, хотя теперь я понимаю, что вел себя по-дурацки.

Первым делом я ощутил страх. А потом к нему добавилось такое чувство обиды, что я практически сорвался с места. Я не мог думать ни о чем другом, кроме той гребаной несправедливости. Снова вспомнились обвинения, которые я пытался отрицать,  отчаяние, вызванное непониманием Дина, а, кроме того, разочарование в его глазах, ненависть в его голосе... и я просто сломался. Удар был нанесен с пугающей силой, и внезапно все разумные мысли исчезли из головы. Мне просто надо было убраться оттуда. Я стоял там всего какую-то минуту, но этого оказалось достаточно. Не знаю, откуда у меня взялись силы бежать, но я побежал.

Сейчас я жалею, что не побежал назад.

Я сходу проскочил стоянку и направился прямиком в бар. Думаю, возможность затеряться в шумной толпе показалась мне привлекательной. Помню, совершенно запыхавшись, я уселся на табурет возле стойки, а в голове уже снова пульсировала знакомая боль. Я заказал пиво, но этого было недостаточно, чтобы заглушить воспоминания о нашей с Дином драке, поэтому к пиву я заказал виски. Винчестеров всегда тянуло утопить свои переживания в выпивке, это у нас в крови. Я освоил это искусство за те четыре месяца, пока брат был в Аду.

Когда я заказывал себе третье пиво с виски, бармен с сомнением спросил, хорошо ли я подумал. Меня захлестнуло негодование, когда мне в очередной раз указали, как себя вести, видимо сомневаясь в моей способности самостоятельно принимать здравые решения. Мужику еще повезло, что он нарвался лишь на мой убийственный взгляд. Дин мог всю жизнь высмеивать мою злобную гримасу, но я знаю, когда и как пустить в ход это грозное оружие, если действительно начинаю злиться. Чтобы получить свою выпивку в четвертый раз, мне достаточно было лишь кивнуть.

Но, похоже, я не способен даже напиться с горя по-человечески. Я всего лишь хотел, чтобы мне дали возможность спокойно погрязнуть в пьяной жалости к самому себе, медленно вытесняющей гнев. Но нет, мне было уготовано другое. Рак и одиночество - это сущая ерунда по сравнению с тем, как моя чертова судьба кусает меня за задницу при каждом удобном случае.

Из миллиона песен на планете и сотен в том музыкальном ящике я должен был услышать именно ее.  Я просто остолбенел, когда на весь бар зазвучала "Wanted Dead or Alive" Бон Джови [1], и люди захлопали. Захлопали, как идиоты. Я почувствовал, что мое сердце заколотилось в горле, и едва мог дышать. Когда начался припев, я был уже на пределе. Еще одно воспоминание о том ужасе ударило в меня, как торнадо.

Помню, мне стало абсолютно ясно, что это нужно прекратить. Грохнув стаканом о стойку, я сполз с табурета и прямым ходом направился к музыкальному автомату. Подавив желание расколотить его вдребезги, я с удивительным спокойствием нажал клавишу «стоп». Я слышал, как народ недовольно загалдел, но это волновало меня меньше всего. По крайней мере, я перекрыл один из основных источников, подпитывающих мои воспоминания о потере брата. Я пошел обратно к своему табурету и был уже на полпути, когда какой-то придурок заорал, чтобы я вернулся и снова запустил песню. Спокойно глядя ему в глаза, я вернулся и выдернул вилку из розетки. Я не сказал ни слова, но он завелся. Второй раунд воплей и оскорблений за вечер. Мне было в высшей степени наплевать, но дружки решили его поддержать, и я понял, что мне не суждено допить свою пятую порцию.

Мне полегчало, когда под руку подвернулся кто-то, на кого я мог обрушить свой гнев, и нашелся законный повод спустить пар. Я не хотел быть зачинщиком, но в то же время я был слишком зол, чтобы оставить без внимания такую наглость. Думаю, обращение «тупой козел» не слишком его успокоило, но все же я не ожидал, что он так шустро на меня попрет. Очевидно, противораковые препараты и алкоголь не лучшим образом сочетаются со слабостью после операции, облучения, недель полуголодного существования и рвоты. Он обошел мою защиту и залепил мне в челюсть так, что десятилетний пацан переломился бы пополам.

Боль была невыносимой. Разбитую губу я бы не заметил, но от вспышки боли в голове мир поплыл перед моими глазами. Болело все. Голова, кожа на прооперированном участке, глаза. Наверное, он решил, что поставил меня на место, потому что злобно смотрел на меня сверху вниз, но не пытался нанести следующий удар.

Мне казалось, что этим ударом он просто поквитался со мной, но когда он рассмеялся мне в лицо и назвал уродом, я прямо обезумел. Уже год, как я перестал быть уродом, а этот незнакомец сразу меня раскусил. Рухнули все плотины, которые сдерживали мой гнев. В тот момент Джон Кэмпбелл ретировался со сцены, и в Хавре впервые объявился Сэм Винчестер.

Я ударил его дважды, прежде чем он сообразил, что к чему - сначала резкий удар в ребра, а потом апперкот, от которого он плюхнулся на задницу. Пока он поднимался на ноги, его дружок подбил мне глаз и врезал кулаком в живот, чуть не выбив из меня дух. За это он поплатился разбитой скулой и коленкой, которую долго не мог распрямить. Последний раз я был избит до полусмерти своим собственным братом, и от этой мысли у меня снесло крышу.

Я не помню всю драку от начала до конца, но знаю, что шарахнулся спиной и головой о стену позади музыкального автомата и припоминаю, как в какой-то момент стал подниматься с пола.

Кто-то кричал, чтобы мы остановились, другие призывали своих приятелей добить меня. Учитывая, что их было трое, а я определенно не дотягивал до уровня охотника, я так удачно дал сдачи, что подставился прямо под решающий удар в голову, зная, что он может оказаться последним. Меня оттеснили к стойке, я услышал треск ломающейся мебели и звон бьющегося стекла, а потом меня ослепила боль в голове. Эта боль даже заглушила хруст сломанного ребра и  мысль о том, что мне это дорого обойдется. Я схватился за голову и, кажется, закричал, когда уже не осталось сил терпеть.

Последнее, что я помню - как сползаю по стойке на пол, и меня спрашивают, кто такой Дин и как ему позвонить, а потом я вижу бегущую ко мне Кэтрин, которая что-то отчаянно верещит о своем пациенте и кричит бармену, чтобы тот позвонил в больницу Блэйку.

Следующее мое воспоминание уже связано с больницей. Очнувшись на этой кровати, я первым делом пересчитал свои травмы. Можно отстранить человека от охоты, но нельзя вытравить охотника из человека. Некоторые привычки так же естественны, как потребность дышать, и оценка размера бедствия - это основа основ.

Жутко болит вся голова. Левый глаз наполовину заплыл, рана над правым глазом зашита. Не знаю, сколько получилось стежков - голова забинтована, но я чувствую знакомую стянутость, и поэтому точно знаю, что они там есть. Огромная шишка на затылке болит, как зараза, и лежать на ней больно. Я сплошь в синяках - лицо, ребра, руки, бок и, могу поспорить, что спина тоже. Суставы на руках, в особенности на правой, ободраны; разбитая губа распухла так же, как и глаз. Я знаю, что ребро  точно сломано, потому что больно сделать глубокий вдох. Спина ноет, и я чувствую себя старой развалиной. И в голове до сих пор туман от лекарств и перепоя, который позволил себе человек, совершенно к этому не готовый.

Но мне становится еще хуже при мысли о том, до чего я докатился. Я получил все эти увечья, в то время как Блэйк со своими людьми изо всех сил стараются вылечить меня от рака. До чего же стыдно. Бог знает, насколько я выбился из графика лечения, насколько рискнул своим выздоровлением. Вспышки боли в голове после каждого удара наводят на мысль о том, что я, возможно, свел на нет весь положительный эффект от операции и облучения. Боже, надеюсь, я ошибся.

Я знаю, что Джинни, Эм и Уилла страшно волнуются за меня, и от этого мне еще хуже. К тому же, я определенно могу рассчитывать на беседу сродни папиным разносам, которую проведет со мной Блэйк. Кэтрин и Шэрон задерживались на работе после окончания своих смен, чтобы возиться со мной, так что их я тоже могу добавить к списку тех, кого я огорчил.

За последние два дня несколько раз заходил Блэйк, чтобы попытаться меня разговорить, но я просто поворачивался лицом к стене, пресекая его попытки. Когда заходила Джинни, я притворялся спящим, пока не решился попросить у нее свой лэптоп. До этого я еще был недостаточно вменяем, чтобы с кем-то разговаривать. Бог знает, что я наговорил в бреду под действием алкоголя и лекарств; возможно, это были резкие перепады между гневом, отчаянием и страхом, из которых и состоит моя реальная, а не показушная, жизнь. 

Вот, собственно, и все. «Как Испоганить Свою Новую Жизнь. Начальный курс».

У меня нет врага страшнее, чем я сам. Ничего удивительного, что Дин отвернулся от меня.

SWSWSWSWSW

- Господи, помилуй. Ты мог погибнуть по собственной дурости, безмозглый осел! - качнувшись назад на стуле, Дин прочитал перечень травм и поморщился. - Черт, Сэм, ну зачем ты это сделал?

Но он уже знал ответ. И он не мог винить в срыве Сэма одну лишь медицину. Он почувствовал укол вины и раскаяния.

- Я никогда не отворачивался от тебя, младший брат, - хрипло пробормотал Дин. - Ладно, может, со стороны это выглядело именно так... но меня стала безумно пугать мысль, что ты переходишь на темную сторону, сам того не замечая... и, наверное, я решил, что тебе не хочется возвращаться. Но мы могли бы с этим справиться... мы должны были с этим справиться. Мне следовало быть здесь... тебе не следовало уходить из дома Бобби. Черт, мы оба должны были помнить о самом важном. О семье...

Он со вздохом провел рукой по лицу и в смятении обнаружил, что щеки мокрые от слез.

- Блин...

Среда, 22.12.2010

Сегодня я не хочу ничего писать. Просто хочу притвориться, что меня нет.

SWSWSWSWSW

Четверг, 23.12.2010

Сегодня ко мне зашел Блэйк. Вообще-то он приходит каждый день, но этим утром он взял стул и уселся возле меня с чашкой кофе, из чего я заключил, что он расположился здесь надолго. Я ничего не имел против. Я успокоился, и похмелье прошло, хотя тошнота и головная боль еще не улеглись.

Он сказал, что я оказал себе плохую услугу. Чертовски верно, Шерлок. Он объяснил, что все синяки и шишки заживут, но, вероятно, медленней из-за моего ослабленного состояния, а, кроме того, опасаясь инфекции, он назначил мне довольно сильные антибиотики. Вот зачем здесь капельница. Меня накачивали мощными антибиотиками внутривенно. Конечно, откуда ему знать, что я сам давно стал профессором по части лечения ран, ушибов и сломанных ребер.

Он рассказал, что я валялся на полу без сознания, когда он нашел меня в баре. Я не приходил в себя ни в машине скорой, ни в приемном отделении больницы, и он стал всерьез опасаться, что я уже впал в кому. Он сказал, что, очнувшись здесь, в онкологическом отделении, я был до предела взбудоражен. Я становился все более беспокойным, поэтому меня предусмотрительно посадили на успокоительное, как только выяснили, что у меня нет сотрясения. Блэйк понимал, что моя взвинченность вызвана перепоем и выбросом адреналина во время драки, но, по его словам, он начал волноваться, когда злость стала переходить в душевные терзания. Зная его недоверчивость, легко было догадаться, что он подозревает о каких-то моих тайнах. Я понял это по выражению его лица.

Отлично. Я продемонстрировал всем, насколько безумным и слабым я становлюсь, как только начинаю терять связь с реальностью.

Как сказал Блэйк, томография показала, что участок мозга, где была опухоль, не пострадал, и в понедельник они провели запланированный сеанс облучения, так что из графика я не выбился. Мне стало неловко, когда при этих словах я заметил в его взгляде облегчение. Неудивительно, что меня тошнило последние пару дней, а на голове привычно саднила кожа - они снова начали меня облучать. Грешникам нет здесь покоя [2].

Я покорно выслушал лекцию о пьянстве и поврежденном в драке черепе, потому что заслужил это. Ничего другого я и не ждал. Дин прочел бы мне такую же нотацию. А еще Блэйк сказал, что не отпустит меня, пока я не поговорю с больничным психологом и с Джинни. Правда потом он пояснил, что не может заставить меня пообщаться с Джинни, но думает, что это пошло бы на пользу нам обоим. Я тоже так думаю.

После его ухода я почувствовал, что у меня гора с плеч свалилась. Слава Богу, он не разозлился настолько, чтобы поставить на мне крест.

И я еще шире улыбаюсь входящим следом Кэтрин и Шэрон, поскольку знаю, что они дожидались своей очереди, чтобы тоже узнать о моем самочувствии.

SWSWSWSWSW

Суббота, 25.12.2010

С Рождеством, Дин.

Интересно, он выбросил мои порножурналы и крем для бритья?

SWSWSWSWSW

- Нет, не выбросил, - тихо сказал Дин. - Я не выбросил ничего из твоих вещей. Я нашел те подарки на дне твоей сумки и вообще-то был удивлен, что ты не вымазал весь крем для бритья, - он чуть заметно пожал плечами. - Но с другой стороны, наверное, тут нечему удивляться, да?

Среда, 12.01.2011

Прошло две недели с тех пор, как закончились сеансы лучевой терапии, и даже больше с того дня, когда я последний раз открывал дневник. Мой организм в основном избавился от отравы, и я рад наконец-то вернуть себе контроль над своей жизнью.

Я не заметил, как много времени прошло, потому что не чувствовал никакого желания вести дневник. И тут, неожиданно для себя, я прочел его целиком - все записи за три месяца.

Боже мой, куча страниц посвящена исключительно стонам и причитаниям несчастного Сэма Винчестера. Три месяца этот неудачник ныл, захлебываясь жалостью к самому себе и обвиняя весь белый свет в своих ошибках. На кой черт его оплакивать?

За всем этим я вижу только одно: человека, который греб не в ту сторону, потому что не понимал, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Неудачника, который не смог спастись сам, но хуже того - не смог спасти свою семью. Его никчемный труп надо было оставить крысам в Колд Оаке или Сталле - там ему самое место. 

Может, Сэму и надо было вести дневник, чтобы изливать ему свою душонку, но мне не нужно это дерьмо. Тот человек давно мертв. Он был ни на что не годен, и его поступкам нет прощения. Дин никогда бы не простил того, что он сделал. И с какой стати ему прощать? Он предупреждал о том, куда ведет эта скользкая дорожка, но его слова не были услышаны.

Ну, и что у нас в сухом остатке? Пути назад нет, прощения нет и нельзя ничего переиграть.

Все, что я могу - это смириться и жить новой жизнью, которую сам для себя выбрал.

Сэм Винчестер давно мертв. Теперь я Джон Кэмпбелл.

SWSWSWSWSW

Дин почувствовал, как его охватывает злость с привкусом горечи.

 - Нет, ни фига! Мой брат не умер - он еще где-то там, внутри. И я найду его. Чего бы ни стоило.

Внезапно раздался стук в дверь, и Дин вскочил на ноги, машинально потянувшись к пистолету за поясом. Из предосторожности он закрыл охотничий кабинет, затем подошел к входной двери и, пригнувшись, посмотрел в глазок. С забившимся сердцем он открыл дверь, впуская в дом неожиданного гостя.

 - Сэм в порядке?

- Он в порядке. Спокойно спит, - Блэйк Монро вошел в теплую комнату и скинул свой тяжелый полушубок. Проведя рукой по небритому подбородку, он согласно кивнул, когда Дин, скрепя сердце, предложил ему чашку кофе, и прошел вслед за охотником на кухню.

Дин потрогал кофейник, проверяя, не слишком ли он остыл. Решив, что кофе еще достаточно горячий, он достал из буфета вторую кружку, наполнил ее и протянул взъерошенному онкологу.

- Похоже, не только у меня выдалась бессонная ночка.

- Спасибо, - Блэйк сделал большой глоток и удовлетворенно вздохнул. - Жаль, что в нашем кафетерии не варят такой кофе. Хорошо бы вы показали им, как это делается.

Охотник удивленно приподнял брови.

- Я уже слышал нечто подобное от одной медсестры.

Кашлянув, врач обхватил руками свою чашку.

- Дин... я...

- Послушайте, у вас нет причин мне верить. Я понимаю, но...

- У Сэма... возникла проблема, - Блэйк облизнул губы, заметив тень страха, пробежавшую по небритому лицу Дина. - Он порывался уйти из больницы... у него случился припадок, когда санитары попытались его остановить. Пришлось применить успокоительное и привязать его к кровати.

- Вот черт... - Дин привалился к холодильнику, потирая шею под затылком.

- Кэтрин сказала, что он звал вас, когда подействовало лекарство.

- Вы должны разрешить мне увидеться с ним.

- Да, знаю. Я уже позвонил в больницу и распорядился пропускать вас к нему в любое время, - Блэйк нервно сглотнул, глядя во встревоженные глаза охотника. - Простите... я считал, что делаю как лучше для Сэма. Оказалось, я только усугублял стресс своего пациента.

Дин криво усмехнулся.

- Ну, положим, будучи здесь, я определенно не заслужил аплодисментов.

Врач кивнул, быстро допивая кофе.

- Моя жена добавила бы, что я тоже вел себя отнюдь не образцово, - подойдя к креслу, на спинке которого висел полушубок, Блэйк вытащил из кармана длинный конверт,  похлопал им по ладони и вручил озадаченному старшему Винчестеру. - Вот. Думаю, оно должно быть у вас. Сэм оставил письмо мне, поручив отправить его вам, если с ним что-то случиться.

Письмо... Дин протянул руку, его взгляд метался между конвертом и лицом врача.

 - Спасибо, - пробормотал он, проведя пальцами по запечатанному клапану.

Блэйк снова кивнул и надел полушубок.

- Увидимся на моих обходах.

- Да. Спасибо, док, - Дин проводил онколога до двери, подождал, пока мужчина сядет в машину, а потом вскрыл конверт. Достав аккуратно сложенный лист бумаги, он развернул его и с упавшим сердцем прочитал строчки, написанные неразборчивым почерком брата.

20.10.2010

Привет, Дин.

Знаю, что это прозвучит банально, но если ты читаешь эти строки -  значит, я мертв.

В итоге меня прикончил рак - опухоль мозга. Забавно, правда? Ты боялся, что я перейду на темную сторону, а в это время на мой сверхъестественный дар готовил контратаку мой собственный организм. И он победил.

Узнав про опухоль, я провел кое-какие исследования. Я проследил судьбу маленькой девочки, телом которой воспользовалась Лилит, когда разгромила полицейский участок в Монументе. Выяснилось, что она умерла от обширного кровоизлияния в мозг, спустя несколько дней после взрыва. При вскрытии у нее обнаружили многочисленные раковые метастазы.

Были и еще примеры - пара мертвецов, служивших оболочками демонам; эти трупы не засыпали солью и не сожгли. Думаю, охотники лоханулись. Но этого оказалось достаточно, чтобы найти объяснение той штуковине, которая росла в моей башке. И почему у меня иногда шла кровь из носа, когда я изгонял демонов из человеческих тел при помощи моего сверхъестественного дара. Как в случае с Самайном.

Людям - даже уродам с демоническими примочками, вроде меня - не свойственны такие способности. Они как-то влияют на человеческий организм. Помнишь, как говорила наша знакомая демонша? В большинстве случаев одержимые люди превращаются в заезженные и высосанные досуха оболочки. Она имела в виду именно это.

В любом случае, я просто хотел, чтобы ты знал о том, что со мной случилось.

И еще я хочу сказать, что сожалею. Обо всем. Я знаю, ты можешь не придать этому значения, и не думаю, что ты мне поверишь, но мне жаль. Мне так жаль, Дин. Ты во всем был прав, и мне следовало прислушиваться к твоим словам.

Я не прошу прощения - я знаю, что не имею на это права. Особенно после того, что я совершил. Но возможно, настанет день, когда ты станешь ненавидеть меня чуточку меньше.

Сэм

У Дина защипало глаза. Сунув письмо в карман джинсов, он схватил свои ключи от машины и ключи Сэма от дома, накинул куртку и, выскочив на улицу, запер за собой дверь.

*     *     *     *     *

Онкологическое отделение «Би»
Больница Северной Монтаны
Хавр, Монтана
05:28, 15 ноября 2011 г.

Дин молча проскользнул в палату, всполошив медсестру ночной смены, которая измеряла давление Сэма.

- Прости... э-э... не хотел тебя напугать.

- Все в порядке. Ты передвигаешься довольно тихо для такого большого парня, - Кэтрин оценивающе взглянула на неожиданного посетителя, когда тот зашел с другой стороны кровати и уставился на спящего пациента. - Ты Дин?

Зеленоглазый охотник кивнул, не отводя взгляда от брата.

- Да.

- Слава Богу, - Кэтрин облегченно вздохнула. - Он звал тебя всю ночь.

Дин поморщился.

- Да, знаю. Я вроде как... - он дернул плечом. - Длинная история.

- Ты ведь его приятель, да? Тот, кто привез его к нам вчера утром.

- Я его брат.

У Кэтрин отвисла челюсть.

Не замечая потрясенного взгляда девушки, Дин схватился обеими руками за поручень кровати и всмотрелся в разбитое лицо младшего. Дождавшись, пока ошеломленная медсестра выйдет из палаты, он отбросил волосы со лба Сэма.

- Привет, братишка. Я здесь.

Дин перевел взгляд с лица Сэма на его руки и едва заметные под одеялом ремни. Скрипнув зубами, он откинул одеяло, осторожно отстегнул запястья брата и слегка помассировал обе его руки, прежде чем снова сунуть их под одеяло.

Голова Сэм перекатилась по подушке, пальцы сжались. Дин медлил, глядя на спящего брата и кусая нижнюю губу. Наконец, он проглотил комок в горле и осторожно запустил пальцы в волосы Сэма, ощупывая его голову. Через несколько секунд он обнаружил чуть заметный шрам, оставшийся после удаления опухоли, и застыл на месте, почувствовав, что мир покачнулся.

Прикосновение к шраму делало все случившееся бесконечно реальным.

Глаза Дина наполнились слезами, рука задержалась на щеке младшего брата.

- О, Господи... мы столько пережили... причинили друг другу столько боли... - он шмыгнул носом, на секунду подняв глаза к потолку. - Мы так все запутали, Сэмми. Я не знаю, с чего начать, чтобы все исправить... я даже не знаю, получится ли у нас.

С ресниц Дина сорвалась слеза и, скатившись по щеке, упала на покрытую одеялом руку Сэма.

- Столько всякого дерьма... столько лжи... столько обид. Я... я не знаю, что делать...

Сэм тихонько хныкнул во сне и перекатил голову вправо, придавив щекой руку Дина. Немного поерзав, он удобно устроился на знакомой ладони и умиротворенно вздохнул.

Дин сморгнул слезы. Безотчетная реакция Сэма зажгла в его сердце искорку надежды.

- Ладно, братишка, - тихо пробормотал он. - Может, в конце концов, это окажется не так уж и трудно.

*     *     *     *     *

wwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwww
Комментарий авторов:
В следующей главе: Сэм приходит в себя...
Джулия и Петра
wwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwwww


Примечания переводчика:

 [1] "Wanted Dead or Alive" («Разыскивается Живым Или Мертвым») - именно этой песне Бон Джови подпевают в машине Винчестеры в финале третьего сезона телесериала Крипке.

[2] «Нет Покоя Грешникам» («No Rest for the Wicked») - фраза из Библии (Книга Исайи) и название пятого студийного альбома британского рок-музыканта Оззи Осборна (1988). А, кроме того, название финальной серии (3.16) третьего сезона телесериала Крипке.


Продолжение читайте здесь



Дата публикации: 27/12/2009
Прочитано: 3514 раз
Дополнительно на данную тему:
Кулон
Вслед уходящему
Вслед уходящему. Часть 2
Вслед уходящему. Часть 3
Вслед уходящему. Часть 4
Вслед уходящему. Часть 5
Вслед уходящему. Часть 6
Вслед уходящему. Часть 7
Вслед уходящему. Часть 8
В моих руках

Назад | Начало | Наверх
Supernatural является собственностью The WB Television Network и The CW Television Network. Все текстовые, графические и мультимедиа материалы, размещённые на сайте, принадлежат их авторам и демонстрируются исключительно в ознакомительных целях. Оригинальные материалы являются собственностью сайта, любое их использование (или модификация) за пределами сайта только с письменного разрешения администрации.


Supernatural Russia © 2006-2013 Silence & Marta

:: fiblack phpbb2 style by Daz :: PHP-Nuke theme by www.hellhole.org ::

Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика
The Russian localization - project Rus-PhpNuke.com